Крещатик № 95 (2022)

Уильям разогнался. Ветер бил ему в лицо.

Мы желаем вам доброй ночи

– Grate-ful dead! Grate-ful dead! – скандировала публика.

Кройцман рухнул на диван. Харт снял насквозь промокшую майку и обернулся полотенцами, как мумия.

– Вам что-нибудь нужно? – сказал улыбчивый мальчик лет шестнадцати. – Шампанского или…

– Water, – ответил Гарсия. – Lots of it [49] .

– Мне пива, – сказал Ангел Ада.

Кит и Донна клевали носом в обнимку. Джерри закурил. Сигарета дрожала в его руках.

49

Воды. И побольше.

– Shit, – сказал он и улыбнулся.

– Well, this is great [50] , – сказал Боб Вир, стоя посреди гримёрки с гитарой на поясе.

Вернулся мальчик.

– Холодная, – сказал Гарсия, обхватив кувшин. – Спасибо. Спасибо тебе.

Вернулся Грэм.

– Ты не видел чехол от моей гитары? – спросил его Вир. – Какая-то сука стащила мой чехол.

– Какая-то сука по имени Боб Вир, – любезно ответил Грэм.

– Что?

– Ты забрал его с собой, когда играл для девушек в перерыве.

50

Зашибись.

– А, точно, – Вир улыбнулся и поправил очки средним пальцем. – Спасибо, дядя Бобо, – сказал он и вышел.

– Эй, а где моё пиво? – спросил Ангел Ада.

– Что? – сказал мальчик.

– Ты забыл моё пиво.

– Иди, Тимми, принеси джентльмену его пиво, – сказал Грэм.

– Grate-ful dead! Grate-ful dead!

– Что ребята? Выходим? – спросил Грэм.

– What?! – отреагировал Харт. Кит с Донной проснулись. Кройцман перевернулся на спину. Гарсиа чуть не подавился пирожным.

– В последний раз, – сказал Грэм.

– Ты так каждый раз говоришь, – ответил Фил Леш, взяв кувшин с водой.

– Только две минуты, – продолжил Грэм своим нью-йоркским говором. – Что-то короткое. Что угодно.

– Я устал, – сказал Кройцман. – Больше не могу.

– Вот именно, – сказал Гарсия. – Будь человеком. Посмотри на Билла. Посмотри на Донну. Посмотри на Кита. Посмотри на меня, – он распрямил ладонь. Она тряслась.

– Только две минутки, – сказал Грэм.

– Мы сыграли три сета. И два раза вышли на бис, – сказал Фил Ангелу. – А ему всё мало.

– Хочешь, я вырублю его? – ответил байкер.

– Grate-ful dead! Grate-ful dead! – кричал Уильям. Его голос сливался с тысячами голосов в зале, и от всей этой силы трескался потолок и стены, и пыль сыпалась на кислотные головы Дэдхедов, превращая их в привидения.

– I need a miracle! [51] – заорал Уильям, вспомнив слова последней песни. – I need a miracle! I need a miracle every day! [52]

– Заставь их остановиться, – сказал Кит, в то время как Донна растирала ему виски.

51

Мне нужно чудо!

52

Мне нужно чудо каждый день!

– Идите домой, люди. Пожалуйста, – взмолился Гарсиа.

– Им нужно чудо, – сказал Грэм.

– А нам оно не нужно? – ответил Фил.

– Ты в окно-то давно смотрел? – сказал Харт. – Уже давно солнце светит. Уже час как светит.

– Grate-ful dead! Grate-ful dead!

– Но они же не остановятся, – сказал Грэм. – Они всё тут разрушат. Этой энергии нужен выплеск.

– Пусть разрушают, – сказал Харт. – Ты видел, что случилось во время третьего сета? Бобби чуть голову не проломило куском потолка. Здоровый такой кусок оторвался и грохнулся на сцену. А если бы кому-то на голову упало?

– Это было бы жертва, принесённая музыкальным богам, – сострил Гарсиа.

– Да ладно, ребята, – сказал Грэм. – Это же Уинтерленд. Это же Сан-Франциско. Это же Мекка.

– Aah, fuck! – Кройцман поднялся.

– Чтоб тебя, Билл, – Харт бросил в него полотенцами.

– Идём, – сказал Кит Донне.

– Что происходит? – спросил Вир, с чехлом в руках, увидев суматоху в коридоре.

– Ещё раз, – ответил Джерри.

– No way! [53]

– Yes way. C’mon [54] .

53

Не может быть!

54

Ещё как может. Идём.

– Grate-ful dead! Grate-ful dead! Grate-ful dead! Grate… wooooooh! – скандировал зал, когда появились музыканты.

– Вот почему они лучшая группа на свете! – крикнул кто-то.

– If i had my way! – пели Grateful Dead. – If i had my way! i would tear this old building down!

И действительно, они играли так громко, что софит и экран под сценой зашатались. Пыль сыпалась отовсюду, как кокаин в «Studio 54». Трещины расползлись по потолку и стенам. Балкон дрожал.

– Аааааа! – крикнул кто-то, когда здоровый кусок штукатурки свалился на группу зрителей.

– Зырь туды, чувак! Там всё горит!

Сиденья на балконе и вправду охватило пламя. Но никто почему-то не паниковал.

– Как мы отсюда убежим, man?!

«А действительно, как? – думал Уильям, стараясь сосредоточится в пучине воплей и аплодисментов, и треска потолка, и рокота гитар. – Выход отрезан огнём. Полиции и медиков нет. Из охраны – три человека».

Он откашлялся. Дым отравлял его лёгкие, а пыль въедалась в глаза.

ВРРРАХ! Софит обвалился. С потолка летел какой-то чудак. Он держался за ветхий трос, как Тарзан за лиану, и, пролетев прямо над головой Уильяма, прыгнул в огонь.

– If i had my way! – надрывали горло музыканты, будто не замечая происходящего.

С оглушительным грохотом обвалился балкон. Прорвались трубы. С потолка лился дождь. А Grateful Dead всё играли.

– I would tear this old building down!

Сорвался экран, развалив к чертям сцену. А Grateful Dead всё играли. «Но как? Как такое возможно?» – подумал Уильям, но тут же отбросил эти мысли и пошёл к выходу. Воды было по щи колотку.

Фуышшш! – кусок потолка упал прямо перед Уильямом. Но ни трупов, ни крови не было. Люди будто исчезли.

«Какого чёрта? – думал Уильям. – Их же размазало… я сам видел…».

Он поскользнулся. Ударился. Бился в конвульсиях (видимо, от электрического тока и воды на полу). Но ему не было больно. И даже страшно не было. Голубое утро улыбалось ему через дыру в потолке.

– Если б я решал! – пели музыканты. Уильям каким-то образом знал, что если запоёт вместе с Дэдами, то огромный кусок потолка упадёт прямо на него.

– Я бы снёс этот дом к чертям! – крикнул Уильям, и потолок действительно обвалился, и он набрал воздух в лёгкие и крикнул: