Крик и шепот

— Так и было.

— А что именно произошло за ужином?

Ущипнув себя за переносицу, я раздраженно фыркаю.

— Норман пытался испортить ей вечер. Наконец-то он снова показал свое лицо. Боунз собирался уничтожить его, как сделал это с Паскалем и Кеннетом. Но…

— Что-то пошло не так, — продолжает вместо меня отец. — Кейди была не в себе.

— Да, это точно. Перед этим Куш проводил с ней сеансы психотерапии. Они выявляли ее альтеров. Объясняли им, что те являются лишь незначительной частью ее, но никак не отдельными сущностями. Куш был уверен, что это поможет Кейди не терять свою личность. С большинством альтеров это сработало. Хорошие почувствовали себя виноватыми за то, что господствовали над ней, а плохие были сбиты с толку. Кейди делала реальные успехи. Ее альтеры появлялись все реже и реже. За все годы нашего знакомства, я еще никогда не проводил с ней так много времени, — я в отчаянии потираю лицо. — Но боюсь, это ослабило их. Боунз предупреждал меня об этом, но, к сожалению, тогда я не понял всей важности того, что он имел в виду. Сегодня Норман решил поднять свою уродливую голову, а Боунз оказался не таким сильным, как надеялся. Кейди полностью отключилась, и он тут же пришел на помощь. Я уверен, папа, он не собирался вонзать в нее нож. Боунз никогда бы не причинил ей вреда.

Отец твердо смотрит мне в глаза и похлопывает по колену.

— Он попытался помочь. Если бы у меня была возможность зарезать ее отца- ублюдка, я бы тоже это сделал.

Я чуть не рассмеялся: оказывается, мой папа умеет ругаться. И все же сдержался. Сейчас нам явно не до смеха.

— Кейди справится с этим, — заверяет он меня.

Нервно сглотнув, я киваю. Это все, что есть у меня сейчас. Огромный ушат… полный надежды.

— Когда она выкарабкается, я хочу сделать ей предложение.

Папа мгновенно переходит в деловой режим.

— Думаю, вы должны жить вместе. Но я имею в виду не этот большой зловещий дом с тысячью жутчайших воспоминаний. Вам лучше переехать куда-нибудь в новое место. Дом в пригороде или, возможно, лофт (прим. бывшие чердаки и технические этажи, переоборудованные под жильё, мастерские, офисные помещения) рядом с твоей практикой. Кейди сможет начать все заново, как только избавится от некоторых провоцирующих ее раздражителей.

Эта идея мне нравится. Молю Бога, чтобы она выжила. Я надену кольцо на ее прелестный пальчик, и мы продолжим наше совместное путешествие по этой жизни.

Наша любовь трудна, но она, к счастью, есть у нас.

Я бы ничего не стал менять в ней.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — говорю я ему с полуулыбкой. — Я обязательно поговорю об этом с Кейди. 

* * * 

Я делаю глоток кофе, и тут из-за угла появляется мужчина в халате. Он выглядит довольно мрачным, и от этого меня охватывает ужас.

— Вы родственники Кейденс Маршалл? — спрашивает он. — Я ее хирург, доктор Джеймсон.

Я протягиваю папе свой кофе, встаю и подхожу к нему.

— Да. Я ее парень. Доктор Андерсон.

Он в легком замешательстве потирает затылок, а затем пристально смотрит на меня.

— Как врач с врачом… буду с тобой откровенен. Девушка нанесла себе некоторый непоправимый ущерб.

Стиснув зубы, я киваю, чтобы он продолжил.

— Она порезала селезенку и в нескольких местах проткнула кишечник. Это было нашей главной заботой, — он хмурится, и мое сердце замирает. — Кровотечение было настолько сильным, что потребовалось переливание крови.

Я из последних сил стараюсь держать себя в руках.

— С ней все в порядке?

— Ее состояние стабилизировалось, но мы будем держать ее в отделении интенсивной терапии, пока не убедимся, что ее жизни ничто не угрожает.

Зародившаяся в моей груди надежда расцветает в нечто гораздо большее.

— Отличная новость, доктор Джеймсон.

Он устало вздыхает.

— Это еще не все. Она также проколола и разорвала стенку матки, чем вызвала еще большее кровоизлияние, — его взгляд встречается с моим, и он смотрит мне прямо в глаза. — Матку пришлось удалить.

«Кейди не сможет рожать детей...»

Мое сердце скорбит о полноценной семье, которой у нас с ней никогда не будет.

Но сейчас все это не имеет значения. Самое главное — это она.

— Что-нибудь еще? — осипшим голосом спрашиваю я.

Я чувствую, как папа нависает надо мной, впитывая каждое слово доктора.

— Из-за характера нанесенных самой себе травм мы собираемся провести ей полную психологическую экспертизу.

Куш внезапно оказывается рядом со мной.

— Я ее психиатр, доктор Паван. Можете на меня рассчитывать. Я сообщу вам всю необходимую информацию.

Доктор Джеймсон озадаченно переводит взгляд с меня на Куша и обратно и наконец кивает.

— Я очень рад, что у пострадавшей такая серьезная поддержка.

Я оглядываюсь на членов своей семьи. Все они подошли и стоят позади меня. У каждого на лице печальное и озабоченное выражение. Они здесь потому, что любят меня. Ради меня они нашли в своем сердце местечко и для моей Кейди.

Мы поможем ей пройти через все это… вместе. 

Глава 26

Кейди

Вокруг тишина.

Я чувствую себя опустошенной.

Словно я давно блуждаю в каком-то бесконечном сне... не совсем кошмарном, но и не скажу, что приятном.

— Кейди, — мое имя, произнесенное мягко и нежно, вытягивает меня из небытия.

Сначала я думаю, что это Боунз, и всей душой устремляюсь к нему. Раскинув руки и широко улыбаясь, бегу на звук. Но чем ближе становлюсь, тем яснее понимаю, чей это голос.

«Йео!»

Мой мрачный доселе мир расцветает яркими красками. Калейдоскоп любви. Красный. Это цвет языка Йео, когда он пробует меня на вкус. Оранжевый. Цвет остатков «Читоса», размазанных по ухмыляющемуся лицу Боунза. Желтый. Цвет губки Агаты, которой она пользуется во время генеральной уборки на кухне. Я так люблю ее приятную улыбку, напоминающую мне бабушку. Зеленый. Цвет любимого мороженого Пресли — мятного, с кусочками шоколада — на ее липких пальчиках. Голубой. Цвет озабоченных глаз офицера Джо, прячущихся за очками-авиаторами. Индиго. Цвет вызывающей помады тети Сьюзи, которой накрашены ее ухмыляющиеся губы. Фиолетовый. Это цвет ошейника Уискерса на его мохнатой шее.

Радуга любви.

А я — их темная грозовая туча.

— Кейди…

Кейди. Кейди. Кейди.

Все цвета окрашиваются в черный, а потом меня внезапно ослепляет белым.

— Так вот ты где, моя красавица. Вот ты где.

Голос Йео подобен теплым солнечным лучам, ласкающим мои голые ноги, когда я сижу на траве летним деньком. Он пронизывает меня до костей. Насыщает до глубины души. Согревает мое сердце. Наполняет счастьем.

«Йео!» — я пытаюсь мысленно повторить это слово, но у меня ничего не выходит.