Кромешник. Книга 2

– Теперь ваша очередь. Будьте так любезны, прошу вас, если это вас не затруднит, закройте дверь с той стороны.

Гек, никуда не выходя, притворил за собою дверь и в упор поглядел на девочку.

– Ну ты на меня не очень-то волоки. Я тебе что здесь, для этикета прыгаю? Я ведь не просто так, я, понимаешь ли, утешать сюда приехал. Меня твоя мама специально для этого пригласила.

– Вот ее и утешайте.

– Ну а я, по-твоему, что сейчас делаю?

Анна, несколько ошеломленная манерами и речами незнакомца, смешалась на секунду, не зная, что сказать в ответ на странную то ли шутку, то ли прикол…

– Вас Леонардо Коррада послал, да? Для душеспасительных сеансов?

– Твой Коррада вафлист и недоносок. Еще не хватало, чтобы я имел к нему хотя бы малейшее отношение.

– Вы его что, не любите?

– Не люблю. Причем заочно. Знаком с его бизнесом понаслышке, а сводить знакомство не собираюсь.

Девочка помялась мгновение, но все же спросила:

– А что такое вафлист? – Гек ойкнул про себя, но слово вылетело, чего уж тут пенять на привычки и их формирующую среду.

– Это такое ругательство, обидное для мужчин.

– Почему именно для мужчин? Как это так может быть?

– Вот и может, если мужчина ведет себя в определенных ситуациях как женщина.

– А что, женщина хуже мужчины, да? Низшее существо?

Гек задумался.

– Нет, я бы так не сказал. Однако есть присущие каждому полу нормы и правила, понятия, если хочешь, которых должны придерживаться и мужчины, и женщины. Представь, если бы твоя мама проводила вечера в бильярдной и, попивая пиво, кружку за кружкой, делилась бы похабными анекдотами с приятелями…

– Это чушь, и она невозможна!

– И правильно. Но тем не менее в Бабле бродят туда-сюда целые стада мужчин, для которых это поведение привычно, но тем не менее не делает из них скотов в глазах общественности.

– А в моих – делает.

– Но ты еще не все человечество. Однако мы отвлеклись. Если человек делает неприемлемые для его социальной среды вещи, то это позорно. Хотя для иного пола, страны или профессии это может быть и не так.

– Так чем же он вафлист, ваш Коррада?

– Он не мой, это во-первых. Во-вторых, я ляпнул не подумав, потому что доказательств моим словам у меня нет. Будь он здесь – имел бы право призвать меня к ответу за такое. А в-третьих – это ругательство считается грязным и я был не прав, брякнув его при тебе. Извини и забудь.

– Ну а все-таки, что оно означает?

– То, что мужчина противоестественным и вдобавок изощренным способом исполняет женскую роль в присутствии другого мужчины. Раз-два-три – харе-харо на этом. Лучше расскажи о себе, а то я все болтаю да болтаю…

Анна вновь подобралась и замерла отчужденно.

– Нечего рассказывать. В школе не учусь, в церковь не хожу.

– Так небось и на исповедь не ходишь?

– И на исповедь не хожу, да-а. За это гореть мне вечно в аду, разглядывая надпись.

– Какую еще надпись?

– Книги надо читать, а не газеты со спортом. В переводе с латыни это звучит: "Оставь надежду всяк сюда входящий!" Наверное, с восклицательным знаком.

– Единица с минусом тебе. Кол осиновый в дневник и серые мозговые клетки.

– За что же так страшно?

– За лень и тугодумство. В одной фразе три обалденных ошибки. Не всякий большой спортсмен такого достигнет с одной попытки.

– Ну, во-первых, это фраза не моя…

– Это даже не ошибка, мы ее не считаем. У Вергилия с Данте своя голова была, а у тебя своя должна быть. С чего бы это черти изъяснялись по-латыни? Это что, их родовой язык?

– При чем тут…

– "Оставь надежду…" – перевод с латыни, ты сказала, условно обозначив реальностью художественное произведение, вроде как задала игру. Так?

– Допустим.

– Логично предположить, что латынь этой фразы – тоже перевод с некоего всем понятного жаргона, иначе неграмотный дакота и бушмен так и попрутся туда, не оставляя надежды. Логично?

– Странная у вас логика… Но в рамках, гм, игры – логично.

– Это раз. Второе: данная вывеска вовсе не в аду висит, Анна. Могла бы это и сама понять, без подсказок.

– А где же? В раю, что ли, ей висеть?

– Именно. Соображаешь. Если в рай попал – все. Финиш. Арфы, яблоки – и навсегда. Миллион лет пройдет, миллиард – одно и то же, без перемен и надежды на перемены. Без выхода.

– У вас очень вульгарные представления о радостях рая. Может быть, это непрерывное переживание удовольствия…

– От чего? От жратвы, интеллектуальных свершений, музыки или кайфа по героиновому типу?