Критическое отклонение

– Не боитесь разориться на счетах за электричество? – пошутил Химмельман, должно быть разглядев опоры линии электропередачи с нитками кабелей, наподобие гитарных струн протянувшихся между ними.

– У нас собственная электростанция, дальше, в глубине массива. Шутки шутками, но ты не представляешь, сколько потребуется энергии на период испытаний! Каждый запуск – как небольшой атомный взрыв! Но дальше – проще…

– Погоди-ка… – не дослушал Химмельман. – Это… то самое?

Пологий купол, словно провалившееся под землю яйцо, от которого снаружи осталась виднеться только макушка, скромно белел своей матовой скорлупой в стороне от сверкающего на солнце кристалла оранжереи.

– То самое, – кивнул Рэй. – То, что мы видим – защитный кожух, точнее – надземная его часть.

– Не сказать, что на вид впечатляет… А почему под землёй? Ведь это дополнительные сложности и, соответственно, расходы? В целях маскировки?

– Маскировка тоже, конечно… Но больше на случай аварии.

– И насколько велика вероятность аварии? – заинтересовался Химмельман.

– Никто не знает, что ждёт там, вовне нашего мира… Вернее, – поправился Рэй, – каковы будут эффекты взаимодействия наших технологий с неизвестной нам средой, последствия контакта нашего мира с тем, что вне его…

– Ты боишься, что… кхм-м… то, к чему так стремишься, не примет тебя?

Рэй задумался.

– Я много размышлял об этом, – произнёс он, наконец, – и ни к чему конкретному в итоге не пришёл. Просто подобного ещё не бывало – мы первые. И никто не знает… – Рэй покусал губу, качнул головой. – Никто…

– Так надо ли…

– Надо, Мэт. Уж в этом я уверен.

Химмельман вздохнул, ничего на это не сказав.

– Не зная, чего ожидать, мы постарались предпринять некоторые меры предосторожности, – счёл необходимым дать пояснения Максвелл. – Собственно, идею предложил Рэй. Три сферических базальт-бетонных капсулы одна в другой, наподобие китайских «шаров дьявола», соединены между собой так, чтобы, в случае любой критической нештатной ситуации, перемычки между ними разрушились и сферы оказались бы независимыми друг от друга, обеспечив тем самым полную изоляцию того, что внутри.

– Похоже на ловушку, – сказал Химмельман.

– Ловушку? Нет, мы больше опасаемся взрыва, аннигиляции или подобного…

– Больше, чем чего? – Химмельман повернулся и уставился Максвеллу в глаза.

– Это всего лишь предосторожность, Мэт, – Рэй успокаивающе похлопал доктора по плечу, и тот отвернулся.

Только теперь Максвелл понял, что сидел какое-то время под взглядом Химмельмана совершенно оцепенев. Он потряс головой, размял окаменевшие мышцы шеи.

– А вы знаете, – думая о чём-то, проговорил Химмельман, то ли к одному Максвеллу обращаясь, то ли к обоим своим попутчикам сразу, – в древнем Китае существовала связанная с «дьявольскими шарами» легенда. Один мастер, раб своего господина, дабы выкупить себя из неволи и обрести свободу, решил воспользоваться помощью демона, который и научил его, как создать немыслимый шедевр – шар-загадку. Однако господин не захотел отпускать столь ценного умельца… Хм-м… В итоге мастер был убит, так и не получив свободы. Более того, его душа оказалась заточена в собственном изделии.

– Ну… – не зная, чем ответить на этот пассаж, Максвелл пожал плечами, – мы не в древнем Китае, слава богу…

– Так что же внутри? – запоздало поинтересовался доктор Химмельман.

– Машина, – ответил Рэй. – Которая доставит того, кто будет находиться в зоне переноса, прямиком к Создателю и обратно.

– На самом деле всё несколько сложнее, – не смог удержаться от комментария Максвелл. – Происходит не столько перенос, сколько конвертация…

– Вот так вот просто – «машина»? – не стал вникать в детали Химмельман.

– Секретность, Мэт. – ответил Рэй. – Мы ничего из принципиально значимых вещей не называем своими именами. Табу. Прямо как в языческие времена, – Рэй хохотнул, – только причина иная.

– И как же… э-э… и как же это всё работает?

– Максвелл расскажет тебе. Я вижу, ему невтерпёж, – Рэй повернулся к сидевшему позади Максвеллу и кивнул ему с усмешкой. – Это его детище.

– Мои маленькие демоны только входят в жизнь, делают первые шаги, – с ответной, несколько натянутой, улыбкой произнёс Максвелл.

– Демоны? – удивился Химмельман.

– У Максвелла сын, скоро год, – пояснил Рэй. – И мы не всегда понимаем, когда Макс говорит о машине, а когда о Дэймоне – это имя сына. Он обожает обоих.

– А сколько сейчас Альберту? – спросил Химмельман у Рэя.

– Скоро десять, представь себе! Ты увидишь его и Мэй, если задержишься на пару недель: я обещал показать им здешние горы и океан – это гораздо круче забитых туристами субтропических пляжей, куда они так рвутся каждый год.

Химмельман широко улыбнулся.

– Я бы дождался, дружище, но что мне делать здесь целых две недели? Так что там с… – обратился он уже к Максвеллу.

– Сейчас не слишком удобно, – позволил себе маленькую месть за уязвлённое самолюбие Максвелл. – Давайте позже, на земле.

Химмельман кивнул, кажется не заметив едкого тона. Рэй тоже решил не настаивать – глянул коротко на Максвелла и продолжил экскурсию:

– Первые испытания будем контролировать из внешнего центра управления, временного, на период пуско-наладочных работ. Во-он там, за скальным выступом, видишь? Небольшая такая, приземистая бетонная коробка с антенной спутниковой связи.

Химмельман вроде бы снова кивнул, хотя причиной кивка могла оказаться очередная воздушная яма – специфика восходящих и нисходящих воздушных потоков в горных районах, к тому же вблизи побережья.

– Нас ждут три этапа испытаний, – говорил между тем Рэй, – и машина выйдет на проектную мощность. Сейчас запуск, «прогрев», проверка систем. Коррекция и отладка по итогам. Затем ещё раз и ещё – всё должно быть безупречно, ошибки недопустимы. Если испытания пройдут успешно, можно приступать к реализации программы, первым пунктом которой идёт сбор данных из места назначения, затем – отправка зонда, а после… Уф-ф, даже не верится… А после, наконец-то, наступит черёд основной фазы. Началом её станет этап «Соло».

– Отправка человека? – Химмельман, казалось, был не столько удивлён, сколько встревожен.

– Верно.

– Ты считаешь, это действительно необходимо?

– Выход в околоземное пространство был, несомненно, скачком для человечества, так же, как и последующая высадка на Луну, затем на Марс… Но достаточно уже скакать по кочкам, как лягушки в болоте! Теперь у нас есть кое-что получше, чем нелепые детские кораблики, переделанные из феерверков и консервных банок, – у нас есть крылья! Космос – просто бескрайняя лужа! Небеса – вот куда на самом деле стоит стремиться!

Химмельман промолчал. Максвелл не видел лица доктора и не мог предположить, о чём тот думает, но, судя по тому, как резко он прекратил разговор, мысли его не были полны того же энтузиазма, что распирал Рэя.

Наконец, Химмельман снова заговорил – задумчиво и, как всё ещё казалось Максвеллу, с тревогой:

– Неужели это реальность? Даже трудно поверить…

– Три года – просто невероятный срок для такого, – по-своему понял слова Химмельмана Рэй. – Подобные проекты воплощаются в течение десятилетий. У нашего, однако, есть безусловное преимущество: мировые ресурсы, лучшие специалисты и все накопленные человечеством знания – без ограничений. За всю историю цивилизации подобных вложений ещё не бывало!