Край чужих земель

— Это магистры, Алисия. Если бы ты согласилась выйти за барона, он составил бы протекцию и оплатил мне ту самую магистратуру. Там учатся сыновья лордов, которые хотят мастерить свои новые агрегаты, - просветил меня брат.

— Ты и так ученый, как кот. Знаешь, сколько мы с тобой этих агрегатов смастерим. Они, когда увидят их, поймут, что эта их знаменитая магистратура давно находится в твоей комнате, - ответила я и направилась к дому. Голова вдруг посвежела, и вся ересь, что угнетала после сна, выветрилась и стала незначительной.

— Ты куда? – крикнул вдогонку Грегори.

— В нашу «магистратуру», уважаемые магистры, - ответила я и ускорила шаг.

Когда они вошли в комнату, неся Вариса на сложенных в виде качелей ладонях, я уже пристроилась в этом, с одной стороны нелепом, изобретении, но выполненном вполне себе идеально для тех, кто строит без гвоздя, а уж тем более без шурупов и алюминиевых уголков. Самолет я не осилю, а вот эти деревянные комбайны - легко!

— Значит, так, дорогие мои ученые мужи, - начала я, еле крутя колеса. – Значит, без сиденья ты можешь справиться с ним сам?
– спросила я, отметив, что само это сиденье лежит под столом.

— Да. Мы уже пробовали во дворе, - ответил Варис.

— Ничего себе! То есть, вы уже эту махину на улицу вынесли, а потом обратно занесли? – переспросила я.

— И махину, и Вариса, - гордо ответил Грегори.
– И не раз, а три!

— Отлично. Значит, пора выделить вам на конюшне мастерскую, чтобы больше не носить свои изобретения туда – сюда.

— Там слишком мало места, - ответил Грегори.

— Места там достаточно, в отличие от лошадей, которые там должны быть, - ответила я. – Я видела во дворе, в кухне и за конюшней лежат корзины. Из чего они сплетены?

— Из лозы, - ответил один из безымянных парнишек, нос которого был усыпан веснушками так густо, что можно было подумать, он специально брызнул на него краской с кисточки.

— А тебя как зовут, младший научный сотрудник Магистратуры имени великого Вариса Бельвуара?

— Шаран, - ответил тот.

— Значит, так, Шаран. Если дома тебя не ждут, сходи и все равно предупреди, что госпожа приставила тебя к господину Варису, и ты теперь его личный помощник! – важно заявила я.

— А я? – голос второго был настолько обиженным, что мне стало стыдно.

— А тебя как зовут?

— Давас, - ответил мальчишка с карими глазами, загорелым до коричневого лицом, и губами бантиком.

— Ты тоже, Давас. Вы оба теперь будете рядом с господами и можете принимать пищу в кухне замка, - объявила я и поторопила их на выход. Думаю, вряд ли они оповестили своих родственников, что ночуют здесь, да и вообще ли заметили, что ночь прошла.

— Есть кто-то, кто плетет эти корзины? – понимая, что мастеров здесь, скорее всего, и не осталось вовсе, спросила я.

— Так старый Рамин и плетет. Ну, тот, с палкой, который говорил про мешки с зерном, - раздалось у меня за спиной. Эти двое не могли себе позволить уйти на самом интересном месте.

— Быстро домой. Выспаться и вернуться! Скомандовала я и, услышав топот на лестнице, повернулась к братьям. – Можно сплести сиденье, как корзина, только плотнее. Подвесить на ремни, которые мастер может пропустить через всю эту самую корзину. Веса она прибавит грамм триста…

— Чего? – переспросил внимательный Варис.

— Черт…. Зерно!!! – вспомнила я и подскочив, побежала из комнаты. – Договаривайтесь с этим самым мастером, чтобы он пришел ко мне. Я нарисую то, что надо. Только, чур, я первая к этому самому старому Рамину! Я забыла о запасах, о которых он рассказал! У нас же нечего есть до осени!

***

В лес, где крестьяне ежегодно оставляли на дереве дань их богам в благодарность за урожай, мы с Рамином шли пешком. Молодежь не горела желанием даже просто пойти к этому месту с пустыми руками, а не то что еще и с дерева дары забрать. Этого боялись, как огня.

Один из сыновей Бирка обещал подойти позже. Идти с нами – очень медленно. Когда я предложила сходить только братьям, они тоже не подобрели лицом.

— Старый Рамин с ними говорит. Вот и пусть сначала разрешения попросит, а как только они дадут согласие, тогда я и скину мешки, - ответил старший брат, понимая, что без этих зерен нам и правда не выжить. Я решила, что речь либо о боге каком, либо опять о тех “братьях”. Леший их пойми с этими легендами.

Мы шли по утреннему лесу молча. Он улыбался сам себе или каким-то мыслям, не озвучивая то, что сейчас происходит в его голове.

— Вы, госпожа, наверное поцелованы лесными людьми, - сказал он так неожиданно и скрипуче, что я чуть не подпрыгнула.

— С чего это ты решил, Рамин? – я даже хохотнула от его слов.

— В лесу вы и заболели… А после того, как встали, словно и не вы теперь, а девка из деревни. Простите меня, старого, но как я вижу, так и скажу. Коли вы на равных со мной в лес идете, то и говорить надо на равных.

— Говори, чего уж. Главное, чтобы люди не распоясались после этой уравниловки.

— Не распояшутся, только уважения добавите, госпожа. Никто и подумать не мог, что возьметесь не только за свою жизнь, а и за всех деревенских. Люди осенью не к пустым избам, да холодным могилам придут, а к детям живым.

— Рано еще басни слагать, Рамин. Вот доживем и увидим, какова из меня госпожа.

— А и сейчас уже видно, раз босиком по земле скачете, как коза.

— А ты откуда знаешь?

— А мы с бабками на край деревни ходим, там деревце поваленное. Вот с него и дивимся.

— Хорошее у вас зрение с вашими бабками, Рамин, видать, правильные травы запариваете. Или зрение тренируете?
– я попыталась вспомнить тот самый край деревни. Не больно там и разглядишь кто есть кто.

— Я охотник раньше знаешь, какой был?

— Белке в глаз попадал? – я его перебила и засмеялась. Дед прямо один в один Иваныч наш – ранешний сторож садовый. Вот он тоже так любил загнуть с хвастовством.

— Обижаешь, госпожа.

— Ой, так куда ж ты ей попадал? Усы поди отстреливал?