Кресты у дороги

Вернувшись за стол, Дэнс подняла трубку.

— Все ваши находки мы пустим в дело, Джон. Посмотрим, что произойдет.

Джеймс Чилтон поселился в фешенебельной части Кармела: двор примерно в акр, растительность ухоженная и разнообразная. Скорее всего муж, жена или оба супруга много времени проводят за прополкой и новые растения сажают сами, экономя на услугах садовников.

Дэнс с завистью осмотрела владения Чилтона. Она, хоть и уважала садоводство, сама им не занималась. Мэгги шутила, дескать, не будь у растений корней, они бежали бы от ее мамы.

Дом — длинный, с пологой крышей, возрастом лет под сорок — располагался в дальнем конце участка. Дэнс насчитала шесть спален. Еще она приметила седан «лексус» и «ниссан-квест» в просторном гараже, заполненном спортивным инвентарем, которым — было видно — хозяева регулярно пользуются. (У самой Дэнс тот же инвентарь лежит мертвым грузом.)

Увидев стикеры на бамперах машин, Дэнс рассмеялась: они точь-в-точь копировали названия статей из блога (против опреснительного завода и против введения курса полового воспитания). Левый и правый. Демократ и республиканец.

«Он обычный компилятор…»

На подъездной дорожке стояла третья машина, «форд-таурус», явно не хозяйский, с маркировкой прокатной компании. Выйдя из своей машины, Дэнс прошла к дому и позвонила в дверь.

Агенту открыла стройная брюнетка слегка за сорок, в фирменных джинсах и белой блузке с поднятым воротником, из-под которого виднелось дизайнерское серебряное ожерелье. Туфли хозяйка носила итальянские, просто сногсшибательные.

Дэнс назвалась, предъявив удостоверение.

— Я вам звонила. Хочу поговорить с мистером Чилтоном.

Нахмурившись, как хмурятся при появлении копов, хозяйка представилась Патрицией («Па-трииц-ция», — произнесла она).

— У Джима сейчас гость, но он скоро уйдет. Пойду скажу, что вы приехали.

— Благодарю.

— Проходите пока.

Патриция провела Дэнс в уютную берлогу, где на стенах висели семейные фотографии, и скрылась в глубине дома.

— Муж сейчас придет, — вернувшись, сообщила Патриция.

— Спасибо. Это ваши сыновья?

Дэнс указала на фотографию Патриции, долговязого лысеющего мужчины (видимо, Чилтона) и двух темноволосых мальчишек, напомнивших Дэнс собственного сына. Все четверо улыбались.

— Джим и Чет, — гордо произнесла хозяйка.

Супруга Чилтона решила рассказать и про остальные снимки. Увидев те, на которых Патрицию еще в молодости запечатлели в Кармел-Бич, Пойнт-Лобос, Мишн, Дэнс спросила, не местная ли она. Женщина ответила утвердительно; она даже выросла в этом самом доме.

— Отец многие годы жил в доме один. Мы с Джимом переехали сюда после его смерти, три года назад.

Дэнс нравилась традиция передавать дома по наследству, из поколения в поколение. Родители Майкла О’Нила, кстати, живут в доме с видом на океан, где вырос и сам Майкл, и его братья. О’Нил-старший на старости лет совсем одряхлел, и его супруга подумывала продать жилище и перебраться в дом престарелых. Майкл же не хотел, чтобы семья расставалась с родными пенатами.

Патриция перешла было к снимкам, на которых семья изнуряла себя атлетическими играми — гольф, футбол, теннис, троеборье, — однако в этот момент в коридоре послышались голоса.

Дэнс обернулась и увидела двух мужчин. Чилтон вышел в бейсболке, зеленой тенниске и твидовых брюках; светлые волосы пучками выбивались из-под кепки. Подтянутый, блогер обзавелся лишь небольшим брюшком, которое слегка выступало над поясом брюк. Собеседник Чилтона — мужчина с волосами песочного цвета — носил джинсы, белую рубашку и коричневый спортивный пиджак. Хозяин спешил выпроводить гостя за дверь. Ясно, не желает, чтобы хоть кто-то знал о визите в дом Чилтонов полицейского.

— Джим сейчас освободится, — повторила Патриция.

Дэнс направилась мимо нее в коридор. Патриция хотела воспрепятствовать, почуяв угрозу для мужа, однако Дэнс твердо решила побеседовать с Чилтоном сию же минуту. Ошеломленный, он не сумеет установить свои правила. Нет, не успела; Чилтон спровадил гостя — во дворе зашуршала гравием арендованная машина.

Блогер посмотрел на агента зелеными — как у самой Дэнс — глазами. Во время рукопожатия Дэнс прочла на его смуглом веснушчатом лице не осторожность, а любопытство и открытый вызов.

Агент предъявила удостоверение.

— Не уделите мне несколько минут, мистер Чилтон?

— Конечно, прошу в кабинет.

Чилтон отвел Дэнс в комнату скромного вида, заваленную кипами журналов, газетных вырезок и распечаток. Боулинг прав: манера игры репортеров меняется, на смену издательским офисам приходят уютные комнаты в домах и квартирах. Дэнс улыбнулась, заметив на столе кружку чая с ромашкой. Видно, сегодняшний крутой журналист отказался от сигарет, кофе и виски.

Предложив Дэнс садиться, Чилтон присел сам и вопросительно выгнул бровь.

— Он нажаловался, да? Странно, почему ко мне пришла полиция — вместо гражданского иска.

— В каком смысле? — удивилась Дэнс.

Чилтон откинулся на спинку кресла, снял кепку и, почесав залысину, вернул ее на место.

— Да он ерепенится из-за клеветы, — раздраженно произнес блогер. — Хотя, если честно, это всего лишь искаженная информация. Но даже если я написал в блоге неправду — что невозможно, — то искажение информации в нашей стране не является преступлением. В сталинской России была такая статья, однако в Америке за подобное по закону не преследуют. Каким боком вы замешаны в споре?

Чилтон пристально смотрел на Дэнс, буравя взглядом; говорил он чересчур энергично, эмоционально. Долго в его присутствии Дэнс не выдержит.

— Я не совсем понимаю, о чем вы.

— Вы не по поводу Эрни Брубейкера?

— Нет. Кто это?

— Человек, который хочет уничтожить наше побережье, построив опреснительный завод.

Дэнс вспомнила статью в блоге и стикер на бампере машины Чилтона.

— Нет, я совсем по другому делу.

Чилтон наморщил лоб.

— Брубейкер хочет остановить меня, вот я и решил: неужели он сфабриковал уголовное дело? Простите за ложные догадки. — Черты его лица смягчились; ушла напряженность, враждебность. — Брубейкер… та еще головная боль.

Интересно, каким эпитетом Чилтон хотел наградить застройщика до того, как назвал его «головной болью»?

— Прошу прощения. — Вошла Патриция и подала мужу чашку свежего чая. Она спросила, не желает ли чего Дэнс; на сей раз женщина улыбалась, однако в глазах сохранилось выражение подозрительности.