Крепостной шпион

— Сколь долго? — из глаз Ивана Кузьмича градом лились слёзы. — Сколько я должен ждать?

— Совсем недолго, — сказала Анна. — Час. Устроит Вас, если я скажу решение своё через 1 час? Вы же раб мой влюблённый, и Вы должны подчиниться и чуточку подождать.

Анна хотела толкнуть своей ножкой в тоненькой туфельке грузно оседающее перед нею на полу человеческое существо, но испугалась и только притопнула в паркет.

— Так что погодите. Я объявлю в своём решении при всех, в зале. Пойдёмте. Да поднимитесь Вы, Иван Кузьмич. Сопельки вытрите, а то прямо как младенец, мальчишка маленький разнюнились. Пойдёмте. Пойдёмте в зал.

Слухи о том, что жандармский ротмистр Удуев убил накануне ночью двух англичан, быстро распространялись в обществе. И теперь в гостиной Бурсы эта тема превалировала над другими. Точно никто ничего не знал.

Одни утверждали, что беглые с Азова англичане подрались и зарезали друг дружку в пьяной драке. Другие упоминали какое-то гражданское лицо, участвовавшее в происшествии. Третьи говорили, что всё это лишь запугивание, идущее от одного из тайных обществ, что английских каторжников не существует и быть их не может.

Но Граф Т. сильно косящими умными глазками, разглядывающий через лорнет подступивших к нему сразу нескольких дам, поведал, что сам был там и наблюдал за происшедшем с расстояния, может быть, сорока шагов. Что англичан убили не двух, а восьмерых. Что англичане были огромного роста, одетые в драные медвежьи шубы, и собирались они, не больше не меньше, как напасть на почтовую карету, перевозящую казну.

Когда камердинер в очередной раз стукнул о паркет своим деревянным жезлом и объявил: «Ротмистр Михаил Валентинович Удуев!», все взгляды сосредоточились на двери.

Удуев вошёл и сразу же испытал сильнейшую неловкость. Он явился по делу и не собирался ни отвечать на праздные вопросы любопытных, ни пить шампанское. Переждав первое волнение собравшихся, ротмистр внимательно осмотрел залу, не нашёл Ивана Кузьмича, и всё-таки взяв бокал шампанского, завёл светский разговор с секретарём.

После нескольких общих фраз Удуев задал свой заранее приготовленный вопрос:

— Вы, Сергей Филиппович, не скажите мне были ли здесь сводный брат хозяин Иван Кузьмич?

Секретарь глянул на ротмистра мутными глазами. После краткого объяснения за клавесином с княгиней Ольховской молодой человек никак не мог избавиться от неприятного головокружения.

— Точно не скажу, — было начал он, и вдруг указал: — Да вот же он. Иван Кузьмич… Вот он.

Появившаяся откуда-то из глубины дома, юная хозяйка вела за руку безобразного коротышку. Глаза злодея были темны от печали ожидания. Глаза же Анны сверкали как два бриллианта, вынесенные на солнце.

— Господа! — громко крикнула девушка и, отпустив руку злодея, призывно хлопнула в ладоши. — Господа, я прошу общего внимания и тишины. Я хочу теперь же объявить при всех одно моё очень важное решение.

Музыка смолкла. По залу прокатился лёгкий шепоток и стало тихо.

«Если я его арестую, не имея на руках достаточных улик, то ведь придётся скоро отпустить, — думал Удуев. — А не взять под стражу негодяя, ускользнёт в своё поместье. Как его оттуда выковыривать? Не роту же гренадер посылать».

— Дядюшка Иван Кузьмич, — звонким голосом начала Анна. — Сказали мне только что, увидевшись в другой комнате, весьма странные слова. — Она сделала загадочную паузу и продолжила на ещё более высокой ноте. — Дядюшка сообщил мне, что, если я не соглашусь выйти за него замуж он собственных крестьян всех перебьёт. Да не просто перебьёт, а так, чтобы они мучились подольше.

По залу будто бы прокатился стон. Стоящий рядом с Иваном Бурсой лакей, осторожно отступил назад, поднос в руках его покачнулся и полные бокалы попадали на пол.

— Сделайте же что-нибудь, — шепнула в ухо хозяина дома Наталья Андреевна.

Константин Эммануилович повернулся и сделал условный знак одному из слуг. Слуга мгновенно исчез и через минуту появился в сопровождении двух огромного роста мужиков. Это были конюхи Бурсы, прославившиеся в Петербурге своей невероятной физической силой и опытом в кулачном бою по английским правилам. Ливреи на мужиках, явно, сидели нехорошо, будто с чужого плеча.

— И ещё, наверное в порыве чувств, дядюшка Иван признался мне, — продолжала возбуждённым голосом Анна, — что он настоящий злодей. Не было у него в жизни любви и потому стал он негодяем и развратным чудовищем. Но теперь готов полностью исправиться, если я соглашусь на его предложение руки.

Хозяин дома сделал знак вызванным мужикам. Те встали у входной двери.

Бурса-младший метнул взгляд на брата, потом на странных лакеев и прикусил губу.

— Как вы считаете, господа? Должна ли я согласиться? — закончила Анна, восторженным взглядом пробегая по лицам собравшихся гостей. — Дайте разумный совет, господа.

В зале наступила тишина. Никто не смел и вымолвить ни слова. Только лакей, вставший на корточки и осторожно складывающий на поднос осколки разбитых хрустальных бокалов, производил лёгкий звон. И ещё тикали, конечно, часы.

На одном дыхании выдав свою речь, Анна Владиславовна немножко стушевались. Она не испытывала особой неловкости или страха. Но после мгновенного гневного возбуждения наступила усталость.

— Гнать! Гнать мерзавца! — послышались запоздалые возгласы в ответ на поставленный Анной, казалось бы, чисто риторический вопрос.

— Арестовать его!

— В крепость!

— Он безумен, — возник неуверенный женский голосок среди других пылких возгласов. — Он влюблён и от того безумен. Пожалейте! Пожалейте его, господа!

— Пусть объяснится публично!

— Может быть найдётся смелый среди мужчин, вызовет на дуэль. Право, это решило бы всю проблему.

Ещё раз девушка обвела глазами собравшихся. Только теперь она увидела, что среди возбуждённой толпы гостей — а все, даже старики, теперь стояли на ногах — стоял Андрей Трипольский.

«Боже, — подумала Анна. — А где же Василий? Неужели… — она не посмела даже мысленно поставить точку под приговором. — Неужели он?..

То, что произошло дальше в гостиной Константина Эммануиловича Бурсы на Конюшенной улице многие потом пересказывали как невероятный, невозможный анекдот. Даже многие из присутствовавших и видевших всё своими глазами потом усомнились. Было ли всё это, что они видели на самом деле, или же подкисшее вино ударило в голову? Какая-то нелепая ошибка, неверно понятая сцена.