Крестовый поход

— Вот это да! — присвистнула Мику. — Я чувствую это на себе. Эй, femme magique, [60] может, оттянемся на пару, а?

Скай слегка усмехнулась. Она подняла глаза на Тео, у которого отвисла челюсть и высунулся язык.

— От тебя прямо трясет, cher, — признался он. — Будто пальцы в розетку сунул. Я тащусь.

— Отлично. Ну, — глубоко вздохнув, сказала она, — надо топать.

Тео поднял вверх указательный палец.

60

Чаровница (фр.).

— И не дыши. По крайней мере, не показывай виду, что дышишь.

— Поняла. Не дышать, — она слегка побледнела. — Надеюсь, получится.

— Да благословит тебя Великая Богиня, — сказала Мику, и они с Тео поцеловали ее в лоб. — Предупредим членов Круга, чтобы молились за одного из своих, который идет на опасное задание.

— Но никаких подробностей, — сказала Скай.

— Ноль подробностей, — пообещал Тео.

И они ушли, смешавшись с тенями. Она слушала их затихающие шаги, несколько раз подавляя искушение позвать их обратно. Нет. Она должна это сделать. Она добровольно взялась исполнить эту миссию, и именно у нее, скорей всего, это получится.

Она посмотрела на серебряное кольцо на большом пальце: не лучше ли снять его? Оно изображало полумесяц, обернутый вокруг лунного камня. [61] Она носила его, чтобы не забывать, кто она такая, и больше не попадать в рискованные ситуации, когда можно снова потерять себя. А вот теперь ей надо временно потерять свою сущность. Через минуту она нехотя улыбнулась. У вампиров есть все основания поклоняться луне, не меньше, чем у колдуна или ведьмы. Эта мысль придала ей силы и уверенности в себе: не надо звать никого обратно. Пора отправляться.

61

Лунный камень, или адуляр, считался камнем халдейских магов и прорицателей. За ним замечена необычная связь с луной: в новолуние самоцвет ярче сияет и наполняется магической силой.

Шагая в одиночестве и трепеща от страха, она молила богов, чтобы среди тех, к кому она теперь приближалась, не было Эстефана. Чтобы он в конце концов отказался от своих притязаний или хотя бы был сейчас в Европе, а лучше всего, чтобы его вообще не было в живых. Все-таки это ужасно — желать чьей-то смерти. «Делай, что хочешь, если это не вредит другим».

Надо скрестить пальцы, чтобы приехавшая в город вампирша оказалась именно Авророй.

Скрестить пальцы, чтобы вот этот вампир, глаза которого сейчас, как раскаленные угли, демонически светят ей во мраке, привел бы ее к ней.

Вампир свистнул. Холодок пробежал по спине Скай. «Великая Богиня, защити меня, на тебя возлагаю надежду, — молилась она. — Я твоя дочь. Отдаюсь под твою защиту!»

И она свистнула в ответ.

ГЛАВА 12

Нам друг колдун, и волк, и смертный человек, Пред нами ужас, что не пережить вовек. Война развязана, по всей земле сраженья, Но где цена победы или пораженья? Но правда все равно останется за нами. Сражаться станем храбро с заклятыми врагами. И с Проклятых падет их вечное проклятье. И ляжет на охотников тяжелое заклятье.

Новый Орлеан

Отец Хуан, Дженн, Холгар, Эрико, Джеми и Антонио

Отец Хуан отвел свой отряд в часовню покинутого монастыря. С потайной лестницы, ведущей из тоннеля, которой, по преданию, пользовались еще беглые рабы и пираты, монастырь отнюдь не казался столь уж безопасным укрытием. Марк и члены его отряда увиливали от ответов на вопросы Дженн, почему Лаки считает, что здесь водятся привидения. А когда Лаки отказался идти на мессу и попросил отца Хуана принять у него исповедь в другое время, у нее возникли новые вопросы. Обеспокоенная, она заподозрила, что они что-то скрывают. Уж не опасаются ли они, что, обнаружив, что именно они скрывают, саламанкийцы уйдут?

Электричества в здании не было, все окна были закрашены черной краской и забиты досками, чтобы всякому постороннему было видно, что здесь никто не обитает. Вдобавок никто не пользовался внешними помещениями, только теми, в которых вообще не было окон. Здесь было холодно и сыро. «Враждебный» — другого слова для описания интерьера Дженн не могла подобрать.

Коридор, ведущий в часовню, утопал во мраке; они продвигались по нему в свете электрических фонариков, и Дженн настороженно в любую минуту ждала нападения. У Антонио тоже был электрический фонарик, хотя ему-то он был ни к чему. Пройдя под каменной аркой в комнату, где царил ледяной холод, Дженн почуяла запах древней пыли и ладана. Ей сразу представились скользящие во мраке призраки монахинь в черно-белых одеяниях.

В часовне стояла статуя Девы с глазами без зрачков; стена за алтарем была пуста; должно быть, когда-то там висело распятие. Увидев это, Дженн испытала неприятную дрожь и осмотрелась в поисках еще одного распятия. Захватывая церкви, вампиры выбрасывали из них все, что могло вызвать у них отвращение, и, уж конечно, религиозные символы.

Священник зажег свечу и поставил ее на алтарь, а Марк торопливо вытер от пыли это когда-то священное место. Отец Хуан мягко остановил его, и Марк присоединился к остальным пяти, вставшим в ряд перед передним рядом скамей, которые наполовину сгнили; потрескавшееся дерево рассыпалось в труху под рукой Джейн, вставшей рядом с Антонио. Отец Хуан воздел руки, и все шестеро — Дженн, Антонио, Джеми, Эрико, Марк и Бернар — преклонили колени на подушки, заранее припасенные, чтобы не мерзли колени. Дженн раскачивалась рядом с Антонио, дрожа от холода и желая только одного: согреться. Но тело Антонио было холодно, как труп, он не мог согреть ее.

Она не была крещена в католической церкви, поэтому к причастию не подошла, стояла на своем месте и восхищенно смотрела, как отец Хуан положил облатку на язык Антонио и протянул ему чашу. Любой другой вампир давно бы закричал от боли. Но Антонио закрыл глаза и перекрестился, потом опустил голову на руки и стал молиться.

В проповеди отец Хуан говорил о терпении. Он процитировал Второе послание Коринфянам, главу шестую, четвертый стих, сначала на латыни: «sed in omnibus exhibeamus nosmen ipsos sicut Dei ministros in multa patentia in tribulationibus in necessitatibus in angustus»,а потом перевод на английский: «Но во всем являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах».

Дженн была уверена, что он выбрал этот стих — и содержание проповеди — специально для нее. Несмотря на собачий холод, пот катил с нее градом. Она из последних сил удерживала себя, чтобы не вскочить, сломя голову не выскочить из часовни и не помчаться к Французскому кварталу, во все горло выкрикивая имя Хеды. Ей казалось, что грешно молиться, ничего не предпринимая для того, чтобы помочь ей.

Вдруг, словно каким-то чудом поняв, о чем она сейчас думает, Антонио накрыл ладонью ее правую руку и, не переставая молиться, сплелся с ней пальцами.

— Это и есть наша помощь, — прошептал он так тихо, что услышала его только она. — Ты веришь в действие заклинаний, si?Но что такое заклинания, как не молитвы?

Она ничего не ответила. Сколько людей молилось за победу над вампирами? За своих любимых и близких, которые тем не менее были зверски убиты или подвергнуты «обращению»? Миллионы. А произнесенное одной ведьмой заклинание реально работает.

И насильственные действия тоже реально работают.