Кремлевский джентльмен и Одноклассники

– Выигрыша не будет, – коротко ответил Князь.

Словно решившись на туповатую школьную шутку, он ткнул ком снега куда-то под ворот прекрасно пошитого пиджака собеседника. Снег за пазухой, это неприятно, всякий знает. Но через секунду, когда неплотно смятый снежок развалился, Прибалт успел заметить темное стекло отбитого бутылочного горлышка. А в следующую секунду острый осколок вошел ему в подбородок, под язык, и ничего сказать литовец уже не смог. Продолжая сжимать в руке пистолет, он попятился и сел в изрытый сугроб с янтарным пятном от пролитого токайского.

Глава 2 Понедельник. День солнечный

Каждый мой понедельник, если я не в командировке, не в отпуске и не валяюсь в госпитале, начинается одинаково.

– Джентльмены, здрасте! В данный момент меня нет дома, или я немного занят. Но поскольку я вам все равно рад, джентльмены, переведите телефон в тональный режим…

Я не завожу будильник в начале рабочей недели. Во – первых, найти его в навороченном, именном, подаренном под гимн России в одной из палат Кремля смартофоне не представляется возможным. Кстати, подаренном за последнюю командировку на Огненную Землю. А, во – вторых, я точно знаю, что в шесть часов сорок минут услышу мягкое пиликанье, потом щелкнет переключатель автоответчика, и бодрый голос скажет:

– …Наберите «один», если хотите поговорить с моим секретарем и помощником…

Я лежу с закрытыми глазами. Для того и существуют автоответчики – вроде ты есть, а вроде и нет тебя.

– Доброе утро, Принц, – говорит грустный женский голос после звукового сигнала: – я просто хотела слышать твой голос.

Трубку вешают, и я сразу сажусь на диване. Пора просыпаться. Еще двадцать минут до штатной побудки, но это не беда. До того, как варить кофе, можно просмотреть утреннюю почту Принца, и ту, которая связана с Принцем.

Спать я лег всего три часа назад, мышцы еще не остыли. Поэтому, кряхтя, как столетний дед, я встал на руки и десять метров (ни сантиметром меньше) до письменного стола прошел верх ногами. Комната, которую я занимаю, в благословенные годы братства народов предназначалась под директорский кабинет.

Честное слово, я выбирал жилье не из тщеславия, а чтобы поставить приличный турник. И чтобы боксерская груша не стучала по книжному шкафу при каждом ударе. Хватило места и для душевой кабины.

Так – с, встанем на пятки. При этом не будем смотреть на два аккуратно подклеенных конверта с надпечатками «фельдъегерская почта» и «совсекретно». Вот куда уходят часы ночного отдыха. Бывший подполковник ГРУ Сергей Викторович Вихорь до четырех часов ночи сидит над бумажками, а потом, что особенно противно, заклеивает эти солидные, пухлые как взятка господу Богу, конверты. Такие у него теперь должностные обязанности, почтенные, завидные и очень занудные.

Электронной почты оказалось немного. Кроме двух вполне солидных просьб о консультации по промышленному шпионажу и обычных призывов поучаствовать в какой-нибудь войне оказалось всего два письма, и оба от Отца. Отец просит Принца позвонить. И Отец просит, чтобы я, подполковник Вихорь, поговорил с Принцем о будущем. О том, что пора как-то определиться. О том, что, в конце концов, надо жить не только для себя, и чтобы Принц ему позвонил!

Это Отец Принцу новую работу нашел. Может быть, даже новое министерство, я в это не вникаю.

Ровно в семь из патрубка пневмопочты со стуком выпала дюралевая капсула со все той же раздражающей наклейкой «совсекретно». Вы видите, будильник мне не нужен. Я потянулся, подошел к окну и, щурясь от морковного сияния над лесом, увидел, как по заросшим травой цементным плитам движется высокая прямая фигура с аккуратно уложенными в кичку волосами. Лотта Карловна Коган изволили пробудиться, изволили напомнить подполковнику Вихорю о его должностных обязанностях, и теперь идут поразвлекаться рыбалкой на утренней зорьке.

Я ей на новый год спиннинг подарил, но Лотта Карловна упрямо вырезает удилище перочинным ножиком в прибрежном орешнике. До восьми тридцати она будет сидеть на мостках, прямая и строгая, а потом вернется к завтраку переодетая в коричневое шерстяное платье с кружевным воротничком, и посмотрит так, будто мальчик Сережа уши не помыл. Кстати.

Вот водица у нас в «Пуще» отличная, холодная и вкусная. Что бы ни говорили в российских теленовостях о руководстве Беларуси, но чего не отнимешь – братья – славяне не вырубают собственные заповедники и не засоряют артезианские скважины. Да и вообще верный признак хорошо построенного пансионата, это то, что его можно переоборудовать во что угодно.

Фыркая, и вытираясь махровым полотенцем, я выбрался из душа, и со скрипом раскрутил патрон пнемопочты. Спасибо, Лотта Карловна. Плотно сложенная пачка отпечатанных на принтере листов повергла меня в уныние. И вас бы повергла, если бы вы всю предыдущую ночь читали по очереди отчет об экологической угрозе полярной крачке, гнездящейся на Огненной Земле, и слезливый роман перуанской беллетристки – светскую хронику Лимы, Сантьяго и Буэнос Аэреса… И не только читали, а и цензурировали бы.

Я не нанимался в редакторы. Честное слово, легче вскарабкаться по гладкой бетонной стене и вывести из строя турбину электростанции, чем вымарать десяток упоминаний о Принце из текстов, составленных восторженными девицами. А иногда и убеленными сединами старцами, но тоже восторженными. Они познакомились с удивительным человеком!

Пятнадцать минут на одной ноге, со сложенными ладонями, и закрытыми глазами это довольно легко, когда белорусское ласковое солнышко уже висит над весенним, с едва проклюнувшейся листвой лесом. Открыв глаза, я вторично за сегодня выглянул в окно, и увидел на спортивной площадке фигуру в основательно растянутом тренировочном костюме.

Наш Василь Аксенович, в просторечии Министр, упорно игнорирует мои советы по поводу кимоно, а потом за завтраком нудит и ноет про радикулит. Сегодня, Министр рискнул подойти к к брусьям на спортплощадке, именно подойти и грустно так на них снизу вверх посмотреть.

А Леньки чего-то не видно. Обычно он уже в это время в дверь стучится. Впрочем, ответ напрашивается сам собой. Тамара взяла за правило на выходные, если эти выходные вынуждена проводить в одиночестве, демонстративно и гордо сматываться из «Пущи». Когда она уходит в загул в Москве, оставляет Леньку здесь. Видимо, на сей раз она в Питере, и там нашлось куда пристроить сводного младшего брата.

Нет, но вообще какая-то болезненная ситуация. Дело понятное, вся страна анекдоты рассказывает, что если Отец запускает новый истребитель, Папа немедленно бросается бурить новую скважину, да поглубже в море. Зато если Папа действительно находит там нефть, Отец, обхватив свою умную голову руками, немедленно выдумывает новый Национальный проект. В общем, оба крайне ревностно наблюдают друг за другом…

И вот поселил Отец непутевого сына, Принца нашего, в Беловежскую Пущу. Договорился с Батькой честь по чести, выкупил заброшенный советский санаторий и вверил Принцу в качестве постоянного места жительства. Чтобы Принц вдали от мирской суеты задумался, какой замечательный пример радения за Отечество он мог бы брать с собственного родителя. Ну, прослышал об этом Папа…

Ясное дело, что Папа, то есть его верные Сырьевики, про «Пущу» прослышав, тут же организовали депутатский запрос. Что за феодальные замки в дружественной Беларуси? Что за наследные принцы (экий намек-то, господи, умаялись поди, придумывая)? Короче говоря, их заклятые коллеги Инновационники тут же взошли на трибуну и, скорбно шевеля усами, сообщили, что пансионат «Пуща» является символом былого величия СССР и отдыхать там может кто угодно. Вот хоть вы, товарищ.