Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь

Негативное отношение важнейших нацистских ведомств к линии РКМ с конца 1930-х гг. ясно проявлялось и в других делах. Так, например, в 1940 г. был подготовлен устав Совещания православных епископов Великогерманского рейха. Эта организация должна была объединять архиереев всех присоединенных к Германии территорий, заседания ее планировалось проводить дважды в год под председательством архиепископа в Берлине [165] . РКМ одобрило устав, но совещание так и не было создано. Накануне войны с СССР заметно ухудшилось и общее отношение к жившему в Германии русскому духовенству. По свидетельству архим. Иоанна, в это время был официально закрыт его чисто религиозный миссионерский бюллетень «За Церковь», а сам он исключен из профессионального союза прессы [166] . Наиболее же ярко эти перемены проявились на территории Генерал-губернаторства, о чем будет рассказано далее.

165

ГАРФ, ф. 6343, оп. 1, д. 226, л. 401–403.

166

Материалы к биографии архиепископа Иоанна (Шаховского). С. 83.

3 Германская политика в отношении Православной Церкви в Генерал-губернаторстве

С началом 1 сентября 1939 г. — в результате нападения Германии на Польшу — Второй мировой войны нацистская политика в отношении Православной Церкви получила дальнейшее развитие. В то же время впервые произошли открытые столкновения и борьба в этом вопросе различных государственных ведомств, порой отстаивавших прямо противоположные подходы. Эта борьба с переменным успехом продолжалась почти год. Следствием ее стали первые серьезные изменения во всем курсе прежней церковной политики.

Хотя большинство населения Польского государства составляли католики, там имелась и довольно многочисленная самостоятельная Православная Церковь. В 1939 г. она охватывала 4,2 млн человек, т. е. 16,8 % всего населения страны. В основном это были украинцы, белорусы и русские. Польская Православная Церковь отделилась от Русской в 1923 г. в значительной степени под давлением правительства. Автокефалия была предоставлена Константинопольским Патриархом и никогда не признавалась Московским Патриархатом. Глава Польской Церкви митрополит Дионисий (Валединский), хотя и был русским по происхождению, оказавшись под давлением правительства, поддерживал полонизацию православных приходов. Это вызывало острое недовольство многих священников и мирян, усиливавшееся тем, что в течение целого ряда лет Православная Церковь подвергалась в Польше ожесточенным преследованиям и гонениям. Позднее это умело использовала как германская, так и советская пропаганда. Например, в Холмской области из 378 православных храмов в 1914 г. к 1938 г. осталось 227, а к сентябрю 1939-го — 47, причем 124 церкви были разрушены, 175 переданы католикам, а 32 сожжены [167] .

167

Institut fuer Zeitgeschichte M"unchen (IfZ), MA 128/7.

Когда в сентябре 1939 г. Польское государство перестало существовать, Православная Церковь оказалась разделенной на две неравные части. Подавляющее большинство православного населения — более 1500 приходов с 3,9 млн верующих — проживал о на территории, отошедшей к Советскому Союзу. В зону германской оккупации попала только Варшавско-Холмская епархия с 98 приходами и около 300 тыс. человек, в основном украинцами Холмской области (250 тыс.) [168] . Часть занятой германскими войсками польской территории отошла к рейху, а на остальной было образовано Генерал-губернаторство во главе с доктором Гансом Франком. Его площадь равнялась 95 743 км^2 —четверти бывшей Польши, а население — 10,6 млн. человек — трети прежнего населения страны. Почти 9 млн из них составляли поляки, 950 тыс. евреи, 80 тыс. немцы, русских насчитывалось по разным оценкам от 15 до 45 тыс., а украинцев от 570 до 744 тыс., причем примерно половина последних была православными, а остальные греко-католиками (униатами) [169] .

168

Haugg W.,а.а. О. // in Kyrios 5 (1940/41). S. 332–333.

169

ВА NS 43/32. Bl. 159, R5101/22 181. Bl. 57.

Первые недели оккупации неблагоприятно отразились на положении Польской Православной Церкви. Был закрыт православный факультет Варшавского университета, перестал выходить официальный церковный орган — еженедельник «Воскресное чтение», в ходе военных действий пострадали некоторые храмы, в лагерях для военнопленных оказалась целая группа православных священников (прикомандированных накануне войны к польской армии, так как ожидалось ее резкое увеличение в ходе мобилизации) и т. д. Из 10 архиереев на германской территории в Варшаве остались лишь 2 — митрополит Дионисий и его викарный епископ Люблинский Тимофей (Шрёттер). Оба они считались сторонниками польского влияния в Церкви и не пользовались доверием германских властей. Епископ Тимофей, хотя он и являлся по национальности немцем, был отстранен от всех дел и вскоре уехал из Варшавы в единственный оказавшийся на территории Генерал-губернаторства Яблочинский православный монастырь. А митрополита Дионисия, в связи с его призывом в послании в первые дни войны защищать Польшу, арестовало гестапо. Эти сведения частично содержатся в докладной записке германского посольства в Варшаве в МИД по поводу запроса Константинопольского Патриарха (от 26 октября 1939) [170] .

170

Politisches Archiv des Aiswaertigen Amtes Bonn (AA), Polen V, 288. Bl. 13–19.

Вселенский Патриарх был не единственным, кого волновала судьба православных на прежней польской территории. Прежде всего, этот вопрос беспокоил священнослужителей и мирян РПЦЗ. Еще в середине октября профессор Кенингсбергского университета Н. Арсеньев обратился к Берлинскому архиепископу Серафиму с просьбой передать его письмо в Министерство церковных дел. Арсеньев просил помочь переехать в Варшаву тем православным, оказавшимся на территории, занятой советской армией, которым, по его мнению, грозила смерть: епископу Острожскому Симону, семье графа Хрептович-Бутенева, мужу и жене Волк-Карачевым. Кроме того, профессор предлагал образовать специальный комитет из священнослужителей и мирян под председательством архиеп. Серафима для оказания помощи православным беженцам и восстановления церковной жизни в занятой вермахтом части Польши. В этот комитет должны были войти митр. Дионисий, еп. Симон, протопресвитер Терентий Теодорович, протоиерей Д. Сайкович и др. Архиеп. Серафим в сопроводительном письме в РКМ от 27 октября 1939 г. полностью поддержал предложения профессора Арсеньева и в свою очередь попросил в случае согласия министерства ввести его в состав комитета, а также члена архиерейского совета Германской епархии Н. Фабрициуса, так как оба хорошо знали Польшу. Оба предложения Арсеньева были отвергнуты ввиду негативной позиции МИД, 28 декабря сообщившего о ней в РКМ [171] .

171

Politisches Archiv des Ausfertigen Amtes Bonn (AA), Polen V. 288. Bl. 29–32.

Сильно обеспокоен положением православного населения Польши был и Синод РПЦЗ. Вопрос помощи православным там явился первой проблемой, вставшей в связи с началом Второй мировой войны. Прошел слух, что все епископы Польской Церкви во главе с митр. Дионисием в начале сентября находились на Волыни, в Почаевской лавре, и затем оказались на советской территории. Поэтому архиеп. Серафиму было поручено ознакомиться с положением Польской Церкви и оказать помощь ее иерархии, если она сохранилась, или в противном случае принять на себя попечение о верующих, оказавшихся без епископов [172] .

172

Граббе Г.Фантастическая история // Церковь и ее учение в жизни. Т. 2. Монреаль, 1970. С. 167–168: Григорий (Граббе), епископ.Архиерейский Синод во Вторую мировую войну // Завет святого Патриарха. М., 1996. С. 322–323.

Таким образом, архиеп. Серафим действовал не по своей инициативе. 10 ноября 1939 г. он приехал в Варшаву и застал там из архиереев только митр. Дионисия, с которым удалось встретиться и обсудить ситуацию. Варшавский митрополит оказался в трудном положении. У него и до войны была сильная оппозиция, с одной стороны, русских, недовольных его колонизаторской политикой, а другой — украинцев, считавших, что он им недостаточно помогает. Теперь эти противники обрушились с двух сторон и апеллировали к германским властям. Кроме того, митр. Дионисий и так находился под арестом гестапо. В этих условиях, по утверждению правителя дел Синодальной канцелярии РПЦЗ Г. Граббе, Варшавский митрополит сам вызывал архиеп. Серафима, чтобы тот ему помог [173] .

173

Григорий Граббе, епископ.Указ. соч. С. 323.

В конце концов митр. Дионисий был вынужден отказаться от церковного управления и передать его архиеп. Серафиму (в пределах досягаемости митрополита в то время не было ни одного другого православного епископа). 23 ноября 1939 г. митр. Дионисий отправил в Берлин следующее письмо: «Прекращение существования независимого Польского государства, с существованием которого было связано существование независимой Автокефальной Православной Церкви в Польше, лишает эту Церковь возможности дальнейшего автокефального существования. Новый государственный порядок, установленный на бывшей польской территории, ныне включенной в область германских государственных интересов, вызывает необходимость соединения б. Автокефальной Православной Церкви в Польше с церковной организацией, представленной Вашим Высокопреосвященством. В связи с этим прошу Ваше Высокопреосвящество в возможно кратчайший срок прибыть в Варшаву… я сообщаю Вам, что со дня вступления Вашего в управление я отказываюсь от дальнейшего управления названной Церковью» [174] . Фраза о необходимости прекращения существования автокефальной Польской Церкви, видимо, была внесена в письмо под влиянием предварительной беседы с архиеп. Серафимом, который, как и другие архиереи РПЦЗ, не признавал законности этой автокефалии.

174

ВА, NS 43/32. Bl. 77.

Трудно судить о степени добровольности указанного письма. По крайней мере в вопросе отказа митр. Дионисия от церковного управления, по всей видимости, без давления гестапо не обошлось. Вскоре митрополит был на несколько месяцев посажен под домашний арест на своей вилле в Отвоцке. С согласия Синода РПЦЗ архиеп. Серафим временно переехал в Варшаву. Он сразу же оказал большую практическую помощь целому ряду православных приходов, уже в конце ноября основал в Варшаве братство имени Св. князя Владимира во главе с прот. Д. Сайковичем. Но официальное вступление архиеп. Серафима в должность главы церковного управления затянулось. Свой отпечаток наложила упорная борьба нескольких германских ведомств, занимавших принципиально различные позиции. Определенную роль сыграло и межведомственное соперничество, широко распространенное в Третьем рейхе.

Одним ведомствам казалось, что включение Варшавско-Холмской епархии в Православную Церковь Германии (карловацкой юрисдикции) сочетается с присоединением к рейху Генерал-губернаторства. Другие рассматривали эту епархию в качестве наследницы автокефальной Церкви бывшего Польского государства и выступали за сохранение автокефалии.

Чиновники РКМ, в частности, считали, что на всю занятую часть Польши необходимо распространить Германскую епархию, которая отчасти рассматривалась ими как наднациональная Православная Церковь рейха. Она уже объединяла православных в Австрии, Судетской области и Чехии. Поэтому с точки зрения министерства дальнейшее расширение Берлинской епархии было закономерным и в полной мере отвечало интересам рейха. Важнейший аргумент, который чиновники РКМ использовали в полемике со своими оппонентами, согласно их письму в МИД от 5 января 1940 г., заключался в следующем: «По политическим причинам безусловно необходимо поставить Православные Церкви православных балканских государств под единое руководство германской верховной власти, так как в противном случае Англия, которая именно сейчас очень активна на Балканах и на Украине, может по известному рецепту использовать для своих целей различные независимые друг от друга православные церковные образования в этом регионе» [175] . Конечно, в данном случае речь об едином церковном руководстве шла лишь в отношении занятых к 1940 г. германскими войсками территорий.

175

ВА, NS 43/32. Bl. 79.