Крестовый отец

…Надумал понтоваться. Типа, оцени какой я крутой. А ведь крутой.

Разные умельцы вертеть финку в пальцах встречались на зоне, но подобной атасности Шраму еще видеть не доводилось.

Перо мотыльком порхало вокруг клешни «болезного», создавая серый металлический шар, закрывающий кисть. Рука взлетала вверх-вниз, уходила влево-вправо, не прерывая вращение финкаря. На такое бы в цирке любоваться, а не перед носом.

Но вот нож замер в ладони на паузу в удар пульса и вновь пустился в пляс.

Ясно, что этот жонглер может сотворить с пикой что угодно – метнуть, посечь, всадить, внезапно поменять ударную руку.

Будет ли он менять пятерню? Судя по всему, владеть одинаково классно должен обеими, но, судя по жонглированию, этот нож ему привычен в правой. Если собирается убивать с одного удара, то пойдет с привычной руки. Будем считать, что я прав и следить стану только за правой. Иначе кранты. Авось, угадаю…

Мокрушник перешел невидимую черту, проведенную для себя Шрамом.

Вряд ли бы кто успел сосчитать до трех за то время, что заняла стычка. Просто люди ринулись друг к другу, словно со школы не виделись, вроде бы попытались обнять друг друга, и вот один уже падает.

Шрам и сам толком не понял, что же вышло. Ничего, кроме правого плеча в пижамных полосах, Сергей не видел. Типа, как в рулетку – все фишки на один номер. Проиграл – так все, выиграл – так до херища. Едва заметил, что плечо пошло вперед, развернулся боком, уклоняясь от удара справа, и выкинул финкарь снизу вверх.

Кажется, он банально угадал, и недруг просто нарвался. Пика вошла легко, без сопротивления. Заточено лезвие, должно быть, отменно. А может, следует записать, что год зоны равен двадцати годам тренировок?

Поскольку его перо сидело в боку у мокрушника, об пол стукнул, понял Шрам, нож из руки мнимого больного. Тогда Сергей отпустил рукоять, на которую давила тяжесть. Мокрушник упал, накрыв собой один упавший нож, другой нож по рукоять ушел в его внутренний мир.

Шрам присел на корточки возле захлебывающегося кровянкой лихача.

– Кто тебя послал?

Сквозь кровавую пену мокрушник вытолкнул нечто непонятное:

– Брат.

– Дайте я посмотрю, – оттолкнул Шрама подбежавший доктор, склонился над «больным».

Шрам встал и только сейчас заметил, что у него распорот рубашечный рукав на левом предплечье. Раздвинул порез руками – царапина. Достал все-таки циркач…

В палату ворвались дубаки (Шрамов конвоир и двое помощничков) и вместе с ними Китай.

– Нож на землю, руки за голову!

Шрам послушно заложил лапки за башню. Но сказал:

– Тут прибежали санитары и зафиксировали нас.

– Мертв, – услышала палата диагноз доктора. – Ко мне его только сегодня привезли. Я его еще даже не осматривал.

– Теперь осмотрите, – пошутил дубак.

3

Опять смешивались клубы табачного дыма от «Кэмела» и «Союз-Аполлона».

– Все, что ни делается – к лучшему. Шрама по факту убийства придержат в СИЗО. Дело же заведено. Хотя там самооборона, много свидетелей ее подтверждают, но надо же обстоятельно разобраться, не превышены ли ее пределы?'

А у нас появляется время, чтобы спокойно подготовить решение проблемы и покончить наконец с проблемой. Ведь с первоначальным» сроком мы не уложились. Придется заплатить неустойку. Честь фирмы. Возвратим тридцать процентов от общей суммы.

Что-то от этого Шрама у меня начинает болеть голова, а у тебя?

Глава десятая ДЕЛА

Ну, прошенья просить не будем,Если где-то я затрубил.Все другим завещаю людям,Что с тобою не долюбил.

1

Мир и так не баловал разнообразием красок, а тут, когда за спиной лязгнул засов, запирающий дверь, мир вообще стал черно-белым. Будто при ломках.

– Первоходка! – заорала свесившаяся с двухъярусной кровати башка, и столько радости было в этом вопле, словно объявили об амнистии.

Когда он попадал на следующий уровень новой игры, он всегда без раздумий кликал сохранение. Как обернется, когда и откуда накинутся новые монстры, какими новыми возможностями будут наделены? Жизни надо беречь. Иногда до «pause» не успеваешь дотянуться, как набрасываются и съедают.

Кстати, хорошо вламываться в новый уровень под колесо эфедрина. Охватывает здоровый пофигизм и убыстряется реакция.

А внешне это выглядело, как одно из самых шизовых появлений новичка на хате. Вид у патлатого и завернутого в обыкновенную джинсу клиента был такой, будто он в зоопарке разглядывает экзотических зверюшек. Или будто инопланетянин явился на Ассамблею Организации Объединенных Наций.

Под мышкой Антон держал скрученный матрас, в который были завернуты кое-какие нехитрые вещички. Матрас – это вам не золотой топор из стрелялки «Еретик» с выставленным через ключ «rambo» усилением, превращающим оружие в огнемет. Огнеметный топор как нельзя кстати подошел бы в тесном помещении, набитом живой вражьей силой. Монстровская мелочь сразу горит на подходах, крупняк борется с огнем, а не с тобой.

Эх, сейчас бы пусть не джефу, так хотя бы косячок.

Появление новичка стали обсуждать по шконкам, тыкать пальцем и откровенно ржать над нелепыми патлами, над любознательно отвисшей челюстью, над наивом в широко раскрытых глазах. Звук напоминал жужжание, сопровождающее атаку диких пчел в бродилке…

– Чего прирос? – полетели в Антона подстегивающие слова из самой гущи толкущихся людей.

«Это ко мне, что ли?» Показывая, что не прирос, Антон сделал шаг вперед.

– Скок, продуй хапера! – прозвучало откуда-то сверху.

– Бегу, Ильяс!

В заставке древней «тридэшки» про коммандос с таких двухэтажных коек скатывались бравые хлопцы в камуфляже. Правда, в казарме коммандос из-под нижних коек не высовывались головы и матрасы. Антон подумал, что на этом этапе его жизни глюкалова хватает и без всякого эфедрина.

– Здорово, друг. По какой статье чалку шьют? – Зеки расступились, открыв нагло застывшего по центру хаты персонажа.

– Аск? – Антон разглядел перед собой невысокого, плотного и кривоногого, откликавшегося на никнейм Скок. Прочие слова Антон просек, но вот что такое «чалка»? И как перевести на местный, что Антон здесь случайно и ненадолго?