Крещендо

Неожиданно пришло спокойствие, которого не было последние полтора столетия. Слишком долго он пытался врать самому себе, окружающим, отрицать, бесился из-за того, что всё оказывалось Сизифовым трудом, и Кет неумолимо ломала барьеры, которые он возводил. Сегодня, увидев глубину бездны, в которую тянет эта любовь, пройдя путь до конца, мужчина окончательно понял, что чувство к Кетрин с ним навсегда. Принял это, потому что отрицать глупо и пошло. Но и быть рядом - непозволительная роскошь. Есть брат и Елена. Их любит не меньше и потерять не может, как не может разлюбить Кетрин. Что бы Елена ни говорила, чёрта с два он отпустит Стефана. Найдёт, отобьёт всё, что можно, и выяснит, почему этот идиот предал. И маленькую дурочку нужно беречь. От себя самой в первую очередь. А вот Кетрин… «Бойтесь своих желаний». Получила, что хотела, и сама не рада. Слишком любит контролировать всё и вся. Умная, роскошная стерва… И капризный ребёнок. Сочетание несочетаемого. За это и полюбил. Деймон расправил её записку, скомканную в порыве гнева. «Правда - не всё, что кажется»… К чему она это написала? Зачем приходила?.. Усмешка наползла на губы. В этом вся Кетрин… И что бы она не говорила, но теперь он знает: в этом вся его Кетрин. Хотя бы на десятую, сотую часть, но его.

Она гнала так, словно десяток Клаусов преследовали её по пятам. Сегодня брюнетка забыла обо всём. Деймон заставил её забыть. Испугали не иллюзия гордо именуемая любовью и не человечность, о которой она распространялась Стефану. Нет. Просто, это очень похоже на тот день, когда после долгих скитаний ночами тогда ещё Катерина вернулась домой и нашла только трупы. Тогда она впервые потерялась во времени. Даже клыки не вырастали несмотря на обилие крови вокруг и голод. Точно так же забыв обо всём на свете: о Клаусе, ставшей привычной осторожности и том, кем она стала, девушка плакала. Кетрин чуть не сгорела: поглощённая горем, она не заметила рассвета. Не почувствовала его, и когда первые, раньше столь нежные к ней, лучи начали свой обжигающий танец. Спасла случайность: мама и младшая сестрёнка, рядом с которыми она упала на колени после того, как закончила свой обход потерь, лежали у стены без окон. Всё это Кетрин поняла уже после, а тогда с ней можно было делать, что угодно. Сегодня было так же. Она не остановилась бы, даже если бы стали вырывать сердце. Система самозащиты, то благодаря чему она жива, дала сбой. Проиграла. Злость поднялась с осознанием произошедшего. Нет, не проиграла, а добровольно отдала победу. Пусть и любимой, но игрушке. Пусть она заняла место в сердце ещё в 1864, но ожила только сейчас. Перестала быть марионеткой. И всё же… Кетрин резко остановила машину. Черты заострились, на мягком девичьем лице проступила жестокость. Никто об этом не узнает, кроме Деймона. А значит маску всегда можно склеить. Достав медальон Ребекки, тот, о котором не знали остальные, за исключением уже мёртвого Майкла, надевшего украшение на дочь, девушка задумчиво повертела его в руке. Что бы ни было, но она уже давно не маленькая Катерина, а взрослая и сильная Кетрин. И не важно, что медальон снят с трупа Древней до визита в комнату Деймона и что записка, о которой попросил Стефан, написана раньше. С немного садистским удовольствием вампирша улыбнулась. Деймон будет очень зол узнав, что он вовсе не главное в её ночном визите. Противный внутренний голосок услужливо нашептал: Был не главное. Пытаясь заглушить, отогнать, брюнетка заговорила вслух:

– Нет. Не главное.
– Девушка уже ухватилась за этот аргумент. Он позволял в следующий раз посмотреть на Деймона без опаски оказаться слабой. Более того, помогал ей вернуть уверенность. – Главное - козырь. А ожерелье Ребекки, хотя и камень, всегда козырь, пусть я и не знаю, как использую его. – Звуки собственного голоса, звучавшего логично, спокойно, голоса так отличавшегося от её стонов, вырывавшихся недавно, дарили самообладание. – Какие-то карты он бьёт, и я пойму какие, чего бы это не стоило. Не стал бы Майкл натягивать его на свою любимицу просто так. А пока пускай все носятся с этими ящиками полными раритетов.

Вот и всё. Воспоминания о ночи были насильно вытеснены на задний план более насущными проблемами. Правда, они никуда не ушли, не стали менее яркими, просто заняли место по соседству с другими такими же, которые не ворошат. Отобранный ребёнок, гибель родителей, первый поцелуй со Стефаном после бала, эта ночь… Похороненные за семью печатями, в самых дальних тайниках души Катерины они ждали своего часа. А их хозяйка, уже неторопливо заводящая мотор «Ягуара», не оставляла надежды, что этот час не настанет никогда. Машина мягко тронулась с места, постепенно набирая скорость, восходящее солнце посеребрило асфальт дороги… Начинался новый день. И новый виток в партии на выживание.