Креольские ночи

– Конечно, отказалась! Я всегда любила его. Глупенькая! Наивно полагала, что если он женится на мне, то я смогу заставить его полюбить меня. Но что хуже всего – обе наши семьи были на моей стороне. Когда, наконец, он сказал своей матери, что не станет на мне жениться, она пригрозила проклясть его. После смерти мужа она получила полное право распоряжаться наследством Филиппа. Она была дочерью испанского вельможи. Жестокая по природе, мать сумела убедить Филиппа, что имя и честь семьи – самое главное в жизни.

Элина не смогла сдержать колких слов, крутящихся у нее на языке:

– И те богатства, которые отец должен был унаследовать, наверное, оказали решающее действие на его решение.

Лицо Джулии посуровело.

– Как же ты плохо знала своего отца, если можешь так говорить! Неужели ты не понимаешь?! Он слишком сильно любил твою мать, чтобы вынудить ее жить в нищете!

– Но ей это было безразлично! – заплакала Элина.

– Может, и так. Но это было небезразлично ему. Ослушайся ее Филипп, мадам Ванье и вправду оставила бы его без гроша в кармане. С этой женщиной было очень сложно. А ты бы, что сделала на его месте?

– Он мог бы… мог бы развестись с моей матерью, – с болью в голосе проговорила Элина. – И избавил бы, таким образом, нас всех от этого «счастья».

– В то время твоя мама была беременна. Ты хотела бы, чтобы он бросил ее и нерожденного ребенка? Как сказал мне Филипп, из родных у нее никого не было, кроме матери, а к тому времени жить ей уже оставалось недолго. Разве смогла бы Кэтлин вырастить вас одна?

– Значит, ему нужно было остаться с мамой! Бросить и вас, и всю свою семейку с ее дурацкой гордостью! – Элине пришлось признать, что нельзя осуждать отца за его поступок.

И все же, как могла Джулия быть такой понимающей по отношению к нему? Неужели этой женщине не хочется отомстить? Не хочется проклясть своего мужа за то, что он так подло предал ее?!

Внезапно Элина похолодела. Да, Джулии хотелось отомстить. И она сделала это – отказалась верить в то, что у ее мужа была вторая семья.

Словно угадав ее мысли, Джулия проговорила:

– Видишь ли, я тоже хотела возненавидеть его, наказать. Но понимала, что этим ничего не добьюсь. А теперь думаю совсем иначе. То, что сделал твой отец, было наилучшим решением в той ситуации. Наверное, потом он пожалел о своем поступке. Но в тот момент…

– В тот момент он решил плыть по течению. Так было проще всего, – договорила за нее Элина.

– Да. Слишком просто. И в то же время очень тяжело. Перед смертью он сказал, что очень хотел попросить у детей прощения, но, к сожалению, не представилось такой возможности. Он боялся, что ты возненавидишь его. Надеюсь, этого не случилось?

Элина сама не знала, какие чувства питает к отцу. Она не могла оправдать его поступок. Слишком много боли отец причинил ее семье. Она не могла до конца понять его мотивы, потому что все время сравнивала отца с Рене, который отказался от своего прошлого и начал новую жизнь вдали от дома.

И все же Элина любила отца.

– Я не испытываю к нему ненависти, – произнесла она едва слышно.

Джулия тяжело вздохнула:

– А ко мне?

– И к вам тоже. Но почему вы решили рассказать мне правду? И почему именно сегодня?

Джулия покраснела.

– Когда я увидела тебя с Рене, когда поняла, что он воспользовался… воспользовался ситуацией, то уже не смогла продолжать этот маскарад. Это бремя моя совесть не выдержала бы.

– А он тоже… тоже с самого начала знал, кто я? – спросила Элина, затаив дыхание.

– Нет! – заверила ее Джулия. – Иначе он заставил бы меня вести себя более ответственно.

Услышав, что Рене не знает, кто она на самом деле, Элина почувствовала огромное облегчение. Хотя бы в этом он ей не соврал.

– А теперь, – продолжала Джулия, – я собираюсь поступить так, как хотел бы мой брат, знай он правду.

Джулия подошла к комоду. Открыв один из ящиков, достала стопку сложенных пергаментных бумаг, вернулась к Элине и передала ей документы.

– Что это? – спросила Элина, разглядывая бумаги.

– Завещание твоего отца.

Изумленная, Элина замерла, и из глаз ее полились слезы.

Немного успокоившись, она стала читать завещание и была ошеломлена. Отец не только признавал существование двух его семей, но еще и позаботился о них. Поделил свое состояние на две равные части. Половину следовало поровну разделить между двумя его женами, а вторую половину – между тремя детьми.

Значит, он любил их! Элина была счастлива. Он любил их всех и обо всех позаботился.

– Вот видишь? Тебе больше не нужно будет работать на меня, – проговорила Джулия. – Мы соберем все имения, акции, денежные вклады и все остальное, чем владел твой отец. Думаю, каждый из нас получит солидную сумму.

– Да, – согласилась Элина, но тут ей в голову пришла еще одна мысль. – Значит, теперь я смогу при желании вернуться в Миссури, отстроить заново ферму, или выстроить другую, или…

Джулия помрачнела:

– Да, можешь. Если это именно то, чего ты хочешь.

Элина посмотрела на нее с удивлением.

– А вы разве не этого хотите? Вряд ли вам понравится, если я останусь в Новом Орлеане! Ведь мое присутствие будет постоянно напоминать вам о грустном. И если я назовусь своим настоящим именем, пойдут слухи и сплетни. После всех тех неприятностей, через которые пришлось пройти моему отцу, защищая честь и доброе имя своей семьи, я не хочу, чтобы разразился скандал.

– У тебя есть полное право рассказать всему миру правду. А когда Рене обо всем узнает…

– Нет! – воскликнула Элина. И, увидев изумление на лице Джулии, добавила уже более спокойно: – Он не должен узнать об этом от вас.

– Почему? Ведь дураку ясно, что он любит тебя. А когда узнает, что ты вовсе не сестра шулера, а дочь Филиппа…

– В этом-то и дело, – перебила ее Элина. – Он знает об этом.

В ответ на удивленный взгляд Джулии девушка рассказала вес, что случилось с того времени, как они с Алексом покинули Крев-Кёр, вплоть до того момента, как Элина оказалась узницей в доме Бонанжа. Она опустила детали своих отношений с Рене, но по лицу Джулии было видно, что она обо всем догадалась.

– Он знает, кто я такая. Но отказывается верить этому, – закончила Элина, ожидая реакции мадам Ванье на ее слова.

Глаза Джулии блеснули.

– О, дела обстоят гораздо лучше, чем я ожидала! Я думала, Рене никогда не сможет найти женщину, способную его полюбить таким, каков он есть. И сам никогда не сможет влюбиться. Но он все же нашел свою любовь, и я вполне одобряю его выбор!

– Джулия! Я ударила его по голове бутылкой виски! Я назвала ему вымышленное имя, я позволила своему брату украсть у Рене деньги. – Она помолчала и с горечью добавила: – Я обвинила его в убийстве моего брата! Он не любит меня. И, боюсь, никогда не полюбит. Он просто хочет наказать меня за то, что я натворила.