Критика нечистого разума

Разумность идиота и наоборот

Дурость вспучивается именно там, где она в претензии быть умной. Ну вот, допустим, девушка-дура, или мужик-дурак. Если это рефлексирует себя так, что претензия быть умным вообще снимается, то такую жизненную позицию нельзя упрекнуть в глупости. Допустим вот так: «да, я дура, но мне нужно вот это, вот это и вон то — все это я добуду сиськой, писькой, позитивным настроем и работой на 12 часов в сутки, а вот некоторые умные хотят того же, а хрен им», и т. д. Это — глупая жизненная позиция? Совсем нет. С интеллектуальной точки зрения она безупречна, и если упречна, то сугубо по мотивам эстетическим и в частном порядке. Глупость только там, где вот это самое начинает иметь свое мнение об «умном». Там сразу видно — дура, конечно, а кто еще?

В этом смысле россиянин вполне может оказаться глупее западного человека именно в силу своей специально понятой «духовности». Если все имеют мнение обо всем, то они, конечно, идиоты, но иметь мнение — это же культурно? Культурно, спору нет. Этому противостоит «ограниченность». Но ограниченность там, где все равно ничего не можешь, будет умнее.

Продолжая линию… Слабость всего слабее там, где косит под силу. «А вот мы вчера с пацанами», «да я, блин», «да у меня». Общая логика разводка лохов — игра на человеческой слабости, прежде всего, на самомнении. Профессиональные кидалы ставят на грехи кидаемого — жадность, самоуверенность, гордыню. Твердо уверенный, что сам всех обует и разденет — самый лакомый лох.

А вот позиция — «да, я слаб, меня любой обидит, я знаю это, учитываю, компенсирую слабость, тружусь» — уже не 100-процентная слабая. Идеально функциональный раб лучше самовлюбленного хренопуталы, и явно отличен от нуля в сторону положительных значений.

И самая явная безнравственность — косящая под мораль, работающая под нее. Самый жестокий, злой — если он не живет по двойным стандартам, если там одна шкала про себя и мир, он уже не безнравственен. Строго говоря. Даже если вор, убийца, террорист. Он урод, скорее всего, но претензия к нему не по разделу нравственности.

Философия как замена

Вряд ли согласен, но могу вообразить такое мировоззрение, не самое глупое: «Жизнь слишком серьезная штука, чтобы придавать значение хоть чему-то, кроме секса, насилия и наркотиков, а если нет духа пойти до конца по этим путем — тогда хотя бы в одиночестве думай о смерти, что, собственно говоря, и есть твоя реальная философия».

Убегать от слабого

Я не боюсь сильных. Как правило, сильный не играет на понижение, хотя бы потому, что это невыгодно. Слабый опаснее. Конфликт невыгоден, но ему-то что? Все равно проиграл. «Изгадь жизнь ближнему, как самому себе».

Даты о смерти

В нашей цивилизации люди не хотели бы знать точную дату собственной смерти, и, пожалуй, ломались бы, узнав ее. Как бы выглядела цивилизация, где люди — не только знали бы, но и были воспитаны так, что считали важным и нужным это знание? И на предложение гипотетического Бога ее сказать — не колебались бы? Мол, каждому желательно знать день, когда он помрет, от этого он лучше и четче… «Вы умрете в 2.30 10 ноября 2050 года».

Люди вокруг нас — были бы прибиты этим знанием. Мне кажется, я бы не очень вынес. Мне кажется. Но мне кажется, что определенная сила этим бы только усилилась. И ее можно вообразить. Вопрос правда, насколько бы сила имела человеческие черты? Слишком многое в человечности, как мы ее знаем, конституировано двумя точными знаниями: во-первых, все точно знают, что умрут, во-вторых, они точно знают, что точного знание дат не бывает.

Вопрос качества и ответ

Можно вообразить такой вот критерий качества — произведения, утверждения, человека. Мы берем измеряемое и показываем разным группам людей. От совсем так себе народа (необразованных, неопытных и т. д.) и далее до самых признанных, эталонных. И смотрим на коррелят признания в группе и качества самой группы. Ну если грубо: по оси абсцисс возрастает индекс группы, по оси ординат признание в ней. И если линия скорее восходящее, это в плюс тому, что оценивают. Повышающий коэффициент. Если линия нисходящая, в минус. Коэффициент понижающий. Это критерий номер два, а критерий номер раз — сам факт наличия поклонников, признания, чистое количество голосующих «за».

Если теоретически: это подрывает главную гнусь современной цивилизации (собственно, то, что я в ней и ненавижу, вполне выпаривается в такой процедуре).

Если практически: все это невозможно. Ну то есть кто расставит-то сами группы по оси, такой гипотетический Бог?

И, наконец: само держание в голове такой схемы все-таки не бессмысленно.

Импорт смысла

Если огрубить, но трансцендентное — как бы заграничное, трансцендентальное — пограничное. И смысл — это импорт, импортный товар, без поставок которого вообще кирдык, это важнее пряностей в Средние века. Его завозят оттуда: смысл шахмат не имманентен натуральной реальности шахматных фигурок и досок, аналогично с политикой, экономикой и так далее, см. пример Мамардашвили и Борхеса о том, что сначала возникает понятие театра, трансцендентное всему натуральному в театральном действе, а потом уже событие театра, а откуда берется само понятие — хрен его знает, но берется, и явно не от мира сего. Смысл — импорт в натуральную плоскость нашего мира. Внесение элементов описания системы, не имманентных системе, и нужное для того, что мир стал не абы каким, но специально человеческим. Именно эти элементы в способе видения мира конституируют человека, и никакой «отечественный производитель», будь то все виды позитивных наук, с этим не справляется.

Чтобы заниматься поставкой, что надо? Как и в любом занятии: сущностные силы (не любой чел может быть, например, телохранителем, нужно быть в форме) и лицензия (выписанное право на занятие данной деятельностью). Традиционно два критерия совмещались в религии и философии. Они и умели, и право имели. Те, кто мог, но не имел права — еретики, отступники: обычно такие погибали, но успевали вложиться в процесс.

Что сейчас? А сейчас такое ощущение, что поставки на грани срыва. Поток импорта самого важного в цивилизации оскудевает, все живут на старых запасах. Но запасы, во-первых, прожираются, во-вторых, начинают не соответствовать, моральное устаревание морали, так скажем.

И все в итоге накроются одной ночью и одним медным тазом. Если «бизнес» не восстановится.

Касту брахманов в Древней Индии, например, вполне можно рассматривать как таких поставщиков-монополистов. «Генезис значения в философии индуизма» (привет великому Д. Б. Зильберману) — что это, как не поставки из забугорья?

Памяти субъекта посвящается

В графоманских разговорах о «спасении России», национальных идеях, национальных проектах и прочем таком почему-то считается, что проект предшествует субъекту, или что субъект конституируется в проекте. По-моему, все наоборот. Сначала ткните пальцем, КТО именно (и ЗАЧЕМ оно ему это надо), а потом уже о том, ЧТО. Здесь заканчивается фантастика, и здесь грустнее всего. Как говорится, чепец идет — чепцу дорогу.

Гражданское общество в одно рыло

Человек болел против сборной России по футболу. «Если наши просрут отборочный матч, они не поедут на чемпионат мира, и слава богу: плюс три-четыре ночи, не испорченных фанатами под моим окном. Я бы даже отдал долларов десять, лишь бы наши просрали. Можно отдать и сто, только жаба задавит». Честный человек, правильный. Не фанатами спасется Россия, а такими вот. На уроках патриотизма и гражданского воспитания — или как это назвать? — надо осуждать болельщиков, а его приводить в пример. Хотя бы оттого, что его логика ближе к той, в которой рассуждают элитники, российские или не российские, неважно. Это здороваялогика особей, свободных от фетишизма слов и вещей. Чем больше народа в ней, тем сильнее народ.

Памяти Джекила и Хайда

Люди удивятся, если какой-нибудь добрый дяденька-филантроп ночью будет резать мальчишек большой пилой, если пастырь-ригорист будет замечен в сексуальных сношениях с козами, или глава общества трезвости окажется наркоманом, или тихий человек — ситуативно громким, или умный человек — ситуативно придурком. Между тем удивительно, что обычно это не так, и люди сохраняют хоть какую-то целостность. Что пастырь хотя бы 16 часов в сутки похож на пастыря, а урка — на урку. Это же чудо, как они ухитряются. «Не верьте ни в единства, ни в множества, будьте множеством» — призывал Жиль Делез. Но ведь быть множеством это, вообще-то, так естественно. И вся работа цивилизации — чтобы быть хоть издали похожим на какое-то единство.