«Верую!Во единого бога-отцаЗолотого тельца.Верую в чудотворный процент,силу вкладов и рентс их влияний чудовищной сферою.Верую в благородный металл,во святой капитал,возносящий над участью серою.Верую!»
Молитва Ересиарха
Помилуй, Боже, и спаси!Перед Тобою обнаженныйна стыд и слезы осужденныйЕресиарх Всея Руси.И полудённый неба плачпотряс светлейшее светило:я резал напрочь, точно врач,то, что вчера душою было.Уплыло каплей по стеклу,упало образом в примете,кружилось вальсом на балуанти-Господнее столетье.А я смеялся и плясал,и богохульствовал без меры.И вот я тот, кем смел и стал —священномученик
Химеры.Не дух, не зверь, не человек,не изгонённый, но изгнанник.И очарованный вовек,рождённый Русью Божий странник.Унылый дождик моросит.А я, как Бог, преображенный,стихи читаю прокаженнымЕресиарх Всея Руси.
«Монархия света, монархия тьмы…»
Монархия света, монархия тьмы.О, как это с детства знакомо!И небо закатное цвета сурьмыопять зависает над домом.Мудрейшие книги лежат на столе —сокровища ересиархов.Но хищные тени бегут по земле,печальные слуги монархов.Ни свету, ни ночи умы не нужны.Представьте: сиянье без тени!иль облако пьяной разнузданной тьмы,и в небыль крутые ступени!Рождён человек, чтоб на лезвии жить,идти между тенью и светом.А что же поэт?Он не может ступитьни шагу, не помня об этом.Позвольте, зачем, и скажите, к чемуприроде нужны эти страсти?Ты просто иди ни на свет, ни во тьму,а к Богу за чистым причастьем.Но я, как поэт, поводырь и певец,помочь не смогу, не посмею.Коль ты не поднимешь терновый венец,я просто тебя пожалею.
«Востроносые чайки проносятся низко над морем…»
Востроносые чайки проносятся низко над морем,видно, в тучах под небом им так неуютно леталось.Я хотел распрощаться с обыденным семенем горя,только кроме него ничего на земле не осталось.Я давно не слыхал, как дурачатся птицы весною,и поутру мечтаю водой ключевою умыться,но московское серое небо встаёт надо мною:ни полёта, ни мысли и даже воды не напиться.Я старался отмыть, обелить и очистить Отчизну,только времени мне на старанья уже не осталось.Может, кто-то из вас позабудет про тлен коммунизмаи сумеет дарить не постылую злобу, а радость.И поймёт, что для неба важны покаянье и слёзы,да ещё не сгоревшие в сумрачном пламени души.На асфальте раздавленный временем стебель мимозы…но вдали от Земли не согреет спасения лучик.
«Это ж надо на свет неуёмным, как полночь, родиться…»
Владимиру Высоцкому
Это ж надо на свет неуёмным, как полночь, родитьсяи мечтателем жить в пику праздной и пьяной толпе.Не хватило монет мне до родов в роддом дозвониться,чтобы там попросить и вниманья, и ласки к себе.Может, именно тут поразила природу ошибка.Может, именно я – не доношен, не мил и не люб —понял: взрослые лгут, мол, гляди, у младенца улыбка.И осколки вранья, словно совесть, осыпались с губ.Вновь смеюсь над толпой недоносков двадцатого века,забывая, что сам я из этого гиперчисла.И небесной тропой ковыляет к Престолу калека,матершинник и хам – мой собрат по цепям ремесла.Клейким потом судеб, как елеем на Пасху помазан,веселюсь, словно шут на странице отпущенных лет.С пеплом путаю хлеб и с акафистом эхо намаза.Понял: взрослые лгут, с тихой завистью глядя вослед.
Закрытое письмо Родине
Что осталось мне в сломанном доме?Что ещё не успели продать?Русь моя, ты по-прежнему в дрёмеи не можешь ни взять, ни раздать.Благодать покидает Россию,одиночества след не стереть,и уже не дождаться Мессию,где хозяйствует вечная смерть.Умирают дебаты и споры,умирает желанье творить.Скоро небыль.Закончится скоросостоянье: по-русски любить.Лунный луч разорвали, как нитку,голодранцы ползут по Руси,как пропившая домик улитка,как попавшие в суп караси.Эх, Россия! Чумное болото!Неужели сквозь денежный звонты опять не услышишь кого-то?и не вспомнишь сиянье икон?Много к Богу дорог?Нет, не много!Разберись в недалёкой судьбе:неужели навек синагогастала костью собачьей тебе?Неужели девиз большевизма —Всё отнять! Разделить! Расстрелять! —стал критерием нашей Отчизны,превращающим Родину в… мать?
На погосте
Слышишь, мама, я пришёл!Я нашёл тебя, мамуля!Жизнь мелькнула, словно пуля,с продырявленной душой.И ни завтра, ни вчера,только взлёт и только вечность.Неужели бесконечность —это времени игра?Не пора ли мне на взлёт —я весь мир перелопатил,истончался, скажем кстати,но достиг не тех высот.Состоявшийся пижон,нашумевший мастер слова,но тебе промолвлю снова:– Слышишь,
мама, я пришёл!
Москва
Бескровные улицы жаркой столицы —как будто от Бога завещано нампроститься с надеждами, испепелитьсяи тихо сходить в обустроенный храм.Иду я по улицам мёртвой столицы,несу на Голгофу сколоченный крест,но мечется сердце в груди, словно птица,и слышится Благовест утренних звезд.Окрест ни людей, ни машин и ни звука,и с городом встреча – один на один!А Благовест звезд – это боль, это мука.Москва без людей…да и я нелюдим.Единая искра горит между нами —залог пониманья и вечной любви.Куда мы приходим?Вы знаете сами,но строить столицу нельзя на крови!Порвёт бесконечная тяжесть рассудкамою истончённую с Господом связь,и вянет в ладони моей незабудка.Но я не танцую, не плачу, смеясь.Мы с городом связаны прочною нитью, —как Пушкин писал, мой собрат по перу.Иду на Голгофу…Иду по наитью…Москва не умрёт! Вот и я не умру.
Холуин
Ах, эти струны, эти звуки,лениво-сонная заря,дождливых капель перестуки —отображенье октября.Наряды осени всё те же,не надо слёз и лишних слов.И лишь Москва всё реже, режеосенний празднует Покров.Всё меньше русичей в столице,дохнуло смрадом из низин.А молодёжи чаще снитсяамериканский Хэллуин.Мы не бывали холуямиперед Литвой и татарвой,но Хэллуин отныне с нами,с лужковской ссученной Москвой.Порвались струны на гитаре,и непохожесть октябряуже хрипит.Уже в угарелениво-сонная заря…Но раздаются снова песни!Но радость хлещет из низин!Ликуй, Россия!Мир воскреснетпод православный Холуин!..
Засилье матерщины
Русский язык пополняется матом.Наш удивительный русский языкстал ненавистен ворам-дермократам.Всякий из них выражаться привыкна конференциях, в теледебатах,на ассамблеях научных круговсамым простейшим мычаньем приматов,очень похожим на пенье коров.Дров наломали по целой России.Скоро и дети поверят, что слалматом отборным когда-то Мессиявесь фарисейско-еврейский кагал.Маты в учебниках!Маты в сортире!Что за жидовско-масонская блажь?!Люди, очнитесь!!!Беда в нашем мире!Не соглашайтесь на этот пассаж!..
«Москвабад – словно острая кость…»
Москвабад – словно острая кость,это слово впивается в горло.Каждый третий – не друг и не гость,а разносчик прогорклого горя.Позабыт и покой, и уют.Суматоха. На улицах пробки.На углу москвичи продаютпервородство за миску похлёбки.И на улицах драки за жизньпод названьем «фанаты от спорта».Русь не помнит таких дешевизн,мир не видел таких натюрмортов.Всюду царствуют ложь и хандра,поклоненье жидовской Мамоне.Что ж, покойнички, может, порана погост, поклонившись иконе?Где ты, наша рассейская прыть:собирать загодя и с запасом?Не пора ли червей покормитьалкоголем пропитанным мясом?В мире воздуха царствует князь.Но, послушай, калека от века,вспомни: ты человек или мразь,не достойная быть человеком?
Баллада об отшельнике
Протоиерею Николаю Гурьянову,
Иеромонаху Сергию (Романову)
По-над озером скитна крутом берегу,как твердыня стоити в жару, и в пургу.Там отшельник живёт,Бога молит за нас:не за смерть, за животкаждый день, каждый час.Он за церковь скорбит,за державу в огне.Русский дух не убит,но потоплен в дерьме.Патриарх-продавецв церкви трон захватил.Православью конец,и молиться – нет сил.Скоро будет Покров,только, как ни крути,на кремлёвских воровгде управу найти?Тени красной звездыбьют прицельно и влёт.С патриархом жидыопоили народ.Покосились кресты,разбуянилась гнусь,старец молит святыхзаступиться за Русь.Всякий русский живётот тюрьмы до сумы.Веселится народ —пир во время чумы.Скоро, скоро Покров…но молиться нет сил.Сколько надобно слов,чтоб Господь нас простил?А погода не спит,холод сводит долги.По-над озером скитв клочьях белой пурги…