Кредит «Новогодний олень»
Шрифт:
– Но, господин де Перон…
– Справитесь, – улыбнулся он, и поспешил закрыть двери.
Какое-то время мы шли молча, но все же совесть сделала свое дело.
– Извините. Я подумала, что там…
Габриэл усмехнулся:
– Издеваются над пришлым?
Виновато пожала плечами и остановилась.
– Маркиза, жизнь людей и нелюдей, волей случая или сознательных ритуалов попавших в наш мир – под угрозой. Наша задача найти их раньше… других, – уклончиво произнес он. – Попытаться выяснить откуда они и вернуть домой. Это наша цель.
Значит, рыжеволосая девушка та самая «другая», поэтому
– А это возможно? Можно вернуться домой? Ну, в смысле, пришлому обратно в его мир?
Габриэл посмотрел на меня с интересом, и я поспешила натянуть на лицо глупую улыбку, изображая восторженную и недалекую девицу.
– Страшно любопытно и увлекательно!
– Да, маркиза. В этом нет секрета. Иногда нам удается выяснить, из какого мира попал пришлый. Если нет данных об опасности той вселенной, и пришлый не против, мы пытаемся произвести возврат. Получается редко, честно говоря.
Но шанс, значит, все-таки есть!
– А, если не получается вернуть?
– Тогда мы обучаем их и адаптируем к жизни в Арделии. Та леди, с глазом во лбу, прибыла к нам из Делирии пять лет назад. Вернуть ее домой не получилось, выходить за пределы здания она отказывается, так и живет здесь, помогает по мере возможности, другим пришлым адаптироваться к новым условиям. Вам, наверное, сложно это понять, но люди при переходе теряют память, а иногда и одежду.
– Да что вы?
Память при мне, да и одежда тоже. Вот только тело мое где-то запропастилось! Наверное, при переходе что-то пошло не так…
– Поэтому они становятся легкой добычей. Голого дезориентированного человека в два счета находят наемники, некроманты и…
Габриэл упорно о ком-то молчал. И так страшно молчал, что с этими «И» мне повстречаться не захочется, а потому я решила признаться.
– Мсье де Перон! – воскликнула молодая леди.
– Я пришлая! – наши голоса слились в один, но меня услышали.
Габриэл усмехнулся и погрозил мне пальцем:
– У вас специфическое чувство юмора, маркиза. Да, Ренни.
– Комиссар вернулся. Есть новости и доставили трель-птицу, только допросить ее вряд ли получится, потому что… эм…
Девушка бросила на меня многозначительный взгляд, испрашивая молчаливое согласие у руководства говорить в моем присутствии.
– Поступим так. Ренни, ты помоги маркизе устроиться на третьем этаже, в зоне отдыха и составить заявление в жандармерию, а я разберусь.
– Конечно, мсье!
– И, маркиза. Думаю, вы понимаете, что мы не сможем выпустить вас без печати.
Ну, началось!
– Печати?
– Ренни все объяснит, мне нужно к комиссару. Будь гостеприимной, чтобы маркиза навсегда выкинула из очаровательной головки глупости про КпЗП.
– Думает, мы изверги и ставим над ними темные ритуалы?
Габриэл с усмешкой кивнул, подмигнул на прощание и оставил меня на попечение высокой темноволосой девушки. На вид ей лет двадцать, не больше. Румяная, круглолицая, с чуть вздернутым носиком, она провожала мсье де Перона влюбленным взглядом и теребила рюшки на фижмах. Платье из темно-красного сатина ей удивительно шло, а еще напомнило мне
о втором по счету незнакомце. Его камзол цвета темного вина не желал выходить из головы. Да ладно камзол! Проникновенный взгляд, полный уверенности голос и надежные объятия. Меня впервые торкнуло так, что до самого сердца! Вокруг полыхал ад, а я стояла в кольце его рук и понимала, что в полной безопасности. Лучше было, пожалуй, только в объятиях отца.– Маркиза? – переспросила девушка.
– Простите, я задумалась.
– Я спрашивала – вы голодны? В зоне отдыха великолепный ресторанчик. Я могу заказать нам еду. Там так готовят мидий, створочки оближешь! – восторженно произнесла она.
Створочки оближешь? Серьезно или прикалывается?
По самым скромным подсчетам, в моей муфте сумма, которой хватит на небольшую забегаловку, не говоря уже о хорошем обеде. Чего уж там, и мидиями можно побаловаться, и лютого подкормить.
– Я не против. Но я ем довольно много…
Под много я подразумевала не семь мидий и кусочек лимона, а потому вслед за первой тарелкой пошла тарелка супа, а еще второе с поджарочкой и да, салатик с местными овощами. Разумеется, я не побрезговала и десертом из булочной напротив, все это запила крепким аналогом кофе. Корсет, конечно, пытался выпихнуть съеденную еду обратно, но я этому всячески препятствовала.
Лютый позабавился стейком с кровью. Ренни заверяла, что лютозвери едят исключительно живую еду с неостывшей кровью, но мой найденыш не жаловался. Смачно отрыгнул и лег дрыхнуть.
– Маркиза, у вас отменный аппетит. Вы, случаем, не в положении?
Я подавилась. Кусок бисквита перекрыл дыхательное горло и решил окончить мой иноземный путь. Пришлось вульгарно кашлять и перекинуться через ручку дивана, чтоб спасти себя от преждевременной смерти. Ренни переполошилась, подоспели официанты и пара мужчин в штатском. Я откашлялась и поспешила всех успокоить. Непривычно! В нашем мире на подавившегося человека и внимания не обратят. Ну, разве что он будет лежать и издавать предсмертные хрипы. Хотя, и тогда вряд ли помогут. Скорее все потянутся за айфонами и запостят происшествие в Инстаграм и Ютуб, сопроводив имоджиками. Вырождается русский человек!
– Вы уверены, что лекарь не нужен? – на всякий случай убедился незнакомый мужчина.
– Точно не нужен? – с нажимом переспросила Ренни, намекая на интересное положение маркизы.
– Нет, благодарю. Все хорошо.
Став местной знаменитостью, я несколько поумерила аппетиты, хотя на блюдце уже остались только крошки. Допила кофе и постаралась обойти тему с беременностью, но девушка ждала ответа. Вот только… я понятия не имела, беременна ли маркиза! А что, если да? От того самого мужа, большого, толстого и любвеобильного?
– Не думаю, Ренни, – мы условились, что, как и все, я буду обращаться к ней по имени. В КпЗП не любят титулы и официоз. – Твой вопрос прозвучал неожиданно, поэтому…
– А вот я очень хочу детей! – мечтательно произнесла она.
– От мсье де Перона, – сорвалось с языка.
Ренни залилась краской и прикрыла рот ладонью.
– Неужели так заметно?
– Заметно. И что с того? Всегда считала, что женщина имеет полное право открыто выражать эмоции. Любовь не заразная болезнь, чтобы ее стесняться.