Крестный отец (перевод М.Кан)

Хейген пожал плечами:

― После того, что случилось в больнице, Санни занял жесткую позицию. Всюду по Нью-Йорку и Нью-Джерси приведены в готовность боевики. Вчера же вечером и список утвердили. Я пытаюсь удерживать Санни, Майк. Может, и ты попробуешь? Пока еще есть возможность уладить все это путем переговоров и избежать большой крови.

― Попробую, ― сказал Майкл. ― Он что, с утра собирает совет?

― Придется, ― сказал Хейген. ― Солоццо наконец подал голос, готов сесть за стол переговоров. Посредник уже улаживает детали. А значит, наша взяла. Солоццо понимает, что проиграл, ему бы теперь только остаться живу. ― Хейген помолчал. ― Возможно, посчитал, что раз мы не даем сдачи, стало быть ― слабый сок, бери нас голыми руками. Теперь, когда у Татталья одним сыном стало меньше, сообразил, что мы ― народ серьезный. Он, вообще, затеял адски рискованную игру, когда попер против дона... Между прочим, насчет Люки все подтвердилось. Его убили ночью накануне покушения на твоего отца. В клубе Бруно Татталья. Представляешь?

Майкл сказал:

― Тогда неудивительно, что его застали врасплох.

Въезд на площадку в парковой зоне перегораживала длинная черная машина. Рядом, прислонясь к капоту, стояли двое. В двух домах справа и слева, отметил Майкл, верхние окна были открыты настежь. Черт, видно, Санни и впрямь перешел от слов к делу.

Клеменца остановился снаружи, дальше пошли пешком. В охране стояли люди Клеменцы ― он хмуро покосился в их сторону вместо приветствия. Оба стража отозвались кивком головы. Без обычных усмешек, без слов. Клеменца повел Хейгена с Майклом в дом.

Звонить в дверь не понадобилось ― им открыли. Очевидно, наблюдали из окна. В угловом кабинете их уже ждали Санни и Тессио. Санни подошел к младшему брату, взял его голову в ладони, сказал насмешливо:

― Хорош красавчик!

Майкл шлепнул его по рукам и, шагнув к столу, налил себе виски в надежде немного заглушить боль, сверлящую ему челюсть.

Снова они собрались здесь впятером, только сейчас атмосфера в кабинете изменилась. Санни ожил, повеселел, и Майкл понимал, что означает эта веселость. Старший брат больше не колебался. Он принял решение, теперь ничто не могло его остановить. Новая вылазка Солоццо стала каплей, переполнившей чашу терпения Санни. О перемирии уже не могло быть и речи.

― Пока тебя не было, звонил посредник, ― сказал Санни Хейгену. ― Теперь Турок желает вступить в переговоры. ― Санни рассмеялся. ― Силен, собака. ― Он восхищенно покрутил головой. ― Вчера сорвалось, так сегодня согласен договариваться. А мы встанем на задние лапки и будем кушать у него из рук. Ну, нахал!

Том осторожно спросил:

― А ты что ответил?

Санни усмехнулся:

― Ответил ― ради бога. В любое время. Мне спешить некуда. У меня сотня боевиков дежурит по всему городу круглые сутки. Пускай Солоццо одним только волоском засветится, и он мертвец. Может тянуть резину сколько душе угодно, мне не к спеху.

― Предложил что-нибудь конкретное? ― спросил Хейген.

― А как же, ― ответил Санни. ― Хочет, чтоб мы послали к нему Майка, ему Солоццо изложит свое предложение. Посредник обеспечит Майку неприкосновенность. Собственную неприкосновенность он обеспечить не просит ― знает, что бесполезно. Напрасный труд. Поэтому встреча ― на территории Солоццо. За Майком приедут и отвезут в некое место. Там Майк выслушает Солоццо, потом его отпустят. Но место встречи держат в тайне. Обещая при этом столь выгодные условия, что мы не сможем их отклонить.

Хейген спросил:

― А Татталья будут сидеть, глазами хлопать? И не попробуют сквитаться за Бруно?

― Нет, это тоже оговорено. По словам посредника, семья Татталья согласна с планом Солоццо. Убийство Бруно Татталья спишут со счетов. Это плата за покушение на отца. Баш на баш, так сказать, ― Санни снова рассмеялся. ― Хватает же наглости!

Хейген сказал так же осторожно:

― Надо бы послушать, что они предлагают.

Санни затряс головой:

― Нет, нет, consigliori, хватит! ― Теперь он говорил с едва заметным итальянским акцентом, нарочито, шутки ради, подражая отцу. ― Никаких больше встреч. Никаких обсуждений. И никаких новых фокусов со стороны Солоццо. Когда посредник свяжется с нами опять и попросит ответа, ты передашь им одно. Мне нужен Солоццо. Иначе ― тотальная война. Мы заляжем на тюфяки, мы спустим на город всех наших солдат. Коммерция пострадает ― что ж, ничего не попишешь.

― Идею насчет войны другие семейства не поддержат, ― заметил Хейген. ― Она грозит повальными гонениями со стороны властей.

Санни дернул плечом.

― Выход прост. Пусть отдают мне Солоццо. А нет ― идут воевать против семьи Корлеоне. ― Он помолчал и прибавил жестко: ― Том, и довольно советовать, как уладить дело миром. Решение принято. Твоя обязанность ― помочь мне добиться победы. Ты понял?

Хейген медленно наклонил голову. Казалось, он впал в глубокое раздумье, но прошла минута, и он заговорил опять:

― Я побеседовал с твоим человеком из полиции. Он подтверждает ― капитан Макклоски определенно состоит на жалованье у Солоццо, причем жалованье колоссальное. Мало того, Макклоски также получит долю от торговли наркотиками, Макклоски дал согласие быть телохранителем Солоццо. Без Макклоски Турок носа не высунет из своей норы. Когда он встретится с Майком для переговоров, рядом будет сидеть Макклоски. В штатском, однако же ― при оружии. Так вот, Санни, пойми простую вещь ― пока Солоццо находится под такой охраной, он неуязвим. Не бывало еще такого случая, чтобы подстрелили капитана нью-йоркской полиции и это кому-либо сошло с рук. Все скопом навалятся ― пресса, полиция, церковь, ― вздохнуть невозможно будет в городе. Полная катастрофа. На тебя ополчатся все семейства. Семья Корлеоне окажется в положении отверженных. Даже те, кто обеспечивал дону политическое прикрытие, поспешат уйти в тень. Имей это в виду.

Санни снова дернул плечом.

― Не век же будет Макклоски торчать возле Солоццо. Мы обождем.

Тессио с Клеменцей ожесточенно пыхтели сигарами, не решаясь вставить слово, но явно маясь. Это им предстояло поплатиться своей шкурой за опрометчивое решение.

Впервые за все время в разговор вмешался Майкл. Он спросил у Хейгена:

― Можно отца перевезти сюда из больницы?

Хейген покачал головой:

― Это было первое, о чем я спросил. Никак нельзя. Он в очень тяжелом состоянии. Поправится, но для этого требуется лечение, уход, может понадобиться еще одна операция. Невозможно.

― Тогда вам следует убрать Солоццо немедленно, ― сказал Майкл. ― Мы не имеем права ждать. Он слишком опасен. Наверняка придумает еще что-нибудь. Помните, для него ключевой вопрос по-прежнему в том, чтобы устранить отца. Он это понимает. Допустим, в данный момент он, зная, что оказался в очень тяжком положении, готов в обмен на жизнь признать, что проиграл. Но если его так или иначе собираются убить, то он предпримет новое покушение. И поскольку ему содействует капитан полиции, неизвестно, чем это может обернуться. Риск чересчур велик. Солоццо надо убирать без промедления.

Санни задумчиво поскреб подбородок.

― Верно говоришь, старик, ― сказал он. ― Справедливо на сто процентов. Нельзя позволить Солоццо еще раз поднять руку на отца.

Хейген спокойно спросил:

― А как быть с капитаном Макклоски?

Санни оглянулся на Майкла со странной усмешкой:

― Да, правда, старичок, ― как же нам поступить с бравым полицейским капитаном?

Майкл медленно заговорил:

― Согласен, это крайность. Однако бывают ситуации, когда самые крайние меры оправданны. Давайте предположим, что мы будем вынуждены убить Макклоски. В этом случае его необходимо публично разоблачить ― неопровержимо доказать, что он не просто капитан полиции, который честно исполняет свой долг, а продажная личность, затесавшаяся в полицию, жулик, замешанный в грязных махинациях, и, как всякий жулик, получил по заслугам. У нас есть журналисты на жалованье, сообщим им это и в подтверждение снабдим фактическим материалом. Это должно слегка понизить градус реакции. Как вам такой вариант?