Крестное знамение

— Иди и попробуй взять меня, ты, грязный дрочила!

При этих словах Пейн чуть было не наделал в штаны. Происходящее казалось ему чудовищно, необъяснимо абсурдным. С какой стати оперативник, получивший хорошую подготовку в ЦРУ, а кроме того, ученый, многими почитаемый чуть ли не за гения, решается вот так глупо, по-детски рисковать всем, чего они добились? Идиот! О чем, черт возьми, он думает?

Бойд стоял на расстоянии двадцати футов, не подозревая о том, что Пейн сидит под одним из столов. В какое-то мгновение у Пейна появился соблазн заставить старого кретина замолчать и тем самым спасти остальных. Парочка пуль в колено, и он кувырнется через перила подобно мамаше Дэмиена, когда тот сбил ее на своем трехколесном велосипеде в «Омене». Впрочем, Пейну пришлось отказаться от своего намерения, как только он заметил, что за спиной у Бойда появилась Мария. Все представления о мире у Пейна перевернулись с ног на голову. Что-то происходило, но он не мог понять что. Может быть, они окружены со всех сторон, а он просто не видит? Или Бойд с Марией решили сдаться? Или их с Джонсом все-таки обвели вокруг пальца?

Пейн получил ответ на все свои вопросы, как только разглядел, кто находится внизу. Там стоял Петр Альстер и широко улыбался, а его красные щеки сверкали от яркого света. Он поднял глаза на Пейна и произнес:

— Джонатан, мой мальчик! Вот и ты. Полагаю, ты не будешь возражать против подкрепления.

Все спустились вниз, где новоприбывшие познакомились с неизвестными им американцами, а доктор Бойд с радостью пожал руку своему старому коллеге, доктору Герману Ванке, на котором была официальная рубашка с галстуком, на ногах… домашние тапочки. Он заявил, что в них производишь меньше шума, двигаясь по Хофбургу, однако по хитроватому блеску в глазах Пейн понял, что пожилой ученый решил надеть тапки просто так, ради развлечения. Большинство считало Ванке крупнейшим специалистом в истории Австрии, поэтому он полагал, что может позволить себе быть эксцентричным. Впрочем, Пейна совершенно не интересовала его обувь. Главным был ответ на вопрос, сможет австриец помочь им в их поисках или нет. Пейн спросил Ванке, откуда тот знает Бойда, и ученый разразился пятиминутным монологом об их совместной учебе в Оксфорде, где, по его словам, оба были одинаково блестящими студентами, несмотря на абсолютно разное происхождение.

Также среди прибывших был Макс Хохвельдер, ассистент Ванке. По-видимому, он был значительно старше Пейна, хотя точно это определить было затруднительно, так как Макс оказался крайне неразговорчив, а его короткие светлые волосы блестяще маскировали любые следы седины. Он застенчиво пожал руку Бойду, а затем снова как будто затерялся среди выдающихся научных авторитетов, сделавшись совершенно незаметным.

Как бы то ни было, через несколько минут, проведенных за светской беседой, Пейн решил, что пора вернуться к делу. И он начал с самого элементарного вопроса. Почему Ванке находится в Хофбурге?

— Научные исследования, герр Пейн, научные исследования. — Его английский был совершенно безупречен, практически без малейших признаков акцента. Однако время от времени, чтобы придать своей речи больше местного колорита, Ванке вставлял в нее какое-нибудь немецкое словечко. — Я собирался взглянуть на одну из королевских коллекций, когда вдруг заметил своих старых друзей: Петра и Франца. Я сразу понял, что они что-то задумали, и решил немного с ними поразвлечься. — Он проиллюстрировал свои намерения, выкрикнув несколько австрийских слов, которые в его устах прозвучали подобно воплям какого-нибудь лагерного надсмотрщика из давних нацистских времен. — И когда они подняли руки вверх, я понял, что они готовились совершить нечто поистине скандальное, нечто такое, во что и мне не помешало бы ввязаться.

Альстер виновато потер лоб, из чего Пейн заключил, что появление в зале Ванке никоим образом не запланировано.

— Все остальное оказалось чрезвычайно несложным, — продолжал Ванке. — Я послал Франца, чтобы он отвлек охранника, а Петр тем временем сообщил мне самые основные факты. Как только я услышал имя Чарлза, я тут же понял, что обязан помочь. Хочет он того или нет.

— Надеюсь, ничего страшного не произошло, — извиняющимся тоном произнес Альстер. — Знаю, не следовало вовлекать Германа в наши дела, однако поразмыслив и приняв во внимание специфику его научных интересов, я понял, что он может быть для нас небесполезен. По крайней мере, я надеюсь на это. Мне очень не хочется думать, что я сильно навредил.

Бойд взглянул на Пейна и пожал плечами, так словно хотел сказать: «Ну все равно уж ничего не поделаешь». Какой смысл теперь орать на Альстера или набрасываться с кулаками. Он пригласил помочь в их расследовании одного из старых друзей Бойда, человека, знавшего об истории Австрии гораздо больше всех остальных, вместе взятых. Если Альстеру суждено было кому-то проболтаться, это самый лучший выбор из возможных. К счастью, Альстер оказался вовсе не так болтлив, как они поначалу предполагали. Он сообщил Ванке кое-что о смеющемся человеке, но не произнес ни слова о катакомбах. Бойд добавил ему еще кое-какой информации, и Ванке из блаженного старичка мгновенно превратился в историка с мировым именем.

— С чего начать? С чего начать? — бормотал он шепотом. Затем, не произнося больше ни слова, направился в самые глубины библиотеки. За ним последовали Бойд, Мария, Альстер и его похожий на тень ассистент. Пейн схватил Джонса за руку в тот самый момент, когда тот готов был двинуться за остальными, и сказал, что им необходимо кое о чем переговорить.

— Что случилось? — спросил Джонс.

— У меня появилось ощущение, что мы так много времени тратим на беспокойства по поводу Бойда, что потеряли целостное представление о происходящем. Ведь дело-то не сводится только к проблеме катакомб.

— Не сводится к проблеме катакомб? Да мы вот-вот докажем, что Христос не был распят. Вот это проблема так проблема, по-моему.

— Да, я понимаю, но… У меня начинает складываться впечатление, что здесь есть что-то еще.

Джонс пристально взглянул Пейну в глаза.

— Мужик, только не говори, что у тебя снова разыгралась интуиция.

— На сей раз дело далеко не только в моей интуиции. — И Пейн протянул другу газету. — То, что здесь описывается, слишком грандиозно, чтобы быть простым совпадением.

— И что это?

— А то, что мы расследуем историю распятия, а вокруг нас одного за другим распинают людей. Первым убили священника из Ватикана, затем непальского принца, а прошлой ночью они уж совсем обнаглели и добрались до Орландо Попа.

— Святого игрока?

Пейн кивнул.

— Его нашли в Фенвее.

— Без дураков? — Джонс замолчал и задумался. — Думаешь, это имеет отношение к нам?

— А знаешь, когда начались распятия? В понедельник. В тот же день, когда Бойд обнаружил катакомбы и когда взорвался автобус. В тот же день, когда нас ввели в игру… Считай меня параноиком, но это не может быть простым совпадением.

— Ну почему же? — возразил Джонс. — Черт, возможно, здесь всего лишь…

— Что? Счастливое совпадение? Напомни-ка мне, когда мы в последний раз читали газетную заметку о распятии. Боюсь, что, как ни старайся, все равно не вспомнишь. А когда в последний раз убивали священников из Ватикана? Ты можешь привести хоть один пример за последние двадцать лет?

Пейн сделал вид, что ждет ответа, который так и не последовал.

— Я говорю тебе, Ди-Джей, все эти события связаны между собой. Не знаю, каким образом и почему, но мы оказались замешаны во что-то гораздо более значительное, чем какой-то доктор Бойд. И я нутром чую, что, если мы в самое ближайшее время не выясним, в чем тут дело, всем нам — да и не только нам — придется ох как не сладко!

Глава 66

Тэнк Харпер со своими людьми прибыл на аэродром Дасинь до того, как тело четвертой жертвы коснулось земли. Пилот делал низкие и широкие круги, зная, что о радарах беспокоиться нечего. По крайней мере в Китае. К тому времени, когда поисковые самолеты поднимутся в воздух, всю посадочную полосу заполонит скот, а самолет Харпера будет надежно скрыт в зарослях.

Именно по этой причине его и выбрал Манзак. Он знал, что Харпер не попадется.

Манзак не мог предположить, что Харпер с самого начала раскусит его тайные намерения. По опыту Харпер знал, что в его деле самое сложное не выполнение задания, а получение вознаграждения за него. Упомянутая задача доставляла ему больше всего хлопот — и притом весьма опасных! — но и больше всего наслаждения, в особенности в том случае, если он работал на нового клиента. Которого он практически не знал. Которому не мог доверять. В общем, такого, как Ричард Манзак.