Крестоносец. Византия

Правда, Матильда не отказалась от притязаний на английскую корону и не признала Стефана, как и её сын от второго брака с графом де Анжу, Анри (или Генри, на английский манер) Плантагенет. У них тоже нашлось немало сторонников, включая нескольких незаконных братьев и сестёр Императрицы, так что междоусобная война в Англии не стихает тринадцатый год.

И это только самый известный случай средневековых кораблекрушений на море. А сколько происходит каждый год не столь знаменитых, но не менее богатых жертвами — только Николаю Угоднику, покровителю моряков, да морским археологам будущего известно… Хотя насчёт последних не уверен.

Плаванья по озёрам, особенно большим, тоже лотерея. Взять хоть нашу Ладогу. Не перечесть, сколько на ней погибло судов, особенно до того, как в первой половине XVIII века был прорыт канал из Невы на южном берегу озера. Реки если и безопаснее, то ненамного, особенно такие крупные, как Дунай. Достаточно вспомнить судьбу старшего сына Отто и его судна. Так что у Маргит и других девушек, как и у братьев де Аргуэльяс, есть серьёзные причины опасаться воды.

Подумав, я рассказал всем заинтересованным дамам и кавалерам о речной битве с пиратами на Рейне, и о том, как Роланд и Эрих, упав за борт в доспехах, остались живы-здоровы, благодаря спасательным жилетам, поясам и кругам. Роланд и близнецы подтвердили мой рассказ. Продемонстрировал и сами спассредства. Парни и девушки очень заинтересовались, хотя и не могли до конца поверить, что благодаря этому можно не утонуть в железе. Я попросил Эриха надеть доспехи, жилет с поясом, взять круг, и показать всё на воде, благо наши суда стояли в небольшой бухточке, поросшей по краям камышом, и с других судов их не было видно.

Мой оруженосец успешно провёл демонстрацию, которая произвела огромное впечатление и на мадьярок, и на испанок с испанцами, а также на Вима с Пьером, которым ещё не доводилось видеть это в действии, и на экипажи обоих судов. Благо дни ещё были тёплые, вода прогревалась неплохо, особенно в неглубокой бухточке. Сразу после того как Эриха, побултыхавшегося на дунайских водах, вытянули канатом на борт, девушки, включая сестричек де Аргуэльяс, завладели нашими жилетами, поясами, кругами, всех лиц мужского пола выгнали на берег, велев не подпускать посторонних к бухточке, и самим не подглядывать, под страхом «лишиться мужского естества». Последнее очень серьёзно заявила Инес, и я ей почему-то сразу поверил — остальные, судя по лицам, тоже. Да, с женской честью в эти времена всё серьёзно… Затем, судя по доносившемуся со стороны бухты визгу, писку и девичьему смеху, дамы устроили двухчасовой заплыв в индивидуальных плавсредствах, чем, судя по их виду, когда всё кончилось, и нам позволили вернуться на суда, остались очень довольны.

После этого были закуплены необходимые ткани, нитки, пробка, которую в немалом количестве везли из Италии для местных виноделов, и девушки засели за работу, изготовляя спасательные жилеты по нарисованным мной «выкройкам» с пояснениями. Сестрички Аргуэльяс делали эти комплекты не только себе, но и братьям. Последние сунулись было помочь, но были посланы… репетировать, с пояснением, что нечего лезть в женское дело, мужчины тут только всё испортят.

В целом соглашусь, хотя бывают мужчины, которые в этом ремесле не уступят женщинам, а даже дадут сто очков вперёд. Вспомнить хоть мастера Оливье в Париже, или модельеров из моего будущего. Впрочем, мужской части семейства Аргуэльяс позволили нарезать пробку кусками, по нарисованным лекалам. Этим же занялись и наши оруженосцы, а также Лаци, слуга Паулы.

Этот мужик за сорок, потерявший жену и детей от какой-то заразы и знавший Паулу с рождения, похоже, перенёс свои отцовские чувства на хозяйку, и был готов ради неё в лепёшку расшибиться. Закончив с нарезкой пробки, он под моим руководством начал делать спасательные круги. Конечно, получалось у него значительно хуже, чем у мастера столярного дела Харальда в Саарбрюккене, круги получились кривоватые и угловатые. Но свою основную задачу — держать на воде людей и грузы, они выполняли. А остальное было не так важно.

Девушки тоже справились с пошивом поясов и жилетов, и даже неплохо, учитывая, что они делали что-то подобное в первый раз. С этого момента и наши подруги, и «Семь Самоцветов» почувствовали себя на реке гораздо увереннее. А Отто и его коллега командовавший судном девушек, по имени Габор, стали выпрашивать у меня ноу-хау, чтобы изготовить для себя спасательные средства. Подумав, согласился, выдав им чертежи, за которые взял с каждого по геллеру, чисто для порядка, и поставил условие — поделиться знаниями с их командами. Оба заверили, что так и собираются сделать — ведь это безопасность для их экипажа («Стоящих людей подобрать непросто, герр де Лонэ»), а также большое преимущество в стычках с пиратами.

Паула, после помолвки с Вимом, решила отблагодарить добрую королеву Фружину, сделав для неё, а также для короля и наследного принца, пробковые пояса, жилеты и круги, и к ним «походную» колыбельку для принца Иштвана, тоже из пробки, со смещённым вниз центром тяжести, чтобы не перевернулась, попав в воду. Хотя у девушки был уже некоторый опыт в изготовлении подобных вещей, однако, она хотела, чтобы всё было не только функционально, но и красиво, и попросила моей помощи, как у «самого знающего в этих делах человека». Что ж, от Гёзы и особенно Фружины я ничего, кроме хорошего, не видел, а потому согласился помочь, но с условием что такие же вещи (кроме колыбели, понятно) мы сделаем для короля Людовика и королевы Алиеноры. Ведь как-то неудобно будет подарить венгерским монархам, и не подарить французским. Да и кайзера Конрада не мешает одарить — он же мне презентовал землю, так что по факту, являясь одновременно королём Бургундии, тоже мой сюзерен. Да и Вим кайзеровский подданный. Паула охотно согласилась с моими доводами, и мы взялись за работу, припахав Лаци и Вима в качестве переводчика.

На этот раз всё получилось гораздо лучше. Всё же Паула и Лаци несколько набили руку, да и мой опыт, полученный ещё в Саарбрюккене во время работы с Гертрудой, её дочками и будущим зятем, тоже сказался. Круги, пояса и жилеты вышли не только функциональными, но и красивыми.

Дольше всего пришлось повозиться с непотопляемой колыбелькой для принца Иштвана. Эрик по моей просьбе сковал каркас из металлических прутьев, пристроив снизу свинцовый груз для остойчивости. Лаци под моим руководством пристроил к каркасу пробку, сделав собственно колыбель, и оклеил тонкими дощечками, которые Паула расписала разными красками, а также изготовила из части моего шёлка, расшив цветными нитями, съёмный чехол на пуговицах, используя для этого оставшиеся после перешивания платьев.

К прибытию в Вуковар работа была закончена. Колыбель смотрелась отлично. Надо было только провести «практические испытания», так сказать. Для этого в колыбель уложили продолговатый тряпичный кулёчек, наполненный пареной репой, как раз по весу новорожденного младенца, застегнули страховочные ремешки, чтобы не вывалился, после чего бросили в воду вверх тормашками. Работает! Колыбель мгновенно встала на «ровный киль», словно игрушечный утёнок в ванне, с которым любила играть Ленка, когда я её купал в ясельном возрасте. «Младенец» может свободно «дышать». Затем увеличили вес «груза» до годовалого ребёнка. Плавучесть колыбели оказалась ничуть не хуже.

Ну вот и отлично! Такую штуку и правда не стыдно подарить принцу. Вещь, на самом деле, очень полезная. Опасности от воды угрожают не только взрослым принцам, вроде Уильяма Этелинга с «Белого Корабля». Помнится, старший сын Ивана Грозного, царевич Дмитрий, утонул через год после взятия Казани. Перевернулись сходни, и нянька не удержала ребёнка, уронив в реку. Вытащить живым не успели. Интересно, насколько мучительно царь, прозванный за жестокость Васильевичем, казнил эту няньку и других виновных в случившемся косяке? Хотя папаша в данном случае был виноват не меньше. Ну ладно самого, после выздоровления, понесло на богомолье, благодарить святых — дело для Средневековья привычное и нормальное. Но на фига было с собой годовалого младенца тащить?

Кстати, в этом же XII веке, только значительно позже, в 1185 году, суждено утонуть ещё одной царственной особе — восьмилетнему японскому императору Антоку Тенне. Правда, тут стихия или несчастный случай были ни при чём. Бабуля императора, повёрнутая на самурайстве, после поражения от соперничающего клана в морской битве при Данноура, решила не сдаваться и пафосно утопилась, забрав с собой на дно морское и внука. Вообще, это что надо иметь вместо мозгов, чтобы тянуть восьмилетнего ребёнка в сражение, да ещё и морское?! Откуда знаю? Да читал Пелевина, чтобы не позориться перед Ольгиными подругами-интеллектуалками, у него упоминается этот случай.