Край забытых богов

— Перестань. Я их в свою жизнь не звал. Рин так уж точно. И мне нечего ей дать, я не создан для семьи, и детей, о которых она так грезит, у меня никогда не будет.

— А у меня что же, будут? От Анхена, может быть? Что же ты тогда так старательно сводил нас вместе? — последний аргумент неожиданно разозлил. Он мне будет о детях рассказывать! — И, насколько я знаю, у многих вампиров детей не будет. Они что, все отказывают себе в праве на чувства? Да и откуда ты знаешь вообще, ты хоть пробовал?

— Нет. И пробовать не собираюсь. Потому и не будет. Я не собираюсь рожать детей только чтоб однажды отдать их выкупом за чьи-то жизни.

— Так не отдавай. Родить и отдать — вещи разные. А ты будешь прекрасным отцом, ни секунды не сомневаюсь.

— Ребенок ты у меня, Лар. Тот самый, не зачатый и не рожденный. С неба на руки упавший, — он только усмехнулся, устало и горько. Встал, отложив болкнот, подошел ко мне, присел рядом. — Это только в сказках говорится: «и повелел бог…» Сами они берут. Просто берут и убивают. А ты просто смотришь беспомощно и, чтоб жертва не была напрасной, вынужден действовать так, как требуется. Тем самым соглашаясь. Тем самым становясь соучастником. А я не хочу.

— Надеешься обмануть богов? Думаешь, если будешь всегда один, им некого будет у тебя отнять? Но ты же сам у себя всех отнял. И отнимать продолжаешь. Разве это не страшнее? — смотрю в его глаза, и вижу там лишь усталость. Не хочет он меня слышать. — А если другого мира для вас просто нет, Лоу? И все жертвы, что ты уже принес, напрасны? Там, в конце, нет ни портала, ни смерти в нем? А ты сам себе отказал в праве на жизнь. И ладно бы только себе, еще и деве, которая тебя любит. Ведь ты уже заставляешь ее страдать. Сейчас.

— Первая влюбленность проходит быстро, — лишь качает он головой. — Даже у вампиров. Если, конечно, не поощрять. Так что не переживай за нее, Лар. Все у нее будет. И настоящая любовь, и дети, и счастье. Просто потом и не со мной, — едва заметно вздыхает. — А мы с тобой вроде собирались наскальными рисунками заняться. Фэр нас уже ждет, а ты бастуешь. Поехали, Лар. Нам всем не помешает развеяться.

Наверно, не помешает. Вот только мысль о том, что придется лазить по крутым склонам, долго стоять или сидеть на холодном ветру совершенно не радует.

— Знаешь, я, видимо, откажусь. Я ведь вам там не очень нужна, на самом деле, верно? Фэр все заснимет. А я… А я бы, наверно, вообще сегодня не вставала. Что-то мне второй день уже нездоровится.

— Да? — он пристально вглядывается в мое лицо. Впервые, наверное, с той ночи. Касается губами лба. — А ругаешься, как здоровая, — ворчит при этом. — Ты права, не летай никуда. Да и не ходи. Отдыхай. Я, видимо, крови ей позволил у тебя выпить излишне много. При всех твоих возможностях, ты не вампир. Резервы организма не безграничны… А мы с тобой туда в другой раз уже просто вдвоем слетаем. Хорошо?

— Да, наверно, так будет лучше.

И я остаюсь. А они улетают. Ненадолго, всего-то на пол дня.

А я еще час бессмысленно валяюсь в постели, думая о нем, о Рин, о себе. Упрямый седовласый мальчишка. Все-то просчитал, все продумал, все и за всех решил. У кого настоящие чувства, у кого — «так», «глупости» и «пройдет»… И он еще учит меня не сбегать от проблем. Не бежать от любви, которая единственная чего-то стоит.

Потом все-таки добираюсь до душа. Ну вот, еще и месячные меня посетили. Мало мне было кровопотери, теперь и это. Теперь понятно, откуда излишняя слабость… Хорошо, что не полетела. И так Фэр по моей крови страдает (или по плоти, кто ж их тут разберет), а если эта кровь возле него еще и течь будет…

Постель пришлось поменять. Не сильно, но все же испачкала. Скомкала, сунула в бак, что стоял у нас возле самого входа, чтоб слугам по шатру лишний раз не бродить. Но ложиться уже не стала, уселась на диване с какой-то книжкой. Текст, правда, запоминался плохо, клонило в сон.

Может, и дремала. Пока не позвали.

— Лариса!

Голос, вроде, знакомый, но не узнала. Спросонья, видимо. И, так же спросонья, автоматически двинулась на звук.

— Да? — выглянула наружу.

А дальше стремительно все. Темная ткань падает на лицо, меня резко дергают за руку, подхватывают, закрыв рот ладонью, куда-то быстро несут. Я чувствую, что их несколько, почти физически ощущаю их нетерпение и решимость. Мысли разбегаются в панике. Куда меня тащат? Зачем? Украли меня для себя? Или что-то узнали про Анхена? Нет, Анхен пришел бы сам, он не стал бы… Себе? Просто попользоваться?.. Но они же знают, что Лоу не простит… Но Лоу нет, а за это время… И надо сначала найти… Доказать, а в шатер никто не входил…

Извиваюсь, отчаянно. Пытаюсь кричать. Но вокруг тишина, никто не видит, не слышит, не чувствует. Середина дня, все заняты в склепе либо в рабочих шатрах возле.

Меня грубо бросают на землю. И прижимают за плечи прежде, чем мне удается встать. Чьи-то руки начинают срывать одежду. Слишком много рук — нетерпеливых, жадных.

— Пустите, — хриплю, вырываясь. — Он же убьет вас за это… вы не Древние… у вас просто нет против него шансов!

— За что, красавица? — предвкушающий нетерпеливый смех.

— За порчу… чужой… собственности! — мои жалкие попытки брыкаться им не мешают.

Снова смех.

— Порча — это укус, — снисходительно поясняют мне. — А мы возьмем лишь то, что само течет, — и мои трусы превращаются в обрывки, а в следующую секунду и тампон резко дергают прочь. — Как там у вас говорится? «И приятно, и здоровью не вредно»? Расслабься, солнышко, ничего плохого не сделаем, Лоурэфэлу не на что будет обижаться. Вы ж в своих институтах только так экзамены и сдаете: раздвигая ножки во время течки.

— Никогда! — я все еще пытаюсь вырваться, да что толку? Пока один болтает, кто-то другой уже пытается присосаться. — Пусти!

— Всегда, — смеется тот же голос, а чьи-то руки — его, другого? — жадно ласкают мне грудь. — Не ври, нам профессор много про это рассказывал. Просто представь, что ты на экзамене.

— Перестаньте! Пустите меня! Не надо! — я кричу, я вырываюсь. Но уже не верю в спасение. Лоу нет, Фэра тоже. А Нардан меня все же достал. Пусть не лично на этот раз, но с идеями поспособствовал…

— Отпустите ее! Немедленно!

Рин. Злая, решительная, отчаянная.

— Отвали, мелкая. Не все же тебе одной.

— Пустите ее, я сказала! — она резко дергает того, кто пытался устроиться у меня в ногах (ну не сам же он дергается). Он привстает, разворачиваясь, и то ли толкает ее, то ли просто отмахивается… И я слышу звук падения, удара… страшный такой звук… А вот Рин я больше не слышу…

— Убью, — раздается неподалеку. Негромкое, но такое злое, что они вмиг отпускают меня и вскакивают. И кто-то тут же падает, сбитый с ног разъяренным Лиринисэном. Прямо через меня, больно ударив при этом. За ним летит Лирин, они катятся прочь. А я, наконец, скидываю с глаз черную тряпку, пытаюсь привстать, сгруппироваться, прикрыться.