Крисп Видесский

Криспу хотелось закусить губу, но он заставил себя расслабиться.

– Ты, конечно, прав, – заявил он. Стальные брови Чихор-Вшнаспа прыгнули вверх: в эту игру так не играли.

– Но если бы его вельми могущественное величество и вправду намеревался бы вторгнуться в Видесс, – продолжил Крисп, – ты не стал бы меня предупреждать. Что он хочет, чтобы забыть эту мысль?

Брови прыгнули вверх снова: любимый жест посла.

– Господь и Четыре Пророка его не простят того оскорбления, что Макуран остается лишенным плодородной долины, в коей расположены могучие города Ханзит и Артаз.

Вместе взятые, эти васпураканские городишки не составили бы и половины Опсикиона.

– Они вернутся Макурану, – ответил Крисп, тремя словами избавившись от единственного плода развязанной Петронием войны трехлетней давности – той войны, в которой Петроний мечтал дойти до Машиза.

– Ваше величество щедро и милостиво, – чуть улыбнулся Чихор-Вшнасп. – Если все мы сможем проявить такую добрую волю, разногласия между нашими народами еще могут быть разрешены, и между Макураном и Видессом воцарятся мир и гармония. Однако его вельми могущественное величество Нахоргана, Царя царей, беспокоит, что вы почитаете иных государей выше него.

– Как можешь ты говорить такое? – воскликнул Крисп, изобразив возмущение и обиду. – Какой из государей может быть дороже моему сердцу?

Чихор-Вшнасп печально покачал головой.

– Если бы его величество мог поверить вам! Но ему стало известно, что вы щедро одарили золотом злодея, известного под именем Арваш Черный Плащ, который отплатил вам лишь черным предательством, в то время как его величество, вельми могущественный, богобоязненный и благодетельный, верный и преданный друг Видесса, не получил и гроша от ваших щедрот.

– И сколько же грошей его умиротворят? – сухо поинтересовался Крисп.

– Арвашу вы заплатили сто фунтов золота, не так ли? Неужели добрый и верный друг не стоит втрое больше, чем лживый варвар, который клянчит ваши деньги и ведет себя так, словно никогда их не брал? Ваше величество, я счел бы такой дар вполне приемлемым.

– Приемлемым? – Крисп театрально схватился за голову. – Я считаю это разбоем. Его вельми могущественное величество намеревается выпить кровь Видесса и еще просит у нас золотую соломинку.

Переговоры тянулись еще несколько дней. Крисп понимал, что должен заплатить Нахоргану больше, чем Арвашу, – этого требовала гордость Царя царей. Но заплатить намного больше Криспу не позволяла совесть. Чихор-Вшнасп, со своей стороны, торговался, как продавец ковров, а не макуранский аристократ. В конце концов оба сговорились на ста пятидесяти фунтах золота:

10800 золотых монет.

– Превосходно, – сказал по этому поводу Чихор-Вшнасп.

У Криспа имелось на этот счет свое мнение – он надеялся сбить цену до ста двадцати пяти. Но Чихор-Вшнасп знал, как нужен Криспу мир с Макураном.

– Его вельми величество имеет в твоем лице весьма способного слугу, – ответил он вежливо.

– Вы хвалите меня больше, чем я того заслуживаю, – отозвался Чихор-Вшнасп; в голосе его слышалось мурлыканье кота, которого почесали за ухом.

– Ни в коей мере, – возразил Крисп. – Я прикажу, чтобы золото отправили сегодня.

– А я сообщу его вельми могущественному, богобоязненному и благодетельному величеству, что оно начало путь к нему. Довольный, точно сто пятьдесят фунтов золота попали не в казну его повелителя, а в его собственную, посол изысканно откланялся и ушел.

– Барсим! – позвал Крисп.

В дверях появился вестиарий, аккуратный и подтянутый, как всегда.

– Чем могу помочь, ваше величество?

– Во имя Скотоса проклятого, что значит «вельми»?!

* * *

Фостий, пошатываясь, вышел из императорских палат, заморгал от яркого весеннего света, потом решил, что ему нравится, и заулыбался.

– У маленького Автократора-то зубы! – ухмыльнулся один из стражников.

– Уже полдюжины, – гордо подтвердил Крисп. – И еще один растет. Так что берегите наголенники – сгложет.

Хохоча, халогаи расступились в потешном ужасе. Фостий заковылял к лестнице. Ходить без поддержки он научился всего неделю назад, но это мастерство уже освоил, а вот лестница – дело другое.

Фостий явно собирался просто шагнуть с первой ступеньки вниз и посмотреть, что получится. Крисп поймал его, прежде чем Фостий провел этот опыт. Чувствуя себя не столько спасенным, сколько обиженным, малыш завертелся у него в руках, вереща дурным голосом.

– Неблагодарный ты, – укорил его Крисп, неся его вниз, к подножию лестницы. – Или ты бы предпочел разбить свою глупую головенку?

Судя по всему, именно это и входило в планы Фостия. Оставаться у подножия лестницы он решительно отказывался и двинулся наверх ползком, потому что занести ногу на высокие ступеньки ему было пока не под силу. Крисп следовал за ним из опасения, что сложный подъем превратится в неожиданный спуск. Но Фостий добрался до дверей в целости и сохранности – после чего развернулся и попытался спрыгнуть вниз. Крисп поднял его снова.

Появившаяся в дверях Дара захлопала в ладоши.

– Весьма отважно, Крисп, – лукаво заметила она. – Ты спас от гибели наследника престола.

Когда она вышла, халогаи низко поклонились императрице. Теперь даже самые свободные платья не могли скрыть увеличивающегося живота.

Крисп покосился на Фостия.

– Этот наследник не доживет до получения наследства, если за ним ежеминутно не приглядывать. – Он не успел закончить фразу, как заволновался, а не поймет ли Дара ее превратно; он достаточно долго прожил в городе Видессе, чтобы понимать – в списке любимых видов спорта горожан интриги стояли даже впереди скачек в Амфитеатре.

Но Дара только улыбнулась.

– Дети – они такие. – Она повернулась к солнцу и прикрыла глаза ладонью. – Когда зима, кажется, что тепло и свет никогда не придут. Я хочу стать ящерицей, лежать и греться на солнце. Но через пару минут ее улыбка поблекла. – Я всегда мечтала, чтобы зима проходила поскорее. А теперь почти мечтаю, чтобы она тянулась вечно, – ведь ты скоро пойдешь в поход, так?

– Ты же знаешь, – ответил Крисп. – К концу недели дороги просохнут, если только опять ливень не зарядит.