Крестьянка в наказание

— Вы понимаете, сколько это будет стоить?

— Понимаю, мадам, понимаю, — протянула леди Доротея кошелёк.

Мадам взглянула на красивый рисунок, вышитый золотой нитью на кошельке, заглянула в него, удивлённо глянула на леди Доротею, но промолчала. Кажется, здесь не принято задавать вопросы…

— Хорошо, но это будет не быстро. Вы подождёте?

— Нет, приду через пару часов, а пока прогуляюсь. Многое ещё надо приобрести…

Она так это произнесла и так глянула в мою сторону, что захотелось сжаться в комочек и спрятаться за мадам. Точно ничего хорошего от покупок меня не ждёт.

— Да, должны принести платье для этой особы.

— Разумеется, — кивнула мадам, коротким взглядом оценив моё нынешнее платье и опять поморщившись, впрочем, тут же улыбнулась леди Доротее.

Дверь за компаньонкой закрылась, мне стало чуть легче дышать. И чуть не подпрыгнула — по плечу похлопали:

— Следуйте за мной, юная особа!

Да что ж они все называют меня кому как взбредёт? Хоть бы кто именем поинтересовался… Стало неприятно, почувствовала себя хуже нашей козы. У той и то имя есть и даже пастух её по имени кличет…

Поплелась следом за дамой, на ходу рассматривая шитьё на подоле её нарядного платья.

В дальней комнате, не такой богатой, как прихожая, меня передали группе женщин, которые и начали надругательство. Мало того, что пришлось перед посторонними раздеться, так и самой вымыться не дали. Сначала усадили в лохань, начали волосы мазать какими-то вонючими мазями. Думала, задохнусь, хоть запах поначалу и показался приятным. Затем намазали всю с головы до пяточек разными притирками. После этого мне где щипало, где пекло, словно на солнце обожглась… Принялись скрести, будто лошадь, скребницами и тереть разными тёрками… Терпела только потому, что жалости женщины не испытывали точно никакой.

Когда с меня всё посмывали и дали белую тряпку, я, наконец, смогла замотаться. Была уж не последнем издыхании.

Это был ещё не конец.

Разложив на узком столе, как куру для разделки, в несколько рук начали мять всё тело. Я не выдержала и начала тихо всхлипывать. Ага, пожалели, как бы не так! Дали попить взвара из трав и продолжили мучения…

Что происходило позже плохо запомнила. В каком-то кресле стригли косу, мне было уже всё равно. Что-то делали с лицом, разрисовывали красками… В то же время скребли и мяли руки и каждый палец по отдельности… Засупонили на мне корсет, не дававший даже вздохнуть полной грудью… И вот, в конце концов, принесли купленное у модистки платье и дали одеться… Неужто всё?

Компаньонка сидела с чашечкой, в которую был налит вкусно пахнувший коричневый напиток, и держала в пальчиках крошечное печенье. Мадам сдвинулась в сторону и выдвинула меня вперёд, показывая леди Доротее… Та слегка подавилась, отставила чашечку и даже отложила печенье.

— Браво, мадам! Я даже не ожидала подобного результата!

Она обошла меня со всех сторон, по пути хлопнув по спине и заставив распрямить плечи…

Мадам довольно проговорила:

— Данные неплохие. Но манеры…

В голосе прозвучало сожаление и даже сочувствие. Но показалось, сочувствовали не мне.

— Манеры ужас, — согласилась леди Доротея. — Будем работать, — она вздохнула. — Оплата…

— Мы в расчёте.

— Прекрасно, — леди Доротея склонила слегка голову и резко скомандовала: — Милочка, следуйте за мной!

Что оставалось, поплелась следом, не чувствуя ног.

Когда добралась до своей комнаты, свалилась не осознавая, где нахожусь. Этот день оказался слишком богат на события. Дома столько всего не происходило и за год, а тут навалилось всё разом.

Долго отдыхать не дали.

Стукнув в дверь, вошла служанка. Глянув на меня сочувственно, сообщила:

— Леди Доротея ожидает вас к обеду.

Невольно глянув в окно на клонившееся к закату солнце, недоумённо посмотрела на служанку.

— К обеду?!

— Да, — подошла она поближе и зашептала: — Леди приказала накрыть на стол и запретила подавать еду вам в комнату.

Быстро выпрямившись и отойдя на пару шагов, глянула ещё более сочувственно.

В этой женщине ощущала такую же, как я, простую, возможно, когда-то деревенскую… Её сочувствие грело. Но против леди Доротеи мы обе ничего не можем сделать. До сих пор слышала холодный голос герцога, приказавшего во всём слушаться компаньонку. Наверняка такой же приказ получен всеми в доме и помочь никто не сможет.

Кряхтя, поднялась и направилась к дверям.

— Что вы! — воскликнула служанка. — Не гоже появляться за столом в утреннем платье! Надо переодеться и причесаться!

Указала в сторону столика с зеркалом, уставленного коробочками, баночками и разными шкатулочками, с утра их не было.

Застонав, подчинилась. Насколько проще жизнь крестьянки! Сейчас бы полола грядки или скотину кормила. А тут… Мало, что умучили за день, ещё и переодеваться?

Словно подслушав мои мысли, служанка тихонько рассказывала, вгоняя во всё больший страх:

— Господа переодеваются по несколько раз в день. И причёсываются тоже. Так уж заведено.

Неверяще посмотрела на отражение служанки.

— Это что же они больше ничем и не занимаются?!

— Ну, как не занимаются. Замужние за хозяйством присматривают, визиты наносят… — посмотрела на меня и пояснила: — В гости друг к другу ездят. Некоторые дамы благотворительностью занимаются. В теантры, на балы ездят. Ну, а в свободное время рукоделием занимаются, музицируют… Ну, то есть — на разных инструментах музыку играют, поют…

Слушала и не верила сама себе. Хозяйством заниматься это понятно. Матушка тоже дом весь вела. Меня, слава богам, научила. А всё остальное… Придётся всё же внимательно слушать леди Доротею. Не хочется, очень не хочется, попасть впросак и разгневать герцога.

— Готово, — поправила локон служанка. — Чудесно выглядите!

Только в этот момент взглянула на себя в зеркало. В салоне было совсем не до того, да и не особо меня к зеркалу поворачивали, им было главным леди Доротее угодить. Придя в комнату, рухнула на кровать, не глядя по сторонам. И только теперь всмотрелась в отражение…

Всмотрелась и застыла.

Там была не я. Точнее нет, я, но… Глаза мои, но больше, вроде, стали и блестели особенно ярко на гладкой коже. А кожа посветлела, загар стал бледнее. У девушки в зеркале тонкая талия, затянутая ярким пояском. Платье в воланах и кружевах падало волнами. Тонкая длинная шея, приводившая меня всегда в отчаяние, смотрелась иначе, я даже голову невольно подняла, как приказывала леди Доротея. Уложенные в высокую причёску волосы тоже обрели новый цвет и блестели, словно маслом смазанные. Невольно ухватилась за щёки и обратила внимание на руки. Маленькие с розовыми ноготками, очищенные от мозолей и загрубевшей кожи… То, что всегда считала своими недостатками, да что там, так считала не только я, стало вдруг достоинством.