Криокапсула
Шрифт:
– Может, ты и права, – мужчина погладил женщину по плечу и снова улыбнулся, – а то я не переживу, если не смогу больше увидеть твои фотографии.
Он простодушно засмеялся.
– Но я все равно буду любить тебя, даже если ты станешь металлическим андроидом! – женщина насмешливо толкнула его в бок локтем, – ведь я люблю твое сознание…
– И я твое…
Идиллию пенсионеров внезапно нарушили крики детей.
Целое семейство с огромной электронной повозкой чемоданов и коробок надвигалось гурьбой в холл. Там было пятеро детей, двое из которых, вероятно, едва достигли возраста добровольного погружения, четыре подростка
Александру было так любопытно, что он собрал все свое мысленное сосредоточие и направил на свои слуховые возможности. Передача была об освоении других планет. Чтобы лучше слышать, мужчина присел на белый продолговатый диван рядом с ними.
Заслушавшись об открытиях новых экзопланет, Норовский не заметил, как весь зал наполнился людьми. Он так и не успел узнать сколько световых лет лететь до ближайшей к Земле экзопланеты, как его отвлек незнакомый бодрый мужской голос с мексиканским акцентом.
– Вы на собеседование или уже погружаетесь?
Стараясь сохранять невозмутимость, Александр медленно пополз взглядом в направлении звуков, до последнего надеясь, что обращались не к нему. Однако кроме источника вопроса рядом никого не оказалось. Молодой чуть смугловатый мужчина с длинными волосами, уложенными назад, и ореховыми глазами, одетый во что-то клетчатое и яркое, продолжал вопрошающе смотреть на Норовского.
– Вы мне? – неуверенно переспросил Александр, не ожидающий, что там, где каждый второй – напыщенный гражданин первого класса, с ним кто-то заговорит.
– Ну не детям же, – усмехнулся мексиканец, оглядываясь вокруг.
– Погружаюсь. – ответил Норовский, надеясь, что продолжения беседы не последует.
– О мои поздравления! А я вот на собеседование… Волнуюсь… – мужчина поджал свои худые плечи под желто-коричневым пиджаком, – как на первом свидании.
Стараясь выразить понимание, Александр промычал.
– Кстати, не представился… Эухенио Гартьер Гуаренте, – мужчина протянул Норовскому жилистую руку с длинными пальцами, – композитор и музыкант.
– Угу, – недружелюбно кивнул Александр. Он смекнул, что этот товарищ тоже метит в экспериментальную группу, и вздохнул с надеждой, что его заявку не одобрят.
– А вы?
– Александр Норовский, – без особо желания пожал руку Александр своему невольному собеседнику, выплюнув, – физик.
– О! Понимаю-понимаю, хотите бороздить просторы космоса?
– Не без этого.
– Да, – протянул Гуаренте, – сейчас порой из дома-то не так-то просто выйти, а тут в космос…
– Ну конечно, сейчас свернули все космические полёты и исследования других планет! – переполненный досадой процедил Александр.
– Ну что же, если Ротенгер счёл финансирование исследований космоса бесполезным вложением… Разумеется, лучше купить себе новый остров и выводить на нем кабанов-мутантов для охоты.
Норовский
посмотрел на Гуаренте с напряжением. В глубине души он был того же мнения, но в нынешних обстоятельствах считал более мудрым —помалкивать.– Будьте осторожны, произнося имя Верховного распорядителя, при незнакомцах, – тихо шепнул он, чуть наклонившись.
– А мы же познакомились, – Эухенио улыбнулся.
– Ах, ну да, – Норовский с предубеждением чмокнул губами. На несколько минут воцарилась тишина. Александр продолжал сидеть неподвижно, боясь, что любое неловкое движение или вздох чуть громче обычного привлечёт внимание Гуаренте, и он обязательно что-нибудь прокомментирует.
– А вы путешествуете налегке, как я погляжу, – внезапно заметил Эухенио, оглядывая чемоданчик Норовского, в который он вцепился.
– Да.
– Как интересно, – Эухенио задумчиво всплеснул руками, – почему все эти люди так хотят в будущее?
– Если вы не хотите, так зачем вы здесь? – ехидно сузил глаза Норовский.
– Отправится в будущее – не на курорт съездить. Обратного пути нет. – ответил Эухенио, с вдохновением отбросив пряди волос назад, – но порой дорога обрывается и в настоящем…
Александр застыл в шевелении мысли, намереваясь что-то сказать.
– Александр Норовски, пройдемте со мной. – продекламировал доктор Зилц, вошедший в зал.
Норовский вздрогнул от тревожной неожиданности, сжавшейся в груди. Он подхватил свой чемодан стремительно проследовал за Зилцем. Они вошли в стеклянный лифт и опустились в отсек хранения.
– Доброе утро, мистер Норовски, – обратился к мужчине нерзимый электронный работник за стойкой обслуживания, – положите, пожалуйста, ваши вещи на транспортерную ленту.
Недолго думая, Александр положил свой чемодан. Механические захваты подхватили чемодан и положили в сейф. Послышался треск металлических замков, а на черном экране высветилось: A. Norovsky.
– После нулевого отсека ваша одежда будет доставлена сюда и помещена в дополнительный отсек вашего сейфа. Туда же будут помещены вещи, которые отправят вам из настоящего во время вашего анабиоза, – добавил работник, – приятного погружения!
– Спасибо. – ответил Александр, ему было совсем не страшно. Он знал, что делает. Зилц и Норовский опустились в нулевой отсек.
– Здесь я вас оставлю, – сказал доктор Зилц, – после гигиенических процедур, вас встретит ваш личный доктор, отвечающий за ваше погружение в криостазис. Возможно, я встречусь с вами ещё в адаптационной группе, если за сто лет изобретут что-нибудь для продления жизни, – Зилц усмехнулся, – надеюсь вы найдете в будущем то, что ищете.
– А я буду надеяться, что за сто лет изобретут что-нибудь для продления жизни, – Норовский улыбнулся, впервые за долгое время, и пожал доктору руку.
Стеклянные двери лифта закрылись за доктором, и Александр вошел в нулевой отсек.
– Мистер Норовский, пожалуйста, положите ваши вещи в контейнер, они будут отправлены в дополнительный отсек вашего сейфа, – сказал ему женский электронный голос из кабины, панель управления загорелась.
Сбоку от кабины красные светодиоды пластикового контейнера загорелись. Не раздумывая, он положил туда свою одежду. Светодиоды загорелись зеленым и контейнер задвинулся внутрь кабины.
– Александр, пожалуйста, войдите внутрь кабины и встаньте лицом к стеклу. Стеклянная двери раздвинулись перед ним. Норовский выполнил указания.