Кроманьонец

Найти глину казалось простым делом. В принципе она везде есть. И на лугу и в болоте и в реке вполне могла оказаться. Только копать чем?

Из прошлой жизни помню, что не всякая глина подходит для гончарного дела. Слепить миску из любой можно, а вот обжиг выдержит не вся. Проверялась глина с помощью уксуса. Если плеснуть немного и поверхность зашипит, значит, такая глина содержит много кальция и обязательно треснет при обжиге. Тут, понятное дело, придется экспериментировать. Может, песочка добавить...

Подхожу к матери, та на камне вымоченные ивовые прутья галькой бьет. Дергаю за юбку. Оборачивается.

– Таша, мне нужно пойти, - показываю направление вниз по течению.

– Нет!

Хмурится.

– Нужно!

Встает и идет к чуму. Возвращается с копьем. Вручает его мне и говорит:

– Иди.

Беру и отвечаю:

– Спасибо.

В ее глазах снова изумление...

За мной собралась и Лило. Ее брат, тот, что сам на льдине стоит, раздумывает.

– Нет, - говорю.

Спокойно пошла к женщинам.

А Тошо таки увязался. И что характерно никто из мамаш его не остановил.

Идем молча. Копье зараза тяжелое. Но вещь, судя по всему статусная. Поэтому и волоку сам. Речка разлилась, кругом вода, местами еще ледяная. Оглядываюсь, и ничего подходящего пока не вижу. Просто так копать землю не хочется.

Шли недолго. Вышли к оврагу. Трудно представить, что такую расщелину вымыли ручьи. Но дело они полезное сделали. Там я и обнаружил глину.

Глина бывает белой, серой и красной. Еще жирной и постной. Мы нашли обычную - красную, и мне она показалась жирной.

Поднялся повыше от ручья и сколол небольшой пласт. Вручил малому. Тот не артачась, взял. Нарыл и себе кусочек. Потащили добычу домой.

Мамки заметили возвращение блудных сыновей, но невозмутимо продолжают лупить ивняк. Я же вижу, что они повеселели и тут же слышу их смех. О чем шутят, не расслышал.

Глину бросил размокать в воду у подножия дюны. А пока решил помочь старшим. Выбрал гальку по руке и присоединился к Таша. Тут же был обласкан взглядами.

Еще до заката вернулись добытчики. Притащили ногу и немного ребер. Я был прав, лось тот теленком оказался.

По этому поводу сложили костер у чума. Пировали оба рода вместе. Пока лосятина жарилась, Той-копье стал рассказывать, как у мишки добычу стырить удалось. Ну как рассказывать, в основном - показывать. От этой пантомимы стало мне и смешно и грустно. Наверное, они все тут телепаты. Иначе, как объяснить их восторг?..

Мясо стали пробовать почти сырым. Меня такая еда не устроила.

Спустился за глиной, обмазал кусочек и прикопал в угли на краю костра. Взрослым не до меня уже было. Устроили они сексуальную вакханалию. При детях то. Тьфу...

А лосятина приготовилась вкусно...

***

Утром мужчины куда-то ушли, а женщины снесли на солнышко размочаленный ивняк и принялись щипать из него волокна. То, что они веревки собрались вить, я понял еще вчера.

Проверил мокнущую глину.

После ночи в воде она стала мягкой и лепится хорошо. Хотел попросить Таша сплести маленькую корзинку, чтобы обмазать ее, а после сушки обжечь. Посмотрел на скудные запасы подготовленного материала и решил, что попробую просто вылепить руками.

Потащил глину на камни и начал ее месить, добавляя время от времени речной песок.

Лило и Тошо тут как тут.

Работаю и разговор с ними веду. Беседа у нас особая: я обо всем подробно рассказываю, мол, глину готовлю, потом горшок слеплю, высушу на солнце и обожгу в печи, а они внимательно слушают. То, что печи у меня пока нет и, вряд ли, они знают, что это такое - никого не смущает. Слушают и внимают.

Глина стала лепиться как пластилин. Хорошо!

Вылепил круглую болванку и стал палкой выбирать лишнее. Когда изделие стало походить на горшок, оставил работу и пошел к Таша клянчить скребок, которым обычно пользовались для снятия мездры со шкуры животных.

Она принесла сумку и высыпала содержимое передо мной. Сразу же увидел то, что лучше всего подошло бы для реализации моей задумки - длинную и немного изогнутую пластину кремня.

– Я это возьму.

– Бери.

Таша, загадочно улыбаясь, собрала скребки и проколки назад в сумку и отнесла в чум.

Я какое-то время тщательно и понемногу, используя кремневую пластинку, срезаю глину с внутренних стенок будущей посудины.

Потом леплю венчик, ручки и приделываю их на горшок. Получилось что-то похожее на казанок с двумя ручками по бокам.

Его я оставил там же на камнях, чтобы глина просохла на весеннем солнышке.

Любуюсь. Со стороны горшок смотрится очень даже хорошо!

Лило и Тошо, если судить по их восторженным взглядам, полностью разделяют мое мнение.

Пришло время подумать о том, как буду обжигать первенца. Решил, что и на открытом огне обожгу, и в печи запеку.

Неподалеку от чума в основном руками в песке выкопал ямку сантиметров на семьдесят в глубину и столько же в ширину. Дети с радостью помогали.

Закончив эту работу, взял копье, корзину и поманив Лило с Тошо, направился к оврагу.

По дороге снова говорю с детьми.

– Посмотрите как красиво вокруг! Небо синее, а облака на нем как комья снега. Река шумит, птицы поют и трава шелестит. Слышите?

Что они на самом деле понимают из того, что слышат, я не знаю. Лило после моего вопроса, заливается смехом, а Тошо прячет робкую улыбку.

Наковыряв из стенки оврага глины, сложил куски в корзину и вручил ее помощникам. Сказал им, чтобы шли домой. Объяснил, что это все нужно положить в воду.

Оба закивали.

Когда дети скрылись за валунами, отправился к лиственному лесу. Он оказался гораздо дальше, чем мне представлялось. Пришлось вернуться.

Приятно удивился, обнаружив глину замоченной, еще больше, когда услышал, что дети, устроившиеся неподалеку, о чем-то говорили...

Увидев меня, Лило подбежала и обняла. Не помню когда переживал такие приятные эмоции.

***

Когда до меня донеслись крики женщин племени, я тащил горшок в укромное место. Он немного подсох, а к вечеру на камнях появится слишком много людей. Как бы ни разбили...