Крик души
Шрифт:
Глаза Никки вспыхнули надеждой, когда она посмотрела на нее.
— Да, пожалуйста, сделайте это, — всхлипнула она. — Если у вас с собой все, что нужно…
— Нет, — ответила миссис А., — но вы можете привезти малютку в Хеллс-парк завтра. Мы возьмем анализы там.
Никки повернулась к Спенсу.
— Произошла ошибка, — сказала она, и голос ее звучал так уверенно, что это разбивало сердце. — Я просто знаю. Ничто из того, что мы прочитали, к нам не относится. Мы даже не евреи, не говоря уже о каких-то ашке-как-там-дальше.
— Ашкенази, — подсказала ей миссис А. Затем, поскольку
Спенс и Никки переглянулись.
— Но не только евреи зачастую оказываются носителями этого мутировавшего гена, — продолжала миссис А., чувствуя, что она должна поделиться с ними всем, что обнаружила. — В канадском Квебеке есть один район, где обнаружили большое количество носителей. Это же касается народности кейджн в Луизиане, что в Соединенных Штатах, и группы аманитов в Пенсильвании, тоже в США.
И снова Спенс и Никки переглянулись.
— Я никого не знаю из Квебека или из других упомянутых вами мест, — заметила Никки.
Спенс покачал головой.
— Я тоже. Но кто может сказать, кого знала моя мать?
Никки повернулась к миссис А.
— Мои родители британцы, — заверила она медсестру, — и они стопроцентные христиане, а не евреи, или аманиты, или кто-то еще. Вот видите, я не могу быть носителем этого гена, даже если Спенс — носитель, а ведь для передачи нужно, чтобы носителями были мы оба. Кровь Зака, должно быть, просто перепутали с чьей-то еще.
Миссис А. кивнула и постаралась улыбнуться как можно бодрее.
— Это хорошая мысль, — согласилась она, — значит, так и поступим. Принесите Зака рано утром, и мы попытаемся получить результаты анализа к концу дня.
Увидев этот тонкий спасательный трос, Спенс и Никки ухватились за него: теперь они смогли немного больше поспать ночью, чем сумели бы в другой ситуации, и даже съели по тосту на завтрак следующего дня. Они не обсуждали, насколько хрупкой, а возможно, даже тщетной была их надежда, они просто цеплялись за нее и все еще не отпускали, когда, уже в клинике, миссис А. согнула локоток Зака, чтобы взять у него кровь.
Когда она закончила, Спенс и Никки отвезли его домой, и ужасное ожидание началось. Миссис А. не могла гарантировать, что ее друг в лаборатории сможет сообщить им результат сегодня, но они все равно надеялись и боялись, что ему это удастся.
— Если окажется, что у него действительно эта болезнь, — сказала Никки к середине дня, — то я не смогу переехать в Лондон в конце недели.
Хотя Спенс и смотрел на нее, он не понимал, о чем она говорит.
— Я не хочу, чтобы он очутился среди чужих людей, — продолжала она. — Миссис А. знает и любит его…
— С ним все будет хорошо! — резко перебил ее Спенс.
— Я знаю, — кивнула она, — я только хочу сказать… — Никки замолчала, когда на нее накатил очередной вал ужаса и затопил ее сердце. Она глубоко вздохнула, словно пытаясь вернуть все на свои места. — Ты прав, с ним все будет хорошо, — прошептала она, несмотря на снедавший
ее страх.Зазвонил телефон Спенса, и они оба подскочили от неожиданности. Его лицо полностью побелело; он посмотрел на Никки, затем проверил, кто это, и закрыл глаза от разочарования и облегчения.
— Дэвид, — пояснил он и ответил на звонок.
— Я только что говорил с мамой, — сказал Дэвид, и по тому, как дрожал его голос, было понятно, какой шок он пережил. — Господи, Спенс, ты должен был позвонить мне вчера вечером. Я приехал бы прямо туда.
— Спасибо, дружище, — ответил Спенс, — но нам нужно, чтобы ты руководил съемками фильма. Ты сказал Дрейку?
— Нет, но он волнуется. Мы все начали беспокоиться, когда ты не перезвонил.
Спенс перевел взгляд на Никки.
— Никому ничего не говори, — попросил он Дэвида. — Мы ждем новостей от твоей мамы: мы решили сдать анализы еще раз.
— Я знаю, она мне сказала. — Дэвид замолчал на минуту, а затем продолжил: — Я не знаю, как вы относитесь к Богу, — произнес он хриплым от переполнявших его эмоций голосом, — но я хочу помолиться за вас, Спенс. Я хочу попросить парня там наверху позаботиться о том, чтобы все это оказалось ужасной ошибкой. Я знаю, мама делает то же самое.
Внезапно у Спенса так сжало горло, что он не смог продолжать разговор.
Никки забрала у него телефон и сказала:
— Дэвид, это я. У нас все хорошо, Зак прекрасно себя чувствует. Мы знаем, что произошла ошибка, но мы должны получить подтверждение.
— Конечно, — согласился Дэвид. — Я увижусь с Дэном чуть позже; мне сказать ему, что происходит?
Несмотря на свой спокойный тон, Никки была слишком травмирована, чтобы сдерживаться достаточно долго или думать достаточно быстро.
— М-м, не знаю, — пробормотала она. — Все может измениться в любую минуту… Ладно, да, скажи ему, потому что тебе будет слишком тяжело держать все в себе, и, так или иначе, к тому времени, наверное, уже появятся хорошие новости.
— Наверняка так и будет, — заверил ее Дэвид.
Повесив трубку, она положила телефон на валик дивана, поближе к Спенсу, и села на полу рядом с корзинкой Зака, где он дремал урывками. По мере того как проходило время, тишина в доме уплотнялась и расширялась, окружая их и словно отделяя от остального мира. Они были на острове, в другом измерении, приговоренные к Чистилищу.
Наконец свет за окном начал меркнуть, и Зак, словно ощущая напряженность родителей, закапризничал. Он не хотел брать грудь, и его крики казались громче, чем когда-либо раньше, когда Никки попыталась одеть ему новый подгузник.
Спенс сменил ее, и Зак на какое-то время затих, но затем снова начал кричать, издавая резкие, повторяющиеся вопли боли. Никки закрыла ладонями уши, не в состоянии терпеть это. Спенс качал его на руках, меряя шагами комнату, пока Никки, внезапно вернувшаяся к действительности и охваченная чувством вины, не взяла Зака и не сделала все, что могла, чтобы успокоить его.
Похоже, именно этого он и хотел, потому что крики наконец стихли, но его тельце продолжала сотрясать дрожь после плача. Она представила судороги, которые у него со временем начнутся, и отвернулась, словно уходя от удара.