Кредит на милосердие

Он вынул из кармана бумажный пакет махорки, скрутил себе папироску.

– И как там, в Тайге? – с деланым равнодушием поинтересовался Митяй.

– Да нормально. – На этот раз мальчишке ответила Натаха. – Было пустое место, стал настоящий город. Да и безбожников тут можно не бояться, у посадника местного братва надежная, почистили окрестности. А потом людей разных понаехало, все кинулись нефть искать в новых разломах. А мы вот по окрестным деревням инструмент какой добываем, им недорого сдаем, тем и кормимся… Ох ты ж… Да ты, родненький, небось голодный – вон какой худой. Ты иди, тетя Наташа тебе хоть сухариков даст, а то одна кожа да кости.

И тетя Наташа, взглянув на спутника многозначительно и быстро, зашаркала к телеге. Старый конь, запряженный в повозку, послушно ждал, повесив косматую голову. Где-то над полями, когда-то деревенскими и пахотными, перекрикивались вороны или грачи.

Кушать, конечно, хотелось. Но и отвечать на щедрое приглашение Митяй не торопился.

– Худой-то худой, да крепенький, – вдруг прокомментировал Петенька, сквозь табачный дым рассматривая мальчишку. – Недавно, небось, плутаешь?

– Не знаю, – честно ответил Митяй. Встав вполоборота к телеге, он наблюдал, как Натаха ковыряется в мешках. – На карте Тайгу показать сможете?

– Так зачем тебе карта? – так и не найдя сухариков, тетя Наташа снова всплеснула руками, глядя на мужичка в поисках поддержки. – Ты с нами давай! Мы уже возвращаться собирались, да, Петенька? Вот и доведем тебя до городка, так не промахнешься.

– Да я вообще редко промахиваюсь, – негромко сказал Митяй, наблюдая за Петенькой. – Вы лучше пальцем ткните, я сам как-нибудь…

– Не, малец, самому не получится.

Петя, на какую-то секунду исчезнувший из поля зрения за тучной подругой, вдруг шагнул в сторону, поднимая жутковатого вида ружье.

– С нами пойдешь, ясно? – глаза его слезились, но узловатые пальцы крепко сжимали самопал, нацеленный на паренька.

– Людоеды? – равнодушно поинтересовался Митяй, успев разглядеть простую и ненадежную конструкцию аркебузы.

– Оссподи ты Боже ж мой, – весьма натурально обиделась Натаха, ласково улыбнувшись, – да с чего ж ты взял, родной?

– Тихо ты, дура! – глухо рыкнул Петенька. – Иди-ка сюда, малец, – приказал он, качнув стволом, – мешок скидывай да смотри не глупи, ясно?!

– Не, не пойду. – Митяй улыбнулся тетке так, отчего та сразу нахмурилась и как-то сникла. – А вам советую запальник этот бросить, от телеги свалить и руки держать так, чтоб видно было. Поняли меня?

– Ты чего это, малец, – Петенька часто заморгал, смахивая с ресниц слезы. – Страху не имеешь? Говорю тебе, сюда шагай, а то пальну. Надо будет, мы тебя и мертвого продадим, так что ты не шути!

– Я сказал: оружие в кусты и руки в гору, – будто не услышав Петеньку, распорядился мальчишка. – Мы оба отлично знаем, что ты из своего пердякала с пяти шагов в корову не попадешь. А я вот не промахиваюсь, предупреждал ведь…

И он мягким, уверенным движением вынул из-за пояса «дыродел», прицеливаясь в мужичка.

Лица взрослых осунулись и побледнели, настроение передалось коню, мотнувшему башкой и шумно фыркнувшему.

Петенька оказался крайне сообразителен и умен.

– Сука… – тихо прошипел он сквозь зубы, приготовившись опустить самопал на землю, но Митяй отрицательно покачал головой.

– В кусты швыряй.

Швырнул. Не то чтобы очень далеко, но на несколько шагов, сразу не найдешь.

– А теперь выкладывайте всё, что в карманах есть, и пошли вон, пока добрый.

– Ты что же это, родненький, грабишь нас?! – искренне удивилась тетка. – Про семью свою забыл, которую такие же ироды жизней лишили? Оссподи ж ты Боже мой, что ж это творится?

Митяй смотрел в худые лица истощенных жизнью людей, испытывая непреодолимое желание нажать на спуск. Если не убить, то хоть коленки продырявить ублюдкам, еще минуту назад хотевшим взять его в плен. Что они собирались сделать с мальчонкой дальше? Съесть? Продать в Тайгу добытчикам, как пару крепких рук? Митяй не знал и гадать не собирался.

– Карманы наружу! – Он встал удобнее, беря пистолет двумя руками, чтобы не промазать.

Повиновались. Причитая и бормоча проклятия, выложили на траву смятые купюры, какие-то блестящие безделушки, патроны и табак.

– Пшли вон, – злобно процедил мальчишка с пистолетом, больше не глядя на мародеров. – Увижу еще раз – завалю.

Сказано было самым обыденным тоном, но Петенька и Натаха выживали в этих глухих местах уже не первый год, а потому сразу поняли, что за угрозой стоит нечто реальное, вполне готовое воплотиться в жизнь.

– Ты уж не серчай, малец, – держа руки перед собой, лепетал мужичок, пятясь от повозки. Казалось, что с перепуга глаза его начали слезиться еще сильнее. – Понимаешь же, неглупый, видно сразу. Выживаем как умеем. Это всё жизнь такая, будь она неладна…

Митяй понимал и даже почему-то не особенно винил этих нескладных бедолаг, пытавшихся выжить и заработать как могли. Если уж испытывать гадливость, то не к людям, а к условиям, в которых они существовали. Хотя и симпатией тут не пахло, поэтому паренек скривился, пряча пистолет.

Натаха еще что-то лепетала, но мужик настойчиво тянул ее подальше – вдруг безумный малолетка решит и сам отведать свежего жареного мяса… Скрылись из виду, но Митяй знал, что они где-то неподалеку, наблюдают.

Подошел к повозке, брезгливо разглядывая наворованный хлам. Ничего путного не нашлось, поэтому он собрал лежащие на земле деньги, а патроны растоптал. Прихватил из повозки бутылку с водой, исцарапанный электронный навигатор со встроенным компасом и сухари, на самом деле обнаруженные в вещах женщины. А затем взял ржавый топор, нашедшийся тут же, и несколькими широкими ударами перерубил ближайшую оглоблю. Конь всё еще пофыркивал, косясь на чужака и скаля зубы, из-за ближайшего дома были слышны истеричные завывания Натахи.

Бросив топор в повозку, Митяй сориентировался по трофейному прибору и широким шагом направился на восток. Перекусить найденными в подполе консервами он сможет и чуть позже.

CREDITUM XX

Она работала, он отдыхал. Смотрел на копну темных волос, мерно вздымавшуюся и опадавшую вниз, но мысли витали где-то далеко. Она старалась, изо всех сил старалась, но ему было почти всё равно. Плоть оставалась налитой, и не думая стремиться к разрядке, как бы девчонка ни старалась, помогая рукой и постанывая.