Кречетов, ты – крестьянин, а не наследник! Том 2

— Дай угадаю почему. Я могу иметь столько жен, сколько смогу, — возразил я, заставив стоическую девушку надуться. — Или рабынь, верно?

— Если у тебя буду я, — сказала Алтынсу. — Ты никогда не захочешь другую жену или рабыню.

«Хах, это, должно быть, задело за живое.»

Но я мог бы, еще больше насмехаться я над ней. И, вероятно, так и сделаю.

Конечно.

— Ты лжешь, — фыркнул я.

— Это то, во что я верю, — ответила Алтынсу с исключительной ловкостью. Ее слова были почти идеальным маневром.

— Я хочу правды, принцесса. Без прикрас, искренне. Именно за это я ценю своих друзей. Именно за это я с ними сражаюсь. Именно за это я им доверяю.

— Ты уже имеешь все, что нужно, — заметил Алтынсу.

— Нет, мне нужно больше, — вздохнул я, оглядывая прохладную ночь вокруг нас. Олаф сидел напротив, склонившись над своим мечом, с одеялом на плече. Его лицо освещал огонь.

— Я не могу спать, государь, — сказал Олаф.

— Ты меня подслушивал?

— Я старался этого избежать, государь.

— Ну, продолжай стараться, — возразил я, закатывая глаза. Затем обернулся к Алтынсу, все еще стоявшей на коленях, и вздохнул.

Сдвинувшись, чтобы освободить ей место, я похлопал рядом с собой.

— Сядь здесь, пока можешь.

Она моргнула, удивленная моим жестом.

— Ты видела, куда я указывал? — спросил я, предполагая, что она пропустила мой намек.

— Я это упустила.

Ох.

— Я оставил для тебя место под одеялом, — ухмыльнулся я. — Не переживай. Все, что я мог бы просить на ночь, я предпочитаю не вести на публике.

— Благодарю, государь, — хмыкнула Алтынсу.

О, черт.

Алтынсу устроилась рядом со мной. Ее руки были холодными, и я предложил ей часть моего одеяла. Она обхватила мою голову обеими руками, закрыв мне уши, и прижалась к моему лицу.

«Я должен остановить ее,» — подумал я, оставив все как есть.

Её лицо вытянулось, когда она приблизилась ко мне. Экзотические глаза заблестели и стали непроницаемыми, как и выражение ее лица. Затем ее губы коснулись моего лба. Вопиющий промах, который сначала смутил меня. Затем возбудил, когда она проложила влажную дорожку вниз по переносице. И, наконец, напугал меня, когда ее жемчужные зубки поймали кончик носа и держали его, пока она смотрела мне в глаза.

В моих штанах зашевелилось от ассоциаций, когда я представил, что вместо носа могло быть что-то другое.

В её взгляде было столько же похоти, сколько и свирепости, и именно последнее нервировало меня.

— Я никогда не причиню тебе вреда, Ярослав, — сказала Алтынсу, ослабляя хватку на моем злополучном носу. — Но если ты ищешь честности, то контракт, который у нас есть, оставляет на мое усмотрение, подчинюсь я твоему требованию или нет.

— Это не требование, — прохрипел я, судя по стояку, сильно возбудившемуся от ее прелюдии.

Алтынсу положила щеку мне на плечо, рукой натянув одеяло на наши тела. Ночь понизила температуру в степи, особенно если усилился ветер.

— И я не просто еще одна рабыня, которую ты выбрал на рынке, — ответила она. Ее шепчущий голос был чистым и теперь, когда я мог слышать ее так близко от моего уха, чрезвычайно успокаивающим. — Я могу быть твоей женой. Я могу быть твоим другом и буду твоей любовницей. Но если ты больше всего хочешь честности, то я бы хотел и этого от тебя.

Я нахмурился, выходя из эйфории, и попытался пошевелиться, но она прижалась ко мне всем телом. Ее правая нога обхватила меня, и я не смог.

— Что ты хочешь знать? — Спросил я, просто чтобы понять, что же, наконец, заинтересовало ее во мне.

— Как ты это сделал? — спросила Алтынсу.

— Сделал что?

— Как ты понял меня той ночью?

«Ха-ха. Это маленький секрет, дорогуша,» — промелькнуло в моих мыслях, и я усмехнулся.

Но обманывать — это моя специальность, и я в этом мастер.

— Я быстро учусь, милая. Это просто в моей крови, — я подразнил ее, и она ответила мне на своем родном языке, слова ее звучали изумительно, но мне было непонятно.

Мое лицо застыло в удивлении. Я свирепо взглянул на нее, но одна рука у меня была под ее головой, а другая лежала на ее мягкой груди.

— Я… не знаю, что это означает, — признался я, немного смущенный.

— Это значит, что ты никогда этому не учился, Ярослав, — ответила Алтынсу, и в ее голосе прозвучала редкая доля смеха.

— Ха-ха, отлично… ты поймала меня, — я скривился и ущипнул ее за то место, которое точно было больно, прямо за сосок. — Больше так не делай, — предупредил я, и она прищурилась, сохраняя невозмутимость, хотя ее дыхание стало чуть тяжелее. — Я серьезно!

— Только если ты пообещаешь мне, что больше так не сделаешь, — невозмутимо произнесла Алтынсу, звуча вдвойне серьезнее, чем раньше, и так же громко.

Я скривил лицо, пытаясь понять, что ее, наконец, разбудило. Она насмешливо подняла бровь, словно давая мне понять, что я прекрасно осознаю эту часть наших отношений.

«Правда,» — подумал я заинтригованный.

И что теперь?

Четыре вещи, которые я узнал о ней той ночью.

Я ничего не знал о женщинах степняков, были ли они свободными, рабынями или чем-то средним. Особенно об этой девушке, которая делила со мной постель.