Крокодильчик в перьях

– Прямо в поле… Оплодотворили?
– Манул явно представил себе что-то не то и густо покраснел.

– При чем тут поле?
– Я не выдержал и потянулся, чтобы влепить подзатыльник этому захребетнику, не меняя безразличного выражения на лице.

Всю дорогу во время кланового обучения у меня списывал и теперь думает, что я ему вместо секретаря-справочника. Надо было еще в детстве хвост выдернуть и пушистые уши на спину пересадить. Может, прибавилось бы чуточку мозгов в меховом шарике, который у него вместо башки.

– Ну, ты ж сам сказал — в магическое поле, - привычно и с кошачьей ловкостью увернулся друг.

– И там оплодотворили. А потом еще и до двух лет вырастили. Повезло консорту! Ни склочной жены, ни орущих младенцев! Мечта ж!

– Ага, только лишь одна вечно недовольная теща-крокодилица, при которой ты даже пискнуть толком не можешь. Любят земноводные это дело: обременять своих мужей как рабов. Во благо клана, конечно, - не выдержал я и зарычал в пространство.

– Бр-р-р… но все равно, не гиена ж, - упрямо мотнул серой шевелюрой манул.
– И с ней спать не надо. Задница целее…

– Что?!
– Я недоуменно моргнул.
– Тайгри! Ты что, правда веришь этим сплетням про то, что женщины-гиены не просто верховодят в доме и постели, а?!..
– Мое привычное выражение пофигизма начало стекать, как боевой девичий раскрас под дождем.

– А как не верить, если все их консорты на общих собраниях стоят?! Ни один даже не пытался сесть. Ни разу!

– Ты идиот?! Это этикет!
– не выдержал я градуса дебилизма друга.

– Откуда ты знаешь? Для приличия они, конечно, про клановый этикет говорят. А на самом деле? Дыма без огня не бывает! Говорят, у их духовных образов даже мудя между ног висят!

– Все!
– Книга, подвернувшаяся мне под руку, полетела прямо в голову придурка.
– А ну, стой! Я тебе сейчас твои собственные мудя оторву!

– Мя-а-ау!

Адэрин Дон Энго

– Я же говорила, ничего не получится… - добавлять огорчения в голос выходило с трудом.

Я очень полюбила все семейство ящеров за прошедшие восемнадцать лет, но кто бы знал, как мне надоело сидеть в четырех стенах. Точнее, заборах. Из всех развлечений — только редкие похищения. Так и во время них мне первым делом пытались надеть на голову мешок. Я этот мир видела в результате либо мельком, либо в книжке.

– Но мэтр прав. Хоть дар и небольшой… - крошечный, я бы сказала, но бабушка явно пыталась меня подбодрить, - это все же может быть огонь… а вся наша семья владеет либо водой, либо землей. Мы не сможем в домашних условиях научить тебя контролировать его проявления. Более того, ты же слышала, что сказал мэтр. Без обучения ты можешь навредить себе и окружающим. Да еще и эти социальные навыки… как будто моя девочка не умеет общаться!

– Угу.
– За прошедшие годы я неплохо научилась контролировать собственное тело, но даже мозги взрослой женщины из другого мира ничего не могут поделать с гормонами, которые скоро из ушей польются.

Вот и сейчас больше всего хотелось прыгать и визжать от радости. Конец затворничеству!

О том, как именно я буду общаться с ровесниками, можно подумать позже. Вряд ли они страшнее родственных крокодилов, вражеских синих обезьян, наемников из гильдии золотого орлана или детишек из подготовительной группы детского сада, в котором я работала до куриного попадания.

– Зато у тебя будет возможность теснее пообщаться с Тином Дон Зульбефар. Я сегодня же напишу его родителям, пусть мальчик приступает к очному обучению. В конце концов, он твой будущий муж и его прямая обязанность — оберегать тебя.

Я только вздохнула.

Тин Дон Зульбефар — жених, которого мне выбрала бабушка. Он из родственного моему отцу клана. И он очень милый геккончик с огромными черными в золотую крапинку глазами. И мальчик тоже милый. Младше этого тела на год. А еще, судя по портретам, защищать его придется мне. Потому что это эфемерное существо с золотыми локонами похоже больше на кукольную меня, чем на грозного ящера. Но родственники почему-то уверены, что мне такого и надо. Потому что, по их представлению, кто-нибудь крупнее воробья обязательно меня «обидит».

О том, что сами поначалу регулярно пытались обижать, все родственники уже забыли. Как и о тех синих с золотом неудачниках. Синие принесли меня обратно через сутки с мешком конфет, а золотые… не хочу сейчас вспоминать. Я и сама не очень поняла, что тогда произошло. Но остекленевшие от обожания птичьи глаза долго снились мне в кошмарах.

– Идем, детка, я должна лично осмотреть твою комнату. Ночевать ты, естественно, будешь дома, но у тебя и здесь должно быть место, где ты сможешь отдохнуть в течение дня между занятиями.

Я в очередной раз не вовремя задумалась и потому споткнулась, когда бабушка решительно зашагала куда-то, волоча меня под руку. Отчасти этим объяснялась моя вошедшая в клановые легенды неловкость: маленькую курочку все кому не лень норовили схватить и потащить в самый неудобный момент. Естественно, я спотыкалась и падала. Поначалу. Теперь уже научилась быстро ориентироваться и подстраиваться под каждого галопирующего крокодила. И пока мы на пару галопировали по лестнице куда-то вверх, принялась расставлять точки над «i» в отвоевании кусочка личной свободы.

– К-как дома? К-каждый раз ходить ночью домой, а утром в академию? Но… - тут я секунду подумала и нашла нужную причину: - Это же получается в темноте идти. Пусть и до к-кареты.

– Почти всегда занятия заканчиваются до обеда.

– А ку-курсы? А библиотека? А вдруг по пути меня снова похитят?

– А братья тебе на что?! Должен же быть с этих обалдуев какой-то толк! Будут встречать и провожать. По очереди или все вместе, - отрезала главная динозавриха всех водных ящеров и уверенно свернула в коридор пятого этажа.

Здоровенная же тут академия! И общежития в башне.

– Но бабушка! Они ведь как раз живут в общежитии!
– Я живо представила себе «восторг» Тимсаху, Матао и Сахлиэ, когда их осчастливят этой новостью.

То есть, утром вставать на час раньше, галопом домой, чтобы забрать меня, потом вечером отвести в клан и галопом обратно. Прекрасная перспектива!

Нет, братья не откажутся. Но мне-то парней искренне жалко! Во-первых. А во-вторых, я и сама хочу утром подольше поспать. И еще немножко свободы.