Крест Марии

Что там дальше я слушать не стала, отскочила вглубь кельи, максимально подальше от этого морального урода.

Вот гад! Маньяк какой-то!

У меня внутри все клокотало от ярости и омерзения.

Когда люк с грохотом захлопнулся и по вибрации в полу я поняла, что кресты разъединились, я выдохнула. Оказывается, я застыла соляным столбом и боялась, что он ворвётся сюда. И хотя умом я понимала, что никто сюда никогда не ворвётся, какой-то детский, иррациональный страх почти полностью меня парализовал.

Я с трудом привела дыхание в порядок и бросилась к водяному рычагу. Я схватила кусок мыла и, не задумываясь об экономии, тёрла, мылила, тёрла, мылила, и опять тёрла руки, там, где он прикасался, пока кожа не покраснела и сморщилась.

Мне все казалось, что я отвратительно-грязная.

Содрогаясь от омерзения (даже труп расчленять было не так мерзко), я принялась срывать с себя одежду.

Одежду я замочила. Пусть отмокнет. Потом постираю. После общения с этим уродом у меня было такое ощущение, словно я в кишащей слизняками яме с дерьмом побывала…

Фу! Мерзость какая!

В общем, нужно крайне осторожно относиться ко всем этим свиданиям.

Я долго не могла прийти в себя, каждый раз, когда кресты выходили на стыковку, я внутренне содрогалась. Ловила себя на трусливенькой мыслишке, что если сейчас появится этот урод, то что я буду делать.

Дошло до того, что я стала тревожно спать, не высыпалась и однажды чуть не пропустила время дёргать рычаг. И только поняв, что чуть было не натворила, я ужаснулась: из-за какого-то морального урода я сейчас практически чуть не погубила всё то, к чему так долго и упорно шла.

Чтобы прекратить эти детские истерики, я развернула новую «кампанию» по исследованию моего жилища. Назвала её просто и незамысловато – «Берлога».

Перво-наперво я достала одну из наполовину заполненных луковианцами тетрадей и на чистой страничке переписала мелким почерком все то, что у меня на данный момент имелось в наличии. Не обошла ни одну пуговицу, ни одну, даже пусть сломанную мелочёвку, или согнутую скрепку. Я понимала, что в этой ситуации меня может спасти любая, самая на первый взгляд глупая и ненужная ерунда.

Список получился довольно внушительный. Однако, если почитать, то примерно две трети это была всякая дрянь – от сломанной пуговицы до куска бечёвки, которую за глаза нужно было бы выбросить. Но нет. Я сейчас не в той ситуации, чтобы разбрасываться ценными ресурсами.

Затем я отделила вертикальной чертой небольшой участок на листке и начала обдумывать, чего же мне не хватает для улучшения моего пребывания здесь. К примеру, у меня уже было четыре куска мыла (точнее почти пять, если считать то, которым я стирала вещи. Он уже превратился в обмылок, как я ни экономила, но тем не менее он ещё был). Имелся ещё кусочек цветочного мыла, почему-то пользоваться им я жадничала, экономила. Нужно будет хотя бы раз в несколько дней позволять себе маленькие радости.

Итак, вот что у меня получилось:

1. Косметика, лекарства и средства гигиены:

– мыло цветочное, пятьдесят грамм;

– крем медовый из сала (самодельный), примерно двести пятьдесят миллилитров;

– начатый тюбик перламутровой помады (мой),

– блеск для губ (мой),

– расчёска (моя),

– очень маленькое зеркальце (моё),

– зеркало, примерно сантиметров тридцать в высоту;

– полфлакона духов «Givenchy III» (мои),

– три куска хозяйственного мыла плюс обмылок;

– один кусок мыла с цветочным запахом;

– пустой пузырёк от духов «Ландыш» ленинградской фабрики «Северное сияние» с загустевшей капелькой духов;

Из лекарств – только две таблетки анальгина и всё (!!!).

2. Одежда:

– моё шифоновое платье, уже сильно потерявшее свой первоначальный вид, заштопанное на рукаве;

– штаны с лампасами (я их спорола, получилась неплохая лента);

– платье-рубаха из грубой ткани, зато удобное;

– носки вязанные, четыре пары (две пары я ношу. Еще две пары – «парадные», про запас);

– калоши, снятые с луковианки;

– мои перламутровые босоножки с ободранными каблуками;

– моя сумочка.

3. Постельные принадлежности и бытовые вещи:

– два одеяла (одно из комнаты в потайной нише, второе я смастерила из обрывков шерстяной ткани, споротой из пиджака и той, что я добыла из подушки и матраса. Оно было более тонкое и удобное);

– простыня (пока одна, старая, и уже протёрлась. Нужно было эту проблему решить и приобрести хотя бы еще одну простыню на сменку, а лучше – две);

– маленькая подушка, набитая всякой ерундой, часть тряпок и ниток я использовала для других целей);

– матрас, тоже набитый тряпками;

– клеёнка из старой шторы, которой я накрывала отрубленную голову предыдущей узницы. В общем, проблему с головой я таки решила. Но об этом я расскажу позже. Саму клеёнку я отмочила, отстирала и теперь у меня был такой неплохой кусок. Куда его пристроить, я пока не придумала, но в хозяйстве пригодится всё.

– ткань с бортов и полочек пиджака мертвой луковианки;

– остатки от двух клубков шерсти – тёмно-серого и грязно-жёлтого цвета, плюс спицы вязальные;

– три катушки ниток, чёрная, белая и красная;

– пять иголок (одна – моя), а ещё одна «цыганская»;

– тючок (примерно метра три) ситца.

– французская булавка,

– две роговые пуговицы (большая от мужского пальто, вторая на металлической ножке, «под жемчуг»),

4. Посуда и домашний инвентарь:

– три стеклянных бутылки из мутного стекла кустарного производства местных умельцев;

– небольшой нож;

– горшок грубой работы с посаженным деревцем айвы;

– круглая металлическая коробочка от мятных леденцов;

– слегка ржавая одноручная пила;

– огромный металлический блин от штанги;

– моток бечёвки;

– пять больших гвоздей;

– молоток с облезлой ручкой;

– половая тряпка из трикотажных штанов луковианки.

5. Декоративные изделия и ювелирка, деньги:

– кошелёк с несколькими мелкими купюрами, из моей сумочки;