Крепости и городища западных славян Южной Балтики
Шрифт:
Средневековые источники о нравах, религии, сферах деятельности славян
Прежде, чем начать описание западнославянских городищ и крепостей, имеет смысл уделить немного внимания мировоззрению, религии, обычаям, пониманию предназначения человека их создателей, отраженных, в частности, в именах западных славян.
В скандинавских и в западноевропейских государствах имена правителей формировались наравне с прозвищами: Свен Вилобородый, Харальд I Синезубый, Альбрехт Медведь, Генрих Лев, Карл Толстый, Карл Лысый, Пипин Короткий, Пипин Горбатый, Карл Великий, Людовик Дитя, Гарольд Заячья лапа, Людовик Слепой, Оттон Рыжий, Оттон Богатый, Ричард Львиное Сердце, Генрих Птицелов, Эмунд Старый, Эрик Ягненок, Магнус Сильный и др.
В отличие от западноевропейцев и скандинавов, имена славян выражали нравственные категории и образовывались из сочетаний таких слов, как «слава», «меч», «вече», «мир», «мысль», «добро», «любовь», «свет», «мило/ милая» и др.: Драгомир (ценящий мир), Бранимир (сражающийся за мир), Светобор (борющийся за божий свет), Боримир (борющийся за мир), Боеслав (славный в боях), Бранислав (славный
История написана победителями и их слугами. В этой связи нельзя не привести высказывание известного немецкого историка и археолога Fred Ruchh"oft: «К сожалению, славяне не оставили собственные письменные свидетельства. Таким образом, все сообщения о Рюгене и Арконе происходят от пера христианских авторов, которые формулировали свои тексты соответствующим образом тенденциозно и в соответствии с политическими целями их заказчиков». «Христианские летописцы описывали чужую религию западных славян в чернейшие цвета, хотя со славянами можно было разговаривать, договариваться и сотрудничать…»[7]. Об этом же писал и Егор Классен: «противников древние писатели старались всегда унижать» [8, с.17]. Но очевидные достижения и качества славян порой не оставляли возможности для очернения. Например, саксонский монах двенадцатого века Гельмольд из Босау написал о славянах города Волин, расположенного в устье Одры (реки Одера), как о наиболее достойных уважения: «Это действительно был самый большой город из всех имевшихся в Европе городов, населенный славянами вперемешку с другими народами, греками и варварами. И саксы, приходя сюда, тоже получали право жить в нем на том только условии, что, живя здесь, не будут слишком явно проявлять своей христианской религии. Потому что все жители этого города до самого его разрушения пребывали в языческом заблуждении. Впрочем, по нравам и гостеприимству нельзя было найти ни одного народа, более достойного уважения и более радушного, чем они. Этот город, богатый товарами различных народов, обладал всеми без исключения развлечениями и редкостями» [9, кн.1, с.155].
О нравах и добродетелях руян монах Гельмольд записал следующее: «Хотя ненависть к христианству и жар заблуждений были у ран сильнее, чем у других славян, однако они обладали и многими природными добрыми качествами. Ибо им свойственно в полной мере гостеприимство и родителям они оказывают должное почтение. Среди них нигде не найти ни одного нуждающегося или нищего потому, что тотчас же, как только кто-нибудь из них ослабеет из-за болезни или одряхлеет от возраста, его вверяют заботам кого-либо из наследников, чтобы тот со всей человечностью его поддерживал. Ибо гостеприимство и попечение о родителях занимают у славян первое место среди добродетелей» [9, кН.2, с.280].
Егор Классен писал, что «в числе древнейших славянских законов и постановлений было и то, что каждый пленник, в чьих бы он руках ни был, пользовался независимостью, ступив на Славянскую землю». Германцы же «всех покоренных ими Славян обратили в рабов» [8, с.34, 35].
До наших дней дошли сведения и о славянских святилищах дохристианского периода. Такие святилища воссозданы в музеях Германии. J. Herrman, который возглавлял археологические раскопки, писал, что стены дохристианского святилища, представленного в музее Гросс Раден, «длиной 11,5 м и шириной 7 м были отделены 100 дубовыми скульптурами примерно в человеческий рост, которые, несомненно, следует трактовать как стилизованные фигуры людей. Пятьдесят три из этих скульптур были найдены в ходе раскопок; остальные погибли, когда была разрушена постройка» [10].
Сохранилось описание западнославянского храма дохристианского бога Сварожича, которое было составлено Титмаром Мерзебургским (епископом Мерзебурга с 1009 по 1018 год): «В области редариев лежит треугольный и троевратный град Ридегост, окруженный огромным, для туземцев неприкосновенно-священным лесом. Двое его ворот открыты всем для входа. Третьи, самые малые, восточные ворота ведут к тропе, лежащего поблизости весьма мрачного озера. В граде находится лишь искуснейшим образом воздвигнутое деревянное святилище, стоящее на фундаменте из рогов различных животных. Снаружи стены его украшены, насколько можно видеть, великолепно вырезанными изображениями богов и богинь. Внутри же стоят сделанные человеческой рукой боги, каждый с вырезанным именем; устрашения ради, одеты они в шлемы и панцири; высший бог зовется Сварожич, и все язычники его особо почитают. Регалии его могут быть вынесены оттуда лишь в случае войны и только спешенным
воином.Для тщательного сбережения святилища назначают туземцы особых жрецов. Когда собираются там для жертвоприношения божкам или в искупление их ярости, жрецы могут сидеть, в то время как все остальные стоят; таинственно бормочут они все вместе и, трясясь, разгребают землю, чтобы бросанием жребия обрести уверенность в вопрошаемых вещах. Затем покрывают они жеребья зеленым дерном, крестообразно втыкают в землю два копья и со смиренной покорностью проводят над ними жеребца, который, как самый крупный из всех, почитается ими священным; получив сначала ответ в падении жребия, о том же самом они затем вопрошают божье животное. Совпадут оба раза признаки – тогда они осуществят это. Иначе же народ воспротивится. Свидетельствует также старое, многократно уже опровергнутое как ложное, известие, что поднимается из озера огромный кабан с белыми, блистающими от пены клыками, исполненный радости, ужасно валяется в болоте и предвещает этим, что предстоит тяжкая, горестная и длительная внутренняя война» [10, 16].
Интересно и то, что в приведенной записи Титмара, сообщается о наличии грамоты у западных славян первого тысячелетия: «Внутри же стоят сделанные человеческой рукой боги, каждый с вырезанным именем». Ретра была разрушена в середине 10 века армией императора Священной Римской империи Оттона I. Другим интересным фактом, говорящим о наличии у славян своей письменности еще до Кирилла и Мефодия, является запись в «Житие» св. Кирилла о том, что во время пребывания св. Кирилла в Корсуни, тот обрёл евангелие и псалтырь «Роушкими письмены писано». Наличие грамотности славян подтверждено и многочисленными берестяными грамотами, найденными на новгородской земле и написанными на различные бытовые темы. Список фактического материала, который свидетельствует о грамотности славян задолго до Кирилла и Мефодия, приведен в работе [8, с.37 – 39]. В частности, «Царь скифов (как называли греки руссов – прим.) вызывал Дария ругательным письмом на бой ещё в 513 году до Рождества Христова».
Саксон Грамматик привел описание храма Арконы, находившегося на острове Руян (Рюгене), в сакральной столице славян: «Посреди города находится ровная площадь, на которой возвышается выстроенный из дерева храм искусной работы, почитаемый не только из-за великолепия отделки, но и по святости установленных в нем изображений божков. Снаружи храм украшался тщательно изготовленными скульптурами; изукрашен он был грубыми и неуклюжими образами различного рода. Для входящих был открыт единственный вход. Само святилище заключено в две ограды. Внешняя, состоящая из стен, покрыта пурпурной кровлей; внутренняя, опиравшаяся на четыре столба, вместо стен блистала завесами; эта часть, кроме кровли и малого покрытия, не имела с внешней ничего общего. В святилище установлена огромная, превосходящая человеческий рост, фигура с четырьмя головами и столькими же затылками, вызывающими удивление, потому что две из них обращены к груди, а две за плечи. Казались как передние (головы), так и задние, одна глядящей направо, а другая налево. Бороды были изображены обритыми, волосы остриженными, так что казалось, усердие художника подражало обычаю руян в уходе за волосами. В деснице (в правой руке – прим. автора) (идол) держал рог для питья, исполненный из различных металлов, который жрец ежегодно должен был наполнять вновь, чтобы по состоянию жидкости предсказать урожай грядущего года. Левая рука, упертая в бок, образовывала дугу. Одежда была изображена такой, что достигала бедер, изготовленных из разных деревьев и так связанных в коленных суставах, что место соединения можно было разглядеть лишь при тщательном рассмотрении. Ноги покоились на почве, их основание было скрыто в земле. Неподалеку оттуда висели узда и седло и прочие "знаки власти" божества; чудодейственность его умножал меч чудовищной величины, лезвие и рукоять которого, помимо превосходной чеканной работы, выделялись серебряной поверхностью» [10].
Гельмольд, в своих воспоминаниях о поездке по земле славян-вагров вместе с Герольдом, преемником епископа Вицелина, состоявшемся в 1156 году, писал о едином боге славян, о бережном отношении славян к священным рощам, о готовности оказать приют даже тем, кому угрожала «смертельная опасность»: «И случилось, что по дороге пришли мы в рощу, единственную в этом краю, которая целиком расположена на равнине. Здесь среди очень старых деревьев мы увидали священные дубы, посвященные богу этой земли, Прове. Их окружал дворик, обнесенный деревянной, искусно сделанной оградой, имевшей двое ворот. Все города изобиловали пенатами и идолами, но это место было святыней всей земли. Здесь был и жрец, и свои празднества, и разные обряды жертвоприношений. Сюда каждый второй день недели имел обыкновение собираться весь народ с князем и жрецом на суд. Вход в дворик разрешался только жрецу и желающим принести жертву или тем, кому угрожала смертельная опасность, ибо таким здесь никогда не отказывалось в приюте. Славяне питают к своим святыням такое уважение, что место, где расположен храм, не позволяют осквернять кровью даже во время войны» [9, кн.1, п.83].
По сведениям саксонского монаха, славяне дохристианского периода «признают и единого Бога, господствующего над другими в небесах»: «У славян имеется много разных видов идолопоклонства. Ибо не все они придерживаются одних и тех же языческих обычаев. Одни прикрывают невообразимые изваяния своих идолов храмами, как, например, идол в Плуне, имя которому Подага; у других божества населяют леса и рощи, как Прове, бог ольденбургской земли, – они не имеют никаких идолов. Многих богов они вырезают с двумя, тремя и больше головами. Среди многообразных божеств, которым они посвящают поля, леса, горести и радости, они признают и единого Бога, господствующего над другими в небесах, признают, что он, всемогущий, заботится лишь о делах небесных; они (другие боги), повинуясь ему, выполняют возложенные на них обязанности, и что они от крови его происходят и каждый из них тем важнее, чем ближе он стоит к этому богу богов» [9, кн.1, п.83].