Крепостной шпион

Дом уже проснулся. На кухне звенели ножи, по коридорам расползался пар от подогреваемой воды. Секретарь поскорее поднялся к себе в комнату, где и заперся.

Сергей Филиппович разделся и забрался в постель. От возбуждения он не сразу смог уснуть. Непостижимо, но ему удалось-таки уговорить неприступную княгиню Ольховскую. Удалось вырвать у неё обещание молчать, по меньшей мере, в ближайшие несколько дней. Он даже не чувствовал дёргающей боли в руке. Умудрился позабыть о том, что в порыве страсти отнял сам у себя при помощи серебряной гильотины, применяемой для обрезания сигар, половину мизинца левой руки. Перетянутая плотной тряпицей, рана только чуть-чуть кровоточила.

Наконец он заснул. Но проспав не более часа, как был разбужен к завтраку. За столом Сергей Филиппович прятал левую испорченную руку, а на прямой вопрос Его превосходительства сбивчиво соврал, что накануне вечером повредил палец дверью.

После завтрака, сославшись на недомогание, секретарь снова укрылся в своей комнате. Он знал, что Бурса этот день предполагает провести вне дома и был удивлён, когда рядом в библиотеке зазвучали голоса.

Некоторое время Сергей Филиппович лежал в постели, подозревая, что не проснулся, и голоса слышатся во сне, но потом сообразил, что о его присутствии здесь в комнате просто никто не знает. Это был первый случай за все последние годы, когда секретарь позволил себе расслабиться среди дня.

Но кто же забрался в библиотеку в отсутствии хозяина?

Сергей Филиппович прислушался. Неаккуратно опершись на испорченную руку, он чуть не закричал от боли, но смог всё-таки удержаться. Поднялся с постели, подошёл к двери и, встав на колени, заглянул в замочную скважину. Секретарь ничего не увидел, но зато, стоя таким образом, он совершенно отчётливо услышал знакомые голоса.

Говорили Анна Владиславовна, племянница Константина Эммануиловича, и граф Виктор.

— Я готова убежать с Вами, — ясно прозвучал взволнованный голос девушки. — Куда угодно, если есть на то божья воля, мы можем обвенчаться с Вами, граф, в какой-нибудь тихой деревенской церкви.

— Я не верю своему счастью, — отозвался голос Виктора. — Когда мы бежим?

— Если хотите, завтра.

— Мы поедем ко мне в поместье. Вы знаете, как там хорошо в это время года, — голос Виктора, так же, как и голос Анны звучал взволнованно и пылко. — Мы поселимся там и будем вести тихий, уединённый образ жизни. Вдали от света, вдали от всей этой столичной суеты.

— Боже мой, как мне надоел этот пыльный город, — вздохнула Анна. — Но зачем мы забрались в библиотеку? Пойдёмте. Мы можем вызвать подозрения. Пойдёмте отсюда.

— Погодите. Погодите минуту, Анна, — попросил Виктор. — Скажите мне, а что здесь за картиной?

— Там дядюшкин тайник с документами. Не нужно ничего трогать, пойдёмте, пойдёмте, Виктор.

Секретарь услышал, как заскрипела дверь и как удаляются их шаги.

«А ведь это совсем неплохо, если они уедут, — подумал он. — Если граф уберётся из города, может быть, я надолго избавлюсь от его безумных притязаний. Может быть, надолго, а может быть, и навсегда. Хорошо получается, удачно».

Шагнув назад к постели, секретарь ощутил неприятную тошноту и головокружение. Кисть левой руки горела. Опустившись головой на подушку, он успел ещё подумать, что подушка какая-то слишком холодная и мокрая, и опять погрузился в сон.

После завтрака, когда секретарь, изменив обычному распорядку, сослался на недомогание и направился в свою комнату, Бурса также изменил своё расписание. Константин Эммануилович должен был работать у себя в кабинете, а вместо этого спустился в подвал.

Вернувшийся среди ночи, несчастный лакей спал прямо на полу маленькой подвальной комнаты. Парик его, теперь испачканный серой пылью, сбился и почти закрывал лицо. Башмаки в пыли, белые тугие чулки порваны, серый плащ, в котором выходил ночью, валялся на полу рядом.

— Ваше превосходительство, — слуга открыл глаза, и сразу же вскочил. Он замер перед Бурсою, склонившись на дрожащих ногах. — Я всё выполнил, как Вы сказали.

— Ты был у меховщиков?

— Был, — слуга поклонился, — доложил им, что сам видел курьера, привёзшего новый пакет из Парижа.

— Молодец, — сказал Константин Эммануилович. — Иди, поешь на кухне, а потом, я позволяю, можешь вернуться в свою комнату и поспать. Потом подумаем, что с тобой, с предателем, делать.

Сообщив Анне, что уезжает по делам, Константин Эммануилович около десяти часов вышел из дому, сел в экипаж, и действительно уехал. Но никто кроме нескольких преданных слуг не знал, что Бурса вернулся в особняк уже через час. При том, вернулся не один, а вместе с ротмистром Удуевым. Они тайно прошли в кабинет и заперлись там.

— Будем надеяться, братья Протасовы примут обычные меры, — очень тихо проговорил Бурса. — Лакей сообщил им ночью, что накануне принесли пакет. Значит кто-либо из гостей попробует прокрасться к тайнику и взять его, либо…

Услышав какое-то движение на лестнице, Удуев приложил палец к губам. Было слышно, как в библиотеку вошёл человек. Спрятавшись в кабинете, Удуев и Бурса замерли и уже через секунду Бурса расслабился и опустился в своё кресло.

— Это Анна с графом Виктором, — сказал он. — Пошептаться голубки в библиотеку забрались. Нужно будет слугам приказать не пускать её сюда.

Случайно подслушанный секретарём разговор между Анной Владиславовной и графом Виктором не был услышан ни Удуевым, ни Бурсою, хотя оба они находились рядом за дверью.

Константин Эммануилович счёл для себя неприличным стоять под дверью и тайно подслушивать любовный лепет молодых. Он пригласил ротмистра к окну. Он поднял штору и указывал во все время разговора на улицу, обрисовывая подходы возможного ночного шпиона.

— А Вы уверены, что этот граф Виктор не может оказаться тем человеком, которого мы ждём, — спросил еле слышным шёпотом Удуев.

— Я не доверяю ему, — также тихо отозвался Бурса. — Но вот в своей племяннице, Вы уж простите ротмистр, я нисколько не сомневаюсь. Если граф попробует снять картину и полезет в тайник, будьте уверены, Анечка поднимет такой шум, что слуги прибегут раньше нас.

Прошло ещё несколько часов. Вечерело, но за окном на улице всё ещё было светло. Проклиная себя за глупость, Бурса уж хотел открыть дверь и, прекратив нелепую засаду, спуститься вниз и всё-таки пообедать, когда отчётливо скрипнула цепь лифтового механизма.

Удуев вопросительно глянул на хозяина кабинета. Бурса кивнул и приблизился к двери, рука его осторожно повернула ключ.

Удуев взялся за рукоять своей сабли, после чего расстегнул пояс. Ротмистр положил пояс вместе с оружием поперёк рабочего стола Бурсы.