Креолка. На острове любви

Разговаривая, художник иногда живо кивал, соглашаясь с чем-то. Франусуа Буше, седовласый мужчина лет пятидесяти с лишним, отлично рисовал и писал масляными красками. Буше тянуло ко всему декоративному — он занимался и предметами мебели, и подготовкой придворного спектакля — костюмами, шторами, перьями и процессиями. Буше пользовался популярностью у аристократии и самых богатых людей Парижа. Он любил общество, и казалось, оно ничуть не мешает его работе.

Разговаривая, он расположил на стуле кусок бледно-голубого атласа так, чтобы свет падал на складки, придавая им металлический блеск.

— То, что надо. Будет прекрасно, если она такая же маленькая кокетка, как мадам де Бувье. Если нет, мне придется придумать что-нибудь другое.

— А, — протянул Дидро, взглянув на один из мольбертов, — вот и сама Бувье. Вы точно схватили ее злобную улыбку. Она придет за этим портретом?

— Нет, я заканчиваю его сегодня. Она попросила меня сделать пастельный набросок своей подруги: я не знаком с этой барышней, но меня заверили, что это поразительная личность.

— Мы не мешаем вам? — спросил Ги.

— Нисколько, оставайтесь и развлеките нас. Я уже слышу — они идут. Мадам де Бувье будет в восторге, увидев вас.

Вошла мадам де Бувье, и у Ги перехватило дыхание: ее сопровождала Шарлотта де Нови. Шарлотта сразу увидела его. Глаза девушки выразили ее чувства. Она любила его. Ги не мог ошибиться: он ощутил это всем своим существом. Оба замерли от неожиданности. Шарлотта опустила глаза. Через мгновение все прошло, но Ги был счастлив и забыл долгие дни мучений. Он уже не мог беседовать с друзьями, обществу которых радовался еще минуту назад. Ги не сомневался — им нужно лишь поговорить наедине и все недоразумения исчезнут.

Шарлотта подошла, опустив взор, и в знак приветствия коснулась его руки. Она почти не участвовала в общей беседе. Ги объяснял это тем же напряженным ожиданием, какое испытывал сам.

Мадам де Бувье позировала на задрапированном атласом кресле, а Шарлотта сидела в стороне. Дидро откинулся на спинку стула и развлекал дам остроумными рассказами, которые имели успех на последней вечеринке у мадам Жофрен. Ги не осмеливался приблизиться к Шарлотте, опасаясь заключить ее в объятия и заставить поклясться в том, что она любит его.

Буше наносил масляными красками заключительные штрихи на полотно. Он прикрепил планшет к другому мольберту, чтобы приступить к пастельному наброску мадемуазель де Нови. Художник посмотрел на атлас, покачал головой, снял его со стула и с очаровательной улыбкой предложил молодой женщине сесть.

— Пастель не идеальный материал, мадемуазель, вам подойдут самые роскошные масляные краски. Но я твердо придерживаюсь условий заказа.

Он попросил Шарлотту позировать под определенным углом. Где бы ни стоял Ги, ему не удавалось привлечь ее взор, и, пока Буше без видимых усилий делал плавные и уверенные мазки, Ги наблюдал, как на бумаге возникает неповторимый образ. Им овладело нетерпение; расхаживая по студии, он не участвовал в разговоре, опасаясь, что голос выдает его крайне напряженное состояние.

Посмотрев, как идут дела у Буше, Ги был потрясен: пастель раскрыла сущность Шарлотты. Художник точно передал густой румянец на щеках и форму полных губ. Ги сразу догадался, что ее предки жили в Африке. Буше нарисовал Шарлотту на фоне живописного мавританского пейзажа с пальмами и темными фигурами людей. Художник поместил Шарлотту в типичную для африканской принцессы обстановку, так что ее происхождение ярко отражалось на картине и не оставляло места для сомнений. Ги пришел в возбуждение: ему казалось, что всякий, кто увидит эту картину, будет смотреть на Шарлотту иными глазами. Тогда каждый догадается, что она рабыня.

Приблизившись к Буше, Ги тихо сказал:

— Я заплачу вам в два раза больше, если вы скажете, что картина не получилась и вы нарисуете новую.

Буше, скрыв удивление, продолжал рисовать. Спустя мгновение он снял портрет с мольберта и положил его лицом вниз на стоявший позади него стол.

— Нет, мадемуазель. Умоляю вас, не двигайтесь. Я недоволен этим наброском и прошу вас позволить мне сделать еще один. Маркиз, наверное, нужен более обычный фон? Я обращаюсь к вам как к знатоку.

Буше многозначительно улыбнулся Ги и приступил к новому наброску.

Ги с облегчением заметил, что Буше отказался от внешних эффектов и изящными мазками написал кресло, в котором сидела Шарлотта.

— Я одобряю ваш вкус, — игриво шепнул художник. — Тот набросок был более правдив. — Не удостоившись ответа, он снова улыбнулся и весело сказал, обращаясь к присутствующим: — Да, видите, что значит воображение. Прекрасное, но опасное свойство.

— Согласен. Вам не мешало бы чаще общаться с природой и черпать эффекты из нее, — отозвался Дидро. — Вы не опасаетесь чрезмерной искусственности?

Буше на мгновение задумался.

— Нет, но вообще-то я не поклонник природы.

— Почему? — удивился Дидро.

— В ней слишком много зеленого. — Буше выбрал новый цвет и умело нанес его. — У природы плохое освещение.

Дидро фыркнул, мадам де Бувье расхохоталась, а Ги с нетерпением ждал окончания сеанса. Через десять минут ему представился случай: дамы уже собирались уходить, но Софи де Бувье еще беседовала с Буше и Дидро, а Шарлотта направилась к верхней площадке лестницы. Ги быстро пересек студию и оказался рядом с ней.

У Шарлотты был такой вид, будто она попала в ловушку, а глаза выражали тревогу. Она попыталась скрыть ее, отвернувшись от Ги. На ней был ярко-красный бархат, который при свете казался рубиновым, а в тени сводчатой лестницы — желтовато-коричневым. Под густыми черными волосами четко выделялся ее точеный профиль и отдавал холодом. Но Ги был уверен, что стоит ему заговорить, и она воспылает страстью к нему.

— Шарлотта…

— Мы уходим. Я проведу этот день у Софи.

— Избавьтесь от нее. Нам необходимо поговорить.

— Сегодня вечером я буду у Трувильеров.

— Я не приеду туда. Я должен поговорить с вами наедине. С того вечера я не знал ни минуты покоя. Я испугал вас: я говорил совсем не то и не так. Мне нужно сказать вам…

— Я не хочу говорить об этом.

— Выслушайте меня! Посмотрите на меня! — Шарлотта не взглянула на него. Помолчав, он спросил: — Вы презираете меня?

Ги знал, что это не так, но ожидал, что она опровергнет его слова, однако этого не последовало. Шарлотта протянула к нему руку и тут же отдернула ее. Она опустила глаза, ее голос дрожал.