Крестоносец. Византия

На левом берегу, в Валахии, точнее в её западной части, Олтении, между «Железными Воротами» и рекой Олт, где наше войско останавливается для ночёвок и приготовления еды, с цивилизацией всё ещё хуже. Города на валашском берегу отсутствуют как класс, разве что кое-где видны развалины римских времён. В Валахии с городами сейчас вообще очень плохо. По словам Отто, есть пара-тройка на севере, в предгорьях Карпат, видимо, более безопасных в плане нападений всяких грабителей, но это и всё. Вдоль Дуная на большом отдалении друг от друга ютятся деревни, населённые болгарами, которых тут чуть ли не половина, ведь здешние земли, по словам епископа Оттона, три с половиной века принадлежали Болгарии, до её завоевания византийцами. Которые, правда, к северу от Дуная продержались недолго, и были выбиты на другой берег венграми и кочевниками, хотя, от притязаний на эти земли не отказались. А также валахами, либо, на славянский лад волохами или влахами, потомки которых обзовут себя румынами и «потомками римлян». Хотя к землякам Цезаря и Октавиана отношение они имеют очень косвенное. Провинция Дакия была римским аналогом Сибири, куда со всей империи свозили всякий сброд. Так что римляне, оставляя здешние места почти девять веков назад, во время очередного «выравнивания линии фронта» под натиском варваров, даже и не подумали переселять эти отбросы на территорию империи, бросив в Карпатах. Но это по версии болгарских и венгерских гидов XXI века, у румын, понятно, совсем другая точка зрения на эти вопросы.

В общем, бывшая римская, болгарская и византийская провинция, она же будущая Румыния, выглядит сейчас крайне убого даже на фоне Придунайской Болгарии, которая из-за половцев-грабителей и византийских налоговиков (кто из них хуже — вопрос весьма дискуссионный, если верить Отто), тоже не может похвастать цветущим видом. Деревни по берегу встречаются ещё реже, и тоже жмутся в места понедоступнее. Каменных строений вообще нет, даже не из-за недостатка камней, хотя их на берегу и правда не так много как в местах ближе к Балканам или Карпатам, а из-за дороговизны каменного строительства, которое не то что крестьянам, а и большинству местной знати не по карману. В деревнях сплошные глиняные мазанки на плетнях, у редких зажиточных жителей с добавлением дерева. Церкви точно такие же, только побольше крестьянских хижин. Монастырей вообще не видели. Отто говорил, что вроде бы на севере, в Карпатах, есть несколько, а тут только отшельники, которые так запрятались в лесах и плавнях, что фиг найдёшь.

Усадьбы здешних благородных, одних из которых называют на русский лад боярами, а других куртенями[10], попадаются значительно реже селений, и исключительно в укреплённых природой местах. Сами они тоже не впечатляют. Что-то вроде теремов в два-три этажа, окружённых деревянной же стеной, а чаще частоколом. Всё это обмазано глиной, которую, если верить Отто, в случае опасности ещё и поливают водой, чтобы не срабатывали вражеские огненные стрелы и другие зажигательные снаряды, а враги соскальзывали со стен. Да, это вам не Рио-де-Жанейро. В Западной Европе такое убожество больше трёх веков не строят, с начала эпохи викингов.

Но всё же местные аристократы по сравнению с крестьянами — даром что те свободны, в отличие от большинства европейских коллег — живут как настоящие олигархи, правда, локального масштаба. В Европе сейчас сельским жителям нигде особо хорошо не живётся. Такие специфичные исключения, как охотничья деревня Танненберг в Швабском Лесу, не в счёт. Но в Валахии в этом плане натуральный трындец! По словам Отто, со здешних селян дерут даже не десять шкур, а вдвое больше! Куртеню и боярину плати, кнезу — это что-то среднее между европейским графом и герцогом, или воеводе (в данном случае правитель средних размеров феодального владения, аналог кнеза) плати, а те платят кому-то из сильных соседей, венгерскому королю, или византийскому императору, или ближайшему половецкому хану, орды которых уже больше полувека болтаются по Валахии после разгрома печенегов, а то и нескольким, либо даже всем перечисленным — бывает и такое — вот и стараются драть побольше, чтобы и себя не обидеть.

Причём даже уплата всего сполна не означает гарантии от проблем. Кто-то может обидеться, что ему в отличие от других не заплатили, или решить, что недодали по сравнению с прочими, или счесть оскорбительным, что заплатили не только ему, налететь, всё пожечь, разорить и разграбить. А уж во время войн между окрестными властителями для их войск, проходящих через эти места, разграбить всё, до чего удастся дотянуться — это святое. И хорошо коли только разграбить. Подозреваю, местный простой народ давно бы разбежался из этих мест, да некуда. На востоке кочевники — мигом накинут аркан и определят на невольничий рынок. На севере католическая Венгрия, где православных волохов утесняют переселяющиеся на их земли мадьяры и немцы, вынуждая мигрировать на юг, в Валахию, в основном, правда, на относительно безопасный гористый север. На юге, в Византии, поборы не легче, да и с безопасностью не особо лучше. В Валахии хоть византийской бюрократии нет.

В общем, не понимаю я, как обитатели здешних сёл выживают. Разве что охотой и рыбалкой. В Валахии нет таких свирепых запретов для простолюдинов на эти промыслы, как в остальной Европе. Наверное, потому что людей здесь сравнительно немного, а всяких зверей, птиц и рыб дофига. А может и местные власть имущие поняли, что лучше позволить простому народу охоту и рыбалку, чем вообще остаться без подданных, протянувших ноги с голодухи.

Армия крестоносцев, высаживаясь по договору с византийцами на валашском берегу Дуная, вызывала панику местных жителей. Думаю, они ещё не видели такого количества вооружённых людей, и их страхи легко понять. Места эти, можно сказать, ничейные, помощи, в случае чего, не дождёшься. Византийцы хоть и считают Валахию своей провинцией, но давно уже не пытаются подкрепить эти претензии делом. Венгрия тоже претендует на сюзеренитет в этих местах, но даже в Олтении власть венгерского короля существует больше на словах. По словам Отто, восточнее, в Мунтении, как называют часть Валахии за рекой Олт, нет и этого, хозяйничают там только половецкие ханы, не обращая внимания ни на Венгрию, ни на Византию.

Так что местным есть чего опасаться. Перефразируя фильм «Чапаев»: «Греки пришли — грабят, венгры пришли — грабят, половцы пришли — грабят… И куды валаху податься?!». Хотя, грабить у местных по большому счёту особо и нечего, но всегда можно их самих продать работорговцам. А тут такая силища идёт! Это в Венгрии крестоносцев удерживали договоры Людовика и Конрада с Гёзой (хотя эксцессы всё равно случались), византийцы тоже обезопасили себя дипломатией, а насчёт Валахии никто ни с кем и ни о чём не договаривался. И грабежи крестоносцев на пути к Константинополю во время первого похода, жертвами которых становились целые города, на Балканах ещё прекрасно помнят.

Так что при появлении наших войск местные аристократы запирались в своих резиденциях и старались вступать в переговоры, выражая покорность и предлагая выкуп в обмен на безопасность. Ну а народ попроще, бросив свои жилища, просто разбегался по лесам и болотам, к большому неудовольствию подданных кайзера и нашего короля, обломавшихся с планами на грабёж. Правда, через некоторое время, когда всё более-менее успокаивалось, самые смелые и предприимчивые отваживались приближаться к лагерю, чтобы поторговать, предлагая дичь, шкуры, рыбу, овощи и женщин. Дамы подходили к вопросу без особого стеснения. По словам Отто, женщины из прибрежных селений регулярно оказывают такие услуги купцам и командам с проплывающих мимо судов.

Для здешних селянок и пара геллеров — немалые деньги. Самые богатые невесты в здешних деревнях, это те — что наиболее преуспели в древнейшей профессии, таких наперебой сватают лучшие женихи. Причём, в отличии от незабвенной Магды в Саарбрюккене, деревенские прекрасно всё знают и даже не думают осуждать, разве что священник на исповеди потребует покаяться в грехах. Судя по популярности у наших коллег по крестовому походу местных девок, заработки у них на этот раз выдались рекордные, что подтверждалось их довольным видом.

Меня к путанам, пусть и не совсем профессиональным, не тянуло, пока что хватало воспоминаний о Маргит. Вим и Эрих тоже держались, сразу видно, что у парней к Пауле и Мари настоящая любовь. Зато Роланд, Пьер и Ульрих не пропускали попавшихся им жриц Афродиты, быстро утешившись после расставания с Эржбет, Илонкой и Юлишкой. Договаривались они при помощи Вима (местное наречие имело некоторое сходство с латынью, многие могли как то объясниться по-гречески, а некоторые худо бедно знали и немецкий). На мою подначку о том, какую епитимию на них наложит исповедник за разврат, Роланд только легкомысленно махнул рукой:

— Да какой разврат? Ты же видел, как они живут. Чувствуешь себя добрым самаритянином. После одной ночи целая семья пару недель голодать не будет.

Но в целом плаванье проходило скучновато. Разве что Людовик с Алиенорой пару раз пригласили на пир. Там пришлось снова исполнить песни, спетые в таверне в Вуковаре. Благодаря графу Гильому и его свите они уже распространились в армии, точнее, её франкоязычной части. Монархи их тоже одобрили. Между прочим, на пиру у кайзера были и братья-славяне: вассал кайзера и его шурин, муж сводной сестры Конрада Гертруды Владислав II, князь Чехии, и вассал последнего Оттон (или Ота, если по-чешски) Детлеб, князь Оломоуцкий. Первый где-то возрастом под сорок, второй моложе, лет двадцати пяти. Братья-славяне тут не фигура речи — эти двое приходятся друг другу троюродными кузенами. Видно фамильное сходство, оба брюнеты, с продолговатыми лицами и резковатыми чертами, бороды, в отличие от свисавших вниз усов, коротко подстрижены. Держатся дружелюбно, и не скажешь, что всего семь лет назад воевали друг с другом, а счёты между пражским и оломоуцким престолами тянутся два с лишним десятилетия.