КРИС и снежное проклятие

— Благодарю вас, князь Карноульский, — лучезарно улыбнулась ему, томно посмотрев в глаза. — Это всё благодаря вам.

— Простите? — не понял артефактор.

— Если бы не ваш дар, я бы не оказалась в этом чудесном мире и не шла бы сейчас под венец, — не знаю, поверил ли он в мой блеф, но глаза опустил растерянно. — Прошу прощения за мое поведение при нашей первой встрече. Я была слишком раздражена. А что может быть хуже дикой, неуправляемой женщины?

Последние слова произнесла с особым намеком, чтобы он не сомневался, что я могу быть и такой тоже. Поспешно отвернулся, заговорив с кем-то из гостей, но весь вечер то и дело посматривал на меня. А я посылала ему однозначные взгляды, которые говорили о проснувшейся страсти.

Под конец вечера Витя был уверен, что ему скоро может очень сильно повезти, и вызвался лично проводить меня в мои покои без охраны. План был очень сомнительный, но попытаться была должна.

Подходя к моей двери, он уже весь пылал, сжимая мою руку в своей потной ладони, и даже пытался облобызать. Завалившись в полутемную комнату, накинулся с поцелуями, не дав сказать и слова.

— Девочка моя, как долго я этого ждал! — нёс любовный бред неожиданный поклонник.

— Валериан, подожди, — смогла проговорить, — я же невеста принца!

— Ну и что? — не понял он.

— Вдруг нас застукают!

Он мгновение посомневался, потом ещё быстрее начал стягивать с меня платье.

— Тогда надо быстрее… ну давай же… — он повалил меня на кровать и начал задирать юбки.

— Стой, не сейчас! Сюда могут зайти, — кое-как получилось его оттолкнуть.

Если совсем всё плохо будет — закричу. Хотя от арестованного артефактора пользы мало.

— Не понимаю, — отстранился он, вглядываясь в лицо.

— Давай у тебя, где поукромнее, сюда в любой момент могут войти служанки, — пролепетала я. — Ты же сможешь нас провести незаметно? Примени какие-нибудь магические артефакты.

Мне нужно было лишь попасть в его хранилище, где должен находиться тот артефакт, который перенес меня в этот мир. Это был мой хрупкий план.

Витя задумался и, видимо, даже заинтересовался, но в этот момент совершенно не вовремя открылась дверь, и на пороге возник мой жених, застав нас в совершенно неподходящей позе.

— Я надеюсь, вы понимаете, как это выглядит? — отчеканил принц, движением руки включая светильники. Картина маслом озарилась светом — я, лежащая в куче юбок, и где-то среди них мой несостоявшийся любовник. Меня это нисколько не смутило, а вот разозлило прилично. Чертыхнувшись, я встала и гневно посмотрела на принца.

— Ваше высочество, — пролепетал Витя и пал ниц перед Хансом. — Пощадите! Я жертва ее колдовства! Понятия не имею, как я тут оказался!

— Увести, — кинул Ханс страже.

Я одернула платье, не спеша встав с кровати и пытаясь держать себя в руках, дождалась, когда мы останемся вдвоём.

— Ты все испортил! Какого черта появился тут?

Он, конечно, такого не ожидал.

— Потрудись объяснить.

— Он меня сюда выдернул из моего мира. Он должен и вернуть обратно!

— Каким образом ты собиралась этого добиться, если не секрет? — бредовость идеи понял и он.

— Своим обаянием, конечно! — съязвила я.

— И все же?

— Мне нужно было добраться до артефакта, который открывает портал домой.

— Я так понимаю, через постель?

— Нет, конечно! Я бы не стала с ним ложиться, мне нужно было только добраться до его кабинета, лаборатории, музея… где он там хранит свои сокровища.

— Это глупая идея, — всё-таки смягчился он.

— Я знаю. Но что мне ещё остаётся делать? Выйти за тебя замуж, нарожать наследников его императорскому величеству? Это ты предлагаешь сделать?

— Что у вас с Корвином? — проигнорировал мой вопрос Ханс. Он долго ждал возможности спросить. Ведь после сцены в саду я не объяснила ничего.

— Уже ничего… — говорить про Корвина совсем не хотелось, тем более Хансу, но он имел право знать.

— А что было? Я должен понимать, как обстоят дела.

— Я не могу тебе сказать. Потому что все то, что было между нами, сейчас не имеет значения. Благодаря тебе. Зачем ты там меня поцеловал?

Его лицо слегка дернулось. Я эгоистка, совсем не подумала — а каково ему сейчас.

— Ты любишь его?

Я промолчала и отвернулась к окну. Не мешало бы объясниться, но в свете последних событий даже не знала, что рассказывать.

— Понятно.

Ханс опустился в кресло, обхватил голову руками. Я не подходила. Мне нечего было сказать, не в чем оправдываться. Ничего не обещала, но мне было жаль его.

— Крис, послушай. Я хочу, чтобы ты мне доверяла. Забудь про Карноульского. Он никогда не пойдет против Кроумуна. Но я ценой своей жизни буду защищать тебя. Да, император силён, и, возможно, он самый сильный из всех магов. Но не бессмертный. Поверь, есть сила, способная его победить. И это ты. Теперь я это точно знаю. Поэтому очень прошу, не предпринимай ничего без меня. Верь мне.

— Я не верю тебе. Ты подставил меня, поцеловав на глазах у Корвина.

— Прости, не знал, что между вами что-то было, и к тому же не для этого поцеловал тебя, поверь. Зато сейчас точно знаю, ЧТО нужно делать. Пока не могу раскрыть всего, иначе Кроумун предпримет меры. Просто верь мне.

— Что ты собираешься делать? — наконец до меня начало доходить, что Ханс пытается что-то предпринять.

— Завтра увидишь.

Он вышел, ни сказав больше ни слова.

Глава 26.

Настало утро знаменательного проклятого дня моей свадьбы. Ещё засветло пришли молодые служанки собирать невесту принца, то есть меня, поэтому настроение было хуже некуда. Опустошив третью чашку кофе, я бездумно смотрела на отражение в зеркале, пока на голове мне вояли башню из волос. А как ещё назвать это сооружение? Но тревожилась я не из-за прически. Что задумал Ханс — вот что не давало покоя. Верить ему хотелось, учитывая, что Корвин не стремится спасать принцессу от злого дракона, а сама принцесса не знает, как сбежать.

Кстати, о злых драконах. Когда девушки завершили все приготовления, дверь распахнулась, и зашёл Император. Служанки исчезли из комнаты в течение секунд, дверь загородили широкоплечие охранники. Кроумун широкими шагами приблизился и долго всматривался в лицо, пытаясь что-то понять.

— Надеюсь, сегодняшний день пройдёт без сюрпризов? — холодным тоном, лишённым былого добродушного притворства проговорил он.

Молодое лицо отца было настолько близко, что я видела, как бьется вена у него на виске. Он нервничал, он был почти на взводе. Может кто-то и трепещет в страхе от его темнейшества, но только не я.