Край без Короля или Могу копать, могу не копать
Шрифт:
В Северной Доле Шира хоббиты расселились значительно реже, чем в остальных трёх. Возможно, потому, что здесь было не так много холмов и крутых речных берегов, удобных для постройки нор — речка Северная по весне заливала свои низкие берега. Это был пастуший край, где привольно паслись на зелёной траве стада коров и овец. Сторожили их, как правило, весёлые молодые хоббиты и их визгливые собачонки.
Хоббиты здесь жили в основном в домах; иногда, правда, скромный на вид домик служил просто навесом, чтобы в настоящую подземную нору не затекал дождь. Когда Фонси проходил через Тугострой, — в этой деревне земля была твёрдая и жёсткая, отсюда
Северная Доля Фонси понравилась. Это был как бы даже и не совсем Шир — здешние обитатели отличались особым выговором, чуть пошершавее его собственного, и старинных слов в их речи проскальзывало больше. Вместо пива в здешнем трактире (трактиры здесь назывались корчмами) ему подали какой-то пахучий, потрясающе вкусный напиток, про который словоохотливый Марципан Бубль, корчмарь, рассказал, что его варят в особенных подземных варильнях. Напиток готовился из цветов вереска, назывался вересковым элем и казался пьяным, как вино, и сладким, как мёд.
Марципан Бубль подал тогда Фонси отличную мысль.
— Пони вам, држайший господин мимоежжий, купить надо. Преобьзательно пони-то купить. Дорог в Глухомань мало, да и невесть кто там по ним ходит-то. Всенепременно надобно пони купить. Я вам, држайший господин мимоежжий, за четыре пенса пони-то уступлю.
Фонси пожал плечами и проговорил задумчиво:
— На что мне пони? Споткнётся ещё, или ногу вывихнет, или на коленях облысеет, или заболеет сапом — и плакали мои четыре пенса.
Марципан всплеснул руками.
— Прщения пршу, господин мимоежжий! Я и не знал, что вы такой путешественник-то опытный! И правда, не- зачьм вам пони-то, в Глухомани-то! Осёлька вам надо купить на севьрной заставе, как есть осёлька. Осёльк — он там пройдёт, где никакому пони и не снилось, и кушать ему меньше надо! На севьрной заставе-то, там они осёльков разводят и продают, хороших осёльков, и даже лёжа спать обученных, только вы им скажите, господин, что это Бубль вас послал! Кстати сказать, а по имечку-то вас как вельчать?
— Таннер Мелкорой, — чуть помявшись, представился Фонси, и после недолгого обсуждения того, кому именно из местных и окрестных Мелкороев он приходится родственником, покинул гостеприимную корчму Бубля.
Заливным лугам пришли на смену вересковые пустоши. Здесь почти совсем не было поселений; несколько раз Фонси натыкался на заброшенные, полупровалившиеся норы и разваливающиеся лачуги — почему там больше не жили, молодой хоббит не имел понятия. Возможно, снялись с места и махнули всей семьёй куда-нибудь в Мичел Делвинг счастья искать.
Один раз прошёл он мимо пасеки — пчёлы так и жужжали над вереском. Пасечник издали помахал Фонси рукой, но Фонси к нему не подошёл — опасался пчёл. Помахал в ответ, и ладно.
Впереди показалась непонятного вида гурьба: всадник на пони, а по бокам его вроде бы тоже пони — запасные, или, как их называли в Северной Доле, заводные, — но было в них что-то необычное. То ли бежали не так, то ли морды у пони были слишком острые.
— Эге-гей! — Фонси помахал всаднику рукой.
Странные пони вдруг резко свернули и поскакали в сторону Фонси, оглашая пустошь густым, низким лаем. Никакие это не пони, подумал Фонси, но было поздно — первая из огромных собак подбежала к нему и с разгона ударила обеими лапами в плечи. Фонси полетел с ног. «Вот и всё», — мелькнула мысль. — «Даже из Шира не успел выйти. Загрызен собаками посреди верес... тьфу, тьфу!»
Прямо в лицо хоббиту ткнулась серая, кудлатая, бровастая и словно бы бородатая морда. Холодный нос мазнул Фонси по лбу, а горячий шершавый язык прогулялся по его губам и щекам.
— Фу! Фу! К ноге! —
раздался голос откуда-то сверху. — Свои! Фу!Это подскакал всадник на пони. Спешившись и отозвав собак, он протянул Фонси руку и помог встать.
— Не серчай на них, дружище, — улыбнулся он. — Они совсем ещё щенки.
— Щенки? — удивился Фонси, отряхиваясь и утираясь рукавом. — Какие же они будут, когда вырастут?
— Они уже выросли, только ума не набрались, — объяснил приехавший, самый худой хоббит, какого Фонси когда-либо встречал. Однако впечатления заморыша — а Фонси привык связывать худобу с болезнью — он не производил, напротив, был поджар и крепок.
— Сидеть, Заливай! Сидеть, Карай! Сидеть, Покусай! — прикрикнул он на собак и повернулся к Фонси.
— Шенти Северян-Тук, к твоим услугам! Каким ветром тебя занесло сюда, дружище?
— Северян-Тук!? — переспросил Фонси, расплываясь в улыбке. — Это тебя каким ветром занесло сюда, родственник?
— Родственник? — Шенти прищурился. — А по какой ветви?
— Я думаю, — ответил Фонси, — что через моего прапрадеда по отцовской ветви, Исумбраса. А возможно, что и через мою золовку Фиалку Тук.
— А, да ты Тук! Что, из самого Тукборо?
— Из самых Больших Смиалов, — скромно сказал Фонси. — Меня зовут Фонси, я сын Большого Тука.
— Ага! — обрадовался Шенти. — К нам приехал, ширрифом послужить на заставе? Батюшка твой, говорят, у нас служил. Да ты давай, садись на моего пони, а я на Покусае поеду.
Щёлкнув пальцами, Шенти Северян-Тук подозвал собаку и вскочил ей на спину, даже не на спину, а скорее на плечи, держась за ремни, охватывающие грудь пса и скрытые в кудлатой шерсти. Фонси вскочил в опустевшее седло пони, и вскоре ещё более странная ватага резво пробиралась через пустошь.
— Я, к сожалению, не к вам на заставу, — сказал Фонси. — Я у вас хочу только осла прикупить. Я на север еду, в Глухомань, и ещё дальше.
— В Глухомань? А зачем тебе в Глухомань, дружище? Что ты там забыл? Не на что там смотреть в этой Глухомани. Оставайся у нас! Мы собак воспитываем, с разъездами ездим, рубежи оббиваем, чтоб порубеженцы не особенно копошились. У нас весело!
— Надо мне в Глухомань, Шенти. По важному делу.
— Слу-ушай! А давай вместе съездим! Разведочку проведём, посмотрим, чего и как. Я в Глухомани был пару раз — один раз аж до самого Пустограда [10] доехал. Поехали, Фонси, а я тебя заодно с ослом научу обращаться. Осёл — это тебе не пони. С ослом понимать надо. А, вот впереди и застава. Во-он, видишь — вышка показалась. Там сейчас Табби Заступ сидит.
Северная застава представляла собою огромную, безалаберную, огороженную жердями усадьбу: несколько длинных одноярусных домов, сколоченных не слишком ладно, но прочно; деревянная вышка высотой локтей в двадцать [11] — на верху её стояло плетёное кресло, а в нём сидел толстый хоббит с кружкой пива; поодаль же находились нестройно сгрудившиеся сарайчики, конюшни для ослов и пони, а также собачьи будки. Радостный лай собак, свободно гуляющих по двору, приветствовал вновь прибывших.
10
Аннуминас, бывшая столица Арнора, был оставлен жителями более двух тысяч лет назад, задолго до даже Первой Ангмарской войны, и заселён заново уже при Элессаре I.
11
Локоть здесь имеется в виду хоббитский, короче человеческого примерно в два раза. (около 30 сантиметров)