Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь

Германская Евангелическо-Лютеранская Церковь пыталась оказать сопротивление. В августе 1940 — ноябре 1941 гг. она направляла жалобы в различные государственные органы, но получила поддержку только Министерства церковных дел. 21 августа 1940 г. Керл попытался в последний раз вмешаться в развитие ситуации. Но наместник Вартегау заявил, что решения министерства «для него не существуют», и Керл был вынужден уступить. А 11 ноября 1941 г. и шеф Имперской канцелярии ответил на жалобы духовенства, что «фюрер одобрил изданный рейхснаместником в рейхсгау Вартеланд 13 сентября 1941 г. указ о религиозных объединениях и религиозных обществах». Акции в Вартегау маскировались заявлениями о необходимости провести полное отделение Церкви от государства, но фактически устанавливался тотальный государственный контроль над церковной деятельностью, и приходы оказались ничем не защищены от наместника. Проведенные мероприятия расценивались лишь как некий промежуточный этап. Так, 9 апреля 1940 г. Розенберг в своем дневнике писал: «Разделение государства и Церкви в качестве цели является либеральной позицией. Для нас это — лишь промежуточная стадия». Далее должна была последовать фаза уничтожения религиозных организаций, что во многом и было осуществлено в Вартегау в первой половине 1940-х гг. Там к моменту прихода советских войск 97 % существовавших в сентябре 1939 г. храмов и все монастыри были закрыты, из 1900 священников более 90 % арестовали, депортировали или убили, и к 1942 г. их оставалось в приходах лишь 73. То что несмотря на все протесты и жалобы «эксперимент Вартегау» продолжался, ярко свидетельствует, что в случае победного для нацистов окончания войны он послужил бы образцом для церковной политики на всей территории Третьего рейха [85] .

85

G"urthler P.,а.а. О. S. 87, 168–180; Meier К.Der evangelischen Kirchenkampf. Guttingen, 1984. S. 114–133.

Как уже отмечалось, с осени 1940 г. вновь заметно ухудшилось положение христианских конфессий в самой Германии. Под предлогом выполнения связанных с войной мероприятий богослужения после налетов можно было начинать только в 10 часов вечера, церковные здания конфисковывали для военных нужд, праздничные церемонии ограничивали, монастырские комплексы передавали государственным организациям и т. п. Согласно изданному в январе 1941 г. секретному приказу Партийной канцелярии гаулейтеры получили право конфисковывать всю монастырскую недвижимость без оглядки на законы и постановления. Жертвой этой акции за полгода «пали» 120 монастырей, которые в основном стали использоваться в качестве домов отдыха для членов партии. Сопротивление изгоняемых монахов было подавлено репрессиями — 418 священнослужителей отправили в концлагеря. В мае — июне 1941 г. была запрещена почти вся церковная пресса, включая теологические журналы [86] .

86

Nationalsozialismus und Kirchen. S. 65–69.

29 мая 1941 г. Борман был назначен вместо улетевшего в Англию Гесса руководителем Партийной канцелярии. В этом качестве он отвечал как за разработку, так и за окончательное редактирование и публикацию всех имперских законов и указов. Его власть в различных областях, в том числе и в государственно-церковных отношениях, значительно выросла. Согласно записи государственного секретаря Вейцзекера от 6 октября 1941 г. фюрер распорядился, чтобы все указания по церковным вопросам относительно присоединенных к рейху территорий исходили от руководителя Партийной канцелярии. Уже через 10 дней после своего назначения — 9 июня Борман разослал всем гаулейтерам империи свое письмо: «Отношения национал-социализма и христианства», в котором говорилось: «Национал-социалистическое и христианское мировоззрения несовместимы… В совершенно справедливой критике христианской веры утверждается, что без церковных прокламаций она бы исчезла. Поэтому национал-социализм признает силы природы как „всемогущество“ или „Бога“ и отвергает персонифицированного Бога. Интересам национал-социалистического государства соответствует содействие церковному партикуляризму, чтобы обеспечить руководство народом лишь со стороны партии». Лишь в случае полного устранения влияния Церкви «народ и рейх могут быть уверены в прочности своего будущего». Далее Борман писал о необходимости окончательно отказаться от мысли о создании Имперской Лютеранской Церкви, т. к. «Евангелическая Церковь так же враждебно настроена к нам, как и Католическая». Поэтому церковное воздействие следовало уничтожить без остатка «в интересах всеобщего проведения национал-социалистического мистицизма во всех областях» [87] .

87

Krumwiede H.-W.Geschichte des Christentums. Band 8. Neuzeit. 17bis 20 Jahrhundert. Stuttgart — Berlin — K"oln — Mainz, 1987. S. 238–239; Landesbichof D.Wurm und der nationalsozialistische Staat 1940–1945. Eine Dokumentation. Stuttgart, 1968. S.21.

Письмо Бормана приобрело скандальную известность, и Гитлер был вынужден отозвать его. Но, без сомнения, он полностью разделял высказанные там взгляды. Как раз с середины 1941 г. в кругу своих приближенных фюрер стал говорить о том, что окончив войну, окончательно решит и «церковную проблему». В частности, сотрудникам Министерства церковных дел стало известно о словах, сказанных Гитлером Герингу, что «после войны он выйдет из церкви, и народ, ликуя, последует за ним» [88] .

88

BA, R79/36. Bl. 7.

Похоже, что также думали Гиммлер и его подчиненные. На заседании «разработчиков церкви» при РСХА 22–23 сентября 1941 г. шеф гестапо Мюллер разъяснил собравшимся, что необходимо выступить против церковных организаций сомкнутым фронтом: «Группенфюрер окончательно принял решение, что в будущем должно последовать полное подавление органами государственной полиции самого опасного из всех опасных врагов. Политическая церковь сегодня взяла на себя роль, которую в 1918 г. играли спартаковцы и марксисты. За эту позицию политической церкви однажды придется рассчитаться. А потому мы всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами сметем этот материал». Хорошо известны и антицерковные письма Гиммлера своим сотрудникам, например письмо Кальтенбруннеру от 21 июля 1944 г., в котором рейхсфюрер СС писал о необходимости ввести на завоеванных российских землях вместо традиционно распространенных там конфессий новые формы религии [89] .

89

M"oller В.,a.a.O. S. 306; Gaede K..a.a.O. S. 191.

Начало войны с СССР было встречено целым рядом церковных деятелей Германии положительно. Так, руководящий орган Германской Евангелической Церкви отправил 30 июня 1941 г. телеграмму Гитлеру: «Собравшись первый раз после начала решающей борьбы на Востоке, Духовный совет… в эти захватывающие бурные часы вновь заверяет Вас, наш фюрер, в неизменной верности и готовности к действию всего евангелического христианства Рейха. Вы предотвратили большевистскую опасность в собственной стране и теперь призываете наш народ и народы Европы к решающему походу против смертельного врага всего порядка и всей европейской культуры. Германский народ и с ним все его христианские члены благодарят Вас за это Ваше дело» [90] . Даже выделявшиеся своей активной борьбой с нацистской идеологией католические архиепископы — мюнстерский Гален и фрейбургский Гребер теперь направили острие своих выступлений против угрозы большевизма, призывая германских солдат на фронте вести борьбу против безбожия и коммунизма. Сам же папа «попытался встать над схваткой». Он не высказал ни одного слова одобрения войне против СССР, но и не осудил ее. Согласно дневнику ближайшего сотрудника Пия XII монсеньера Д. Тардини, 5 сентября 1941 г. в беседе с итальянским послом в Ватикане монсеньер сказал: «…отношение Апостольской столицы к большевизму не требует никаких новых разъяснений… если речь идет обо мне, то я был бы чрезвычайно рад, если бы коммунизм был повержен. Он является самым серьезным, но не единственным врагом Церкви. Нацизм также преследовал и все еще преследует Церковь… Если бы Апостольская столица публично вспомнила об ошибках и ужасах коммунизма, то она не могла бы обойти молчанием заблуждения и преследования нацизма… Поэтому она придерживается в настоящий момент не доктрины крестовых походов, а руководствуется поговоркой: „Один дьявол другого гонит“. Если тот, другой, хуже, то тем лучше» [91] .

90

ВА R901/69302 Bl 34.

91

Ватикан и Вторая мировая война // Наука и религия 2000. X. 5. С. 12; Откровения бывшего штурмбаннфюрера СС, доктора теологии и философии Карла Нейгауза / Публ. М.И. Одинцова// Наука и религия. 1995. № 8. С. 12–13.

В планах курии существовало намерение использовать представившийся случай и послать на оккупированные территории СССР двести католических священников, в основном из Литвы и Латвии. Этим планам не суждено было сбыться. Уже 16 июля 1941 г. на специальной конференции Гитлер принял решение, что «миссионерскую деятельность (Церкви) вообще не следует принимать в расчет» и необходимо противодействовать католической инициативе в России. А 9 ноября 1941 г. в МИД Германии поступило письмо Гиммлера, в котором он сообщал о категорическом указании фюрера «препятствовать въезду эмигрантов и посланников Ватикана на занятые восточные территории». Итальянскому кардиналу Тиссерану удалось послать в оккупированные области СССР только 8 униатских священников, и то лишь замаскировав их под переводчиков итальянской армии. Военные же священники в итальянских войсках сначала активно пытались распространять среди русского и украинского населения религиозную литературу и иконки. Для этой цели миланская католическая газета «L'ltalia» даже объявила сбор средств, принесший около 52 тыс. лир. Но вскоре для итальянских военных священников были установлены те же запреты, что и для немецких капелланов [92] .

92

ВА R6/178. Bl. 26, R901/69301. Bl. 166; Ватикан и Вторая мировая война. С. 14; Stehle Н.Die Ostpolitik des Vatikans. 1917–1975. M"unchen — Z"urich. 1975. S. 241–244.

В своей ноте германскому посольству в Риме от 18 января 1942 г. курия указала, что она могла бы признать произошедшие в ходе войны территориальные изменения в Европе лишь после полного окончания военных действий. Это вызвало гневную реакцию Гитлера. 22 июня 1942 г. в МИД Германии состоялось совещание о будущих отношениях Третьего рейха с Ватиканом. На нем был зачитан приказ фюрера, в котором говорилось, что эти контакты поддерживаются исключительно в отношении той части империи, для которой в 1933 г. заключили конкордат. На всех остальных занятых или присоединенных к рейху территориях «не допускаются дипломатические или политические связи с Ватиканом». Сам же конкордат, хотя Гитлер и считал его «во многих пунктах устаревшим», еще рассматривался официально существующим. 2 июня 1942 г. шеф Имперской канцелярии Ламмерс известил ряд министерств, что во время обсуждения церковных вопросов у фюрера речь шла о выдвинутых апостольским нунцием в Берлине претензиях распространить сферу его компетенции на вошедшие с 1939 г. в состав рейха области, и Гитлер заявил, что все подобные претензии, безусловно, должны отвергаться [93] .

93

ВА, R6/178. Bl. 3-17.

В то же время трудности военной кампании в России заставляли нацистское руководство проявлять определенную осторожность. 31 июля 1941 г. последовал очередной секретный приказ фюрера, запрещавший во время войны в Германии любые мероприятия против Церкви и не допускавший даже допроса полицией какого-либо епископа без разрешения свыше [94] . Поражение в конце 1941 г. под Москвой сделало ясным, что время «окончательного решения» церковного вопроса в Третьем рейхе еще не наступило, и это решение будет отложено на неопределенный период.

94

Третий рейх: власть и религия. С. 92.

Но Гитлеру не терпелось поскорее искоренить влияние христианских конфессий. Представления о его истинных чувствах и намерениях в июле 1941 — июле 1942 гг. дают стенографические записи застольных разговоров фюрера в ставке верховного главнокомандования, сделанные министерским советником Г. Геймом и молодым немецким чиновником Г. Пикером, опубликованные впервые в 1950-е гг. Согласно этим записям, 11 ноября 1941 г. Гитлер заявил: «Партия хорошо делает, не вступая ни в какие отношения с Церковью. У нас никогда не устраивались молебны в войсках. Пусть уж лучше, — сказал я себе, — меня на какое-то время отлучат от церкви или предадут проклятью. Дружба с Церковью может обойтись очень дорого». А 13 декабря он подчеркнул: «Война идет к концу. Последняя великая задача нашей эпохи заключается в том, чтобы решить проблему Церкви. Только тогда германская нация может быть совершенно спокойна за свое будущее… В юности я признавал лишь одно средство — динамит. Лишь позднее я понял: в этом деле нельзя ломать через колено. Нужно подождать, пока Церковь сгниет до конца, подобно зараженному гангреной органу… У меня шесть дивизий СС, ни один из этих солдат не ходит в церковь, и тем не менее, они со спокойной душой идут на смерть. Христос был арийцем, но Павел использовал его учение для того, чтобы мобилизовать преступные элементы и заложить фундамент псевдобольшевизма». Подобных утверждений фюрера в записях его застольных бесед очень много, к своим послевоенным антицерковным планам он возвращался в разговоре довольно часто. Например, 7 апреля 1942 г. сказал, что после войны «примет меры, которые очень сильно помешают Католической церкви привлечь на свою сторону молодое поколение… стать духовным лицом будет позволено лишь тому, кому уже исполнилось 24 года и кто отбыл трудовую повинность и отслужил в армии», а 4 июля заметил: «После окончания войны конкордат будет расторгнут. Ему лично доставит большое удовольствие перечислить Церкви все те случаи, когда она сама нарушала его» [95] .

95

Пикер Г.Указ. соч. С 45. 50–51. 410.

Иногда в литературе высказываются сомнения в подлинности записей Пикера. На наш взгляд, для этого нет никаких оснований. В немецких архивах сохранились более поздние заметки, сделанные лично Борманом и заверенные его подписью, в которых приводились совершенно идентичные, резко антихристианские высказывания Гитлера. Согласно этим заметкам, 26 января 1943 г. фюрер в своей ставке говорил: «Римское государство было уничтожено христианством; так называемая религия Павла революционизировала рабов и римское недочеловечество… Римские деятели культуры, римское государство создавали прекрасные произведения искусства, а так называемые произведения искусства, созданные христианами тех лет и сохранившиеся в катакомбах, несли большевистско-футуристические черты. Вся величина противоположности между язычеством и христианством проявляется в гигиене, которую оба имели: мы даже сегодня удивляемся римским водопроводам и баням! Христианство, напротив, подавляло всякую природно-необходимую гигиену; существовал один святой, который жил в собственных испражнениях… Как выглядел бы мир, если бы христианство не пришло и научные исследования не остановились бы на 1500 лет! В каком размере христианство уничтожило языческую культуру, мы едва ли можем сегодня представить» [96] . Когда читаешь подобные фразы, просто поражает глубочайшая, прямо-таки звериная ненависть Гитлера ко всему связанному с христианством, в котором фюрер вообще не видел ничего мало-мальски позитивного. И записанные Борманом высказывания иногда почти дословно совпадают с заметками Пикера, при котором Гитлер, например, заявлял: «Античность была куда лучше нынешних времен, поскольку не знала ни Христа, ни сифилиса… По своему происхождению эта религия — еврейская, вынуждающая людей гнуть спину по звуку церковного колокола и ползти к кресту чуждого Бога» [97] .

96

ВА NS 6/166. Bl. 50.

97

Энциклопедия Третьего Рейха. С. 404.