Крестный отец (перевод М.Кан)

Подготовить все необходимое для побега Майкла из страны выпало Тому Хейгену: выправить липовый паспорт, матросскую книжку, найти свободную койку на итальянском грузовом судне, которое становилось в док одного сицилийского порта. В тот же день на Сицилию отрядили самолетом гонцов, чтобы обеспечить Майклу убежище у главаря мафии сицилийского нагорья.

Санни предупредил, что, когда Майкл выйдет из ресторана, в котором состоится свидание с Солоццо, его будет ждать машина с абсолютно надежным водителем. Водителем будет в этот раз сам Тессио, который добровольно вызвался на эту роль. Машина, с виду разбитая колымага, оснащена великолепным мотором. На нее повесят фальшивый номер, но и без того установить, откуда она и чья, будет невозможно. Ее как раз приберегали на такой вот особый случай, когда потребуется нечто из ряда вон выходящее.

Весь день Майкл провел с Клеменцей, осваивая маленький пистолет, который ему подложат. Малокалиберный, стреляющий пулями с мягким носом, которые, входя в тело, оставляют крошечную дырочку, но на выходе наружу ― зияющую рваную рану. Майкл обнаружил, что до пяти шагов пистолет бьет точно. Дальше ― пуля может полететь куда угодно. Спуск был туговат, но Клеменца поколдовал над ним с инструментами, и он стал мягче. Глушитель решили не надевать. Вдруг какой-нибудь задиристый и ни в чем не повинный зевака, не разобрав, что происходит, ввяжется сдуру и сгинет ни за грош. А услышит пальбу ― не сунется.

Покуда Майкл занимался пристрелкой, Клеменца давал ему наставления:

― Как только отстреляешься, сразу роняй пистолет на пол. Нормально опустишь руку и разожмешь пальцы. Никто не заметит. Все будут думать, что ты по-прежнему вооружен. На лицо будут глядеть, а не на руки. И тут же смывайся, но только шагом, не беги. Никому не смотри прямо в глаза, но и не отводи взгляда. Учти, для окружающих ты будешь страшен ― будешь внушать им ужас, уж поверь мне. Никто не попытается остановить тебя. Выйдешь, снаружи будет дожидаться Тессио. Садись в машину и остальное предоставь ему. Не бойся непредвиденных осложнений. Ты не поверишь, как гладко все проходит в подобных случаях. Теперь надень-ка вот эту шляпу и покажись, на кого ты похож.

Он нахлобучил Майклу на голову серую фетровую шляпу. Майкл, который шляп не признавал никогда в жизни, скривился, но Клеменца стоял на своем:

― Не повредит ― меньше шансов, что тебя опознают. А главное ― даст свидетелям предлог отпереться от собственных показаний, когда мы им по-свойски растолкуем, что они обознались. И помни, Майк, отпечатки пальцев ― не твоя забота. Рукоятку и спусковой крючок обклеят особой пленкой. За другие части пистолета смотри не хватайся.

Майкл сказал:

― Санни узнал, куда меня хочет везти Солоццо?

Клеменца пожал плечами:

― Пока нет. Солоццо очень стережется. Но не волнуйся, он тебя не тронет. Пока ты не вернешься цел и невредим, у нас в руках останется посредник. Стрясется что с тобой ― расплачиваться посреднику.

― Ему-то какой расчет лезть в пекло? ― спросил Майкл.

― Ему хорошо заплатят, ― сказал Клеменца. ― Получит целое состояние. К тому же он в лагере Пятерки большой человек. Солоццо не может допустить, чтобы с ним что-то случилось. Солоццо не сменяет его жизнь на твою. Все очень просто. Тебе ничто не грозит ― это мы потом попляшем.

― Что, солоно вам придется? ― спросил Майкл.

― Ох, солоно, ― сказал Клеменца. ― Всеобщая война, основные противники ― семья Татталья и семья Корлеоне. Остальные в большинстве примкнут к Татталья. Немало покойников подберет этой зимой санитарная служба при уборке улиц. ― Он покрутил головой. ― Что делать, раз в десять лет такое происходит обязательно. Как бы средство изжить вражду. А потом, дай им волю ущемить нас в малом, и они норовят заграбастать все. Лучше сразу дать по мозгам. Вот дали бы Гитлеру по мозгам уже в Мюнхене ― так нет, потрафили голубчику и тем сами накликали на себя беду, прямо-таки напросились.

Нечто похожее Майкл слышал от отца еще в 1939 году, когда война, в сущности, даже не начиналась. Предоставили бы семейным кланам мафии возможность заправлять Госдепартаментом ― глядишь, и Второй мировой войны бы не случилось, с усмешкой подумал Майкл.

Они вернулись в резиденцию дона, где, как на штаб-квартире, обосновался Санни. Сколько еще, подумалось Майклу, Санни высидит в своем заточении на безопасной территории парковой зоны? Рано или поздно, а жизнь вынудит показаться наружу. Они застали Санни на диване, он ненадолго прикорнул. На кофейном столике валялись не убранные после позднего завтрака объедки бифштекса, хлебные крошки, стояла бутылка виски. Кабинет, в котором при доне обычно царил порядок, начинал походить на запущенный номер в дешевых меблирашках. Майкл тряхнул брата за плечо:

― Слушай, ты бы велел здесь прибрать, живешь, как бродяга.

Санни зевнул:

― Скажи, командир какой пожаловал обследовать казарму! Брось дурака валять, Майк, ― мы до сих пор не получили сведений, куда эти сволочи, Солоццо с Макклоски, метят тебя затащить. Как же мы, черт возьми, обеспечим тебя оружием, если не выясним это?

― А нельзя его попросту взять с собой? ― спросил Майкл. ― Может быть, меня и не обыщут, а обыщут, так не сказано, что найдут, если спрятать с умом. И даже если найдут, что такого? Отберут, и все дела.

Санни покачал головой.

― Не пойдет, ― сказал он. ― Здесь не годится на авось, этого стервеца Солоццо нам нужно ликвидировать наверняка. Запомни, его ― в первую очередь, если позволят обстоятельства. У Макклоски и реакция похуже, и сообразительность не та. С ним ― успеется. И обязательно роняй пистолет ― говорил тебе Клеменца?

― Говорил раз сто, ― сказал Майкл.

Санни встал с дивана и потянулся.

― Как у тебя челюсть, старичок?

― Погано, ― сказал Майкл. Вся левая сторона его лица разламывалась от боли, лишь в тех местах, где были наложены анестезирующие шины, онемело. Он взял со столика бутылку виски и приложился к горлышку. Боль немного отпустила.

Санни сказал:

― Эй, Майк, полегче ― сейчас не время наливаться, осовеешь.

Майкл огрызнулся:

― Да пошел ты ― тоже корчит из себя... Я, знаешь, на фронте воевал с мальчиками покруче твоего Солоццо, и условия были похуже. Где у него минометы, елки зеленые? Где укрытия от воздушных налетов? А тяжелая артиллерия? А фугасы? Ни черта, есть один продувной мерзавец и при нем ― высокопоставленный легаш. Надо только решиться ― вот в чем суть, а убить их ― уже не проблема. Самое трудное ― решиться. А уложить ― делов-то...

Вошел Том Хейген. Кивком поздоровался и сразу шагнул к телефону, записанному на вымышленное имя. Набрал несколько номеров, и в ответ на немой вопрос Санни качнул головой.

― Глухо, ― сказал он. ― Видно, Солоццо будет молчать до последней минуты.

Зазвонил телефон. Санни подошел и предостерегающе поднял руку, как бы призывая не шуметь, хотя никто и так не проронил ни слова. Он нацарапал что-то в блокноте и со словами: «Понятно, он будет на месте» ― повесил трубку.