Край без Короля или Могу копать, могу не копать

Гномы ещё покивали и помолчали.

— Все эти кости, омуты и тихошлёпанье в темноте, — раздался голос Ори, — напомнили мне одну воистину страшну быль. Её мне рассказали два Камненога; я с ними себя повстречал вскоре после войны. Возвращали себя они с осады Гундабада...

— Да пожрут тебя горы, Болг, — прогудел Дори себе под нос.

— А кто такой Болг? — спросил Фонси.

— Это вожак орков, он обманом заставил Камненогов снять осаду с Гундабада, — ответил Нори, — но ты, Фонси, напрасно перебиваешь.

Дори пыхнул трубкой и движением чубука предложил Ори продолжать.

— Так вот, себя возвращали они с осады Гундабада, — продолжил Ори, — и по дороге их отряд решил обследовать одного орчьего города — себя показало им, что там ещё кто-то есть, а я думаю, что просто решили поискать, как они себя выражают, «на предмет жальтишка». Эти двое с ещё одним товарищем отстали от отряда и пришли в глубоку-глубоку пещеру, к большу подземну озеру. Темень така, что себя пришло зажечь факелы. Смотрят — посреди озера островок, а на нём чего-то блестит. Не иначе, думают, жальтишко себя виднеет. Тут им себя слышит какой-то плеск, и вот, видят они — плывёт по озеру лодка, маленька така лодочка, а в ней — никого. И плывёт сама, только невидимы вёсла по воде плещут. Тут их третий приятель — Бадыноко его звали; странны имена у этих Камненогов — берёт копьё, заходит в воду и лодку за борт зацепляет. Сейчас, говорит, я за жальтишком мигом сплаваю.

Так вот, стоит этот Бадыноко в лодке, факелом светит, а копьём ото дна себя отталкивает. И тут он заозирал себя, наклонил себя резко вперёд — и в воду головой вниз прыгнул.

— Что, сам прыгнул? — удивился Нори, очевидно, тоже слышавший эту быль впервые.

— A-а, вот в том-то и дело... Камненоги показали, как это себя смотрело со стороны, и мы поняли, каким образом может такое себя случить.

— Каким? — наклонился вперёд Нори.

— А вот каким, — зловеще-тягучим голосом проговорил Ори. — Если кто-то сзади между ног руку протянет, за бороду схватит — а борода у этого Бадыноко была така, что любой Долгобород позавидует, так Камненоги сказали, — да и дёрнет сильно назад и вверх.

Он замолчал. Молчали и слушатели, представляя себе, каково это. Хуже всех представлялось безбородому Фонси; по тому, как все три гнома раздумчиво потянули себя за бороды, можно было сказать, что они такое вообразить могли запросто. Особенно Нори: у него бородища была не такая густая, как у старшего брата, но такой длины, что он и сам на неё, пожалуй, наступить мог.

— И что дальше? — спросил Нори, не желая, видимо, думать о том, как его кто-то дёргает за бороду и скидывает в воду.

— А вот что. Бадыноко в кольчуге был, стало быть, потонул сразу. Побегали они по берегу, покричали, факелами посветили — ничего, никого. Только себя собрали обратно идти, слышат — словно бы шуршит что- то. Посмотрели — ползёт из воды на островок мёртвый Бадыноко, совсем голый. Выполз и лёг, лежит, не двигается. Они кричат ему, Бадыноко, Бадыноко! — и тут кто-то там, на островке, захрипел, зашипел, зарычал и начал шумно сглатывать.

— И что? — ахнул Фонси.

— Ну и дёрнули они оттуда со всех своих каменных ног. И потом долго не могли снова найти эту пещеру, а когда нашли, — уже вместе с остальными из отряда — то на островке посреди озера лежал один только череп с ошмётками бороды да груда обглоданных костей. Что-то сожрало беднягу Бадыноко, а что это было — никто не знает, и не узнает никогда, тем более что дело было давно, и в том городе, поди, снова шастают орки.

— Да пожрут их всех горы! — веско закончил Дори.

...Потом гномы ещё поиграли на свирелях, а потом ещё поговорили про войну, — как понял Фонси, ту самую большую войну орков и гномов, которая закончилась, когда Геронтий Большой Тук был совсем ещё маленьким, — про какие-то горы с пещерами, какого-то Азога, поделом ему, паскуднику, и какого-то Смога, чтобы у него все зубы сгнили и из пасти повысыпались, — но этого Фонси почти не запомнил; он уснул, закутавшись в плотный, уютный дорожный плащ Бунго Бэггинса, и даже не пожелал гномам спокойной ночи.

Проснулся он от звона и бряканья. Утро было пасмурное и холодное, в воздухе висела мелкая-мелкая морось. Нори суетился поблизости, возясь с огромными коробами гномьей поклажи — это они брякали и звенели.

— С добрым утром, Нори, — сказал хоббит, — вы уже на ярмарку собираетесь? Не скажешь, где здесь умыться?

— Ручей вон там, внизу, — показал Нори.

Хоббит сбежал в неглубокий овражек к ручью. Навстречу ему поднимался Ори, с бородой, закинутой за плечо, и помытым котелком в руке.

— Утро добро, — толстым голосом поздоровался он.

— И тебе доброго утра, Ори, — приветствовал гнома Фонси. Обращение на «господин» и «достопочтенный» куда-то пропало — странно величать «достопочтенными господами» тех, с кем травил байки у ночного костра.

Фонси зачерпнул из ручья ледяной воды, сполоснул лицо и направился обратно.

— Ну что, — сказал он гномам, — хорошо вам поторговать, и спасибо за гостеприимство.

— Пожалуйста, пожалуйста, — широко развёл руками Нори, — мы всегда гостям рады.

Дори подошёл к брату сзади и отвесил ему крепкий подзатыльник.

— За что? — взвыл обиженно гном.

— За что? — спросил Дори у Ори.

— Не знаю... — сказал тот и тоже получил подзатыльник.

— Обычаев позабыли, — рявкнул старший брат, — короля у вас нет! Это у вас вокруг что?

— Ну, Шир, — неуверенно ответил Ори.

— Ну, Шир, — согласился Дори, указывая толстым коротким пальцем на Фонси, — а это у вас тут кто?

— Ну, хоббит, — сказал Нори.Фонси, — одновременно с ним сказал Ори, и оба гнома втянули головы в плечи, потому что брат снова выдал им по подзатыльнику. Фонси смотрел на всё это и ничего не понимал.

— «Хоббит», — передразнил братьев Дори, — «Фонси». Это сын тэна ширского! Это не он у нашего костра гостевал и нашего кулеша ел.

Это мы в его стране гостевали, курили его табака и ели его солонины.

— Да вы что... — начал было Фонси, но Дори так зыркнул на него из-под насупленных косматых бровей, что он сразу замолчал.

— Что говорит обычай? — сурово спросил старший гном.

— В гости с пустыми руками не ходят, — ответил Ори.

— Так что стоите? Помните обычая!

Нори и Ори со звоном и грохотом поставили перед Фонси коробы с товаром и открыли их.

— Прости, сын тэна, — сказал Дори, — но пока ты спал, я взглянул на твоего ножа — и нашёл его прескверным. Не примешь ли ты от нас даром замену ему? Да и топорик тебе в лесу пригодил бы себя.

Фонси взлохматил себе волосы.

— Дори! — сказал хоббит. — Я вот что подумал. Мне очень нужна в моём походе одна вещь. Если у вас найдётся что-нибудь похожее, то я был бы очень рад принять её в подарок, если, конечно, вы не будете против. А нож с топориком я у вас в любом случае куплю. Хорошо?