Криминальная история России. 1989—1993. Люберецкие. Парни из Солнцева

– Девушки, можно мне справку получить?

– У нас обед, – послышался женский голос.

– Я вас очень прошу – срочное дело!

Окошко открылось, девушка лет двадцати восьми внимательно посмотрела на меня.

– Вы что, не понимаете, что у нас обед?

– Я все понимаю, но у меня минутное дело. Скажите, пожалуйста, за кем мой клиент числится?

– Как его фамилия?

Я назвал.

– Одну минутку, – сказала девушка и стала листать журнал. – А ваши документы можно посмотреть?

Я показал ей удостоверение.

– Вы его адвокат?

– Да.

– Записывайте, пожалуйста. Ваш следователь Киселев Олег Николаевич. Номер его телефона… – девушка продиктовала номер.

Я вышел на улицу и тут же набрал только что записанный номер.

– Алло, мне Олега Николаевича, – сказал я.

– Слушаю, Киселев, – ответил мужской голос.

– Я адвокат Валентина Сушкова, – назвался я. – Я могу с вами встретиться?

На другом конце провода наступило молчание.

– Вообще-то я не готов еще к встрече, я только сегодня получил дело.

– Нет, мне бы разрешение на встречу с моим клиентом.

– Это пожалуйста, – сказал следователь. – Как ваша фамилия?

«Странно, – подумал я, – ведь все мои данные записаны в деле». Но я назвал еще раз фамилию, имя и отчество.

– Пожалуйста, поднимайтесь на третий этаж, я закажу вам пропуск.

Минут через десять я открывал кабинет следователя. Кабинет был только после ремонта. В нем стояли два стола бежевого цвета – кабинет был рассчитан на двоих. Но напарника Киселева в комнате не было.

Киселев был темноволосым мужчиной лет сорока, с карими глазами, с какой-то хитрой улыбкой. Он протянул мне руку.

– Здравствуйте, проходите, – сказал он. – У вас есть удостоверение?

– Конечно, – и я достал удостоверение. Киселев подошел к компьютеру и начал набирать текст. Я понял, что он набирает разрешение на встречу с Валентином.

– В какой консультации вы работаете?

Я назвал номер моей консультации.

Киселев посмотрел на мое удостоверение.

– А что, у вас удостоверение без срока? – спросил он.

– Вроде да, – ответил я.

– Странно, – ответил он. – У нас, у следователей и милиционеров, всегда есть какой-то срок действия документов.

– Но вы же на государственной работе.

– А вы?

– Мы – как бы особая организация, хотя и общественная, но имеем статус госучреждения.

– Понятно, – сказал Киселев.

– В каком он изоляторе находится? – спросил я.

– В Матросской Тишине, в спецблоке, – ответил Киселев.

Выходит, в самом деле Маркел знает больше, чем кто-то другой.

– Только вот что, – сказал Киселев, – сегодня вы к нему не попадете.

– Почему?

– Его доставили сегодня, он на сборке, за камерой еще не закреплен. Он еще карантин проходит. А денька через два можете его увидеть.

– Мне бы с ним срочно переговорить.

– Это я не решаю, – сказал Киселев.

– А можно уточнить, почему вдруг из Люберецкой прокуратуры дело попало в ваше ведомство? – осторожно поинтересовался я.

– Так вновь открывшиеся обстоятельства, – сказал Киселев.

– Какие же обстоятельства?

– Нашлись свидетели, которые видели, так сказать, причастность вашего клиента к убийству Михаила Кузьмина.

– Что же это за свидетели?

– Со временем узнаете, когда 201-я начнется.

«Ничего себе, – подумал я. – Когда заканчивается следствие, на основании статьи 201 УПК мы имеем право ознакомиться с делом, мы узнаем, что это за свидетели, которые якобы видели причастность моего подзащитного к убийству и которые говорили что-то? Цирк какой-то получается! С одной стороны, у нас есть неопровержимые доказательства – Веркины показания, записанные бандитами на видеокассету, что она видела какого-то постороннего человека и заявляет о непричастности Сушкова к совершению преступления, а с другой стороны – нашли свидетелей. А кто их нашел? Бандиты или опера? Непонятно. Ладно, в конце концов все узнаю».

– Я хотел вот что спросить. Существует такой порядок, что адвокат может давать ходатайство об изменении меры пресечения – например, под залог или под подписку о невыезде.

– И что же вы хотите сказать, уважаемый господин адвокат? – посмотрел на меня Киселев.

– Я хотел бы подать ходатайство в суд, чтобы моего подзащитного выпустили под залог или под подписку о невыезде.

– Думаю, что следствие будет против, – сказал Киселев.

– Так Филиппов сам предлагал мне освободить Сушкова под залог, – напомнил я.

– Кто такой Филиппов? Это следователь, который чуть дело… – хотел было сказать нецензурное слово Киселев, но сдержался. – Чуть дело не загубил. Да к тому же Филиппов – следователь неопытный, он студент четвертого курса юрфака. Его поэтому и отстранили. Нет, ни о каком освобождении не может быть и речи. Конечно, господин адвокат, вы можете пробовать, это ваше право. Но я думаю, что никакого успеха ваше ходатайство иметь не будет.

Теперь мне стала совершенно ясна позиция следствия – добить моего клиента до конца. Ну что же, значит, мне предстоит новая борьба. Но, с другой стороны, что же тогда Анатолий Иванович гарантировал? Или он просто так, на понт брал? Не надо паниковать, в конце концов в запасе еще депутат есть, это тоже важное лицо. Вероятно, есть какая-то связь моего клиента с Анатолием Ивановичем и с депутатом. Поживем – увидим. Главное – не паниковать.

С такими мыслями я покинул здание Московской областной прокуратуры.

Глава 15 Свидетель

Сентябрь, 1998 год

После выхода из здания сразу направиться в пансионат мне не удалось. Не проехал я и нескольких сот метров, как неожиданно зазвонил мой мобильный телефон. Я снял трубку. На другом конце услышал знакомый голос авторитета Маркела.

– Алло, адвокат, слышишь меня?

– Слышу, слышу.

– Надо срочно встретиться. Тут помощь твоя нужна, конкретно!

– Что случилось?

– Не телефонный разговор. Ты где находишься?

– В центре.

– Давай на Таганке стрелку забьем. Знаешь, там есть такое кафе, – и Маркел обрисовал кафе. – Минут через пятнадцать там будешь?

– Может быть, минут через двадцать-тридцать. Все от дороги зависит.

– Мы будем там тебя ждать. Очень просим – подъезжай!

«Странный звонок, – подумал я. – Не похоже, что у меня с ними могут возникнуть проблемы. В конце концов, они наверняка обладают информацией, что я не попаду в тюрьму в ближайшее время. Они сказали, что что-то случилось. Может, снова хотят меня заложником взять? Нет, больно уж голос Маркела был тревожным».