Кромешник. Том 1

— Прекращай паниковать. Ничего не случится.

— Ты хоть проставляешь кто это? Деревня обречена, и мы тоже.

— Марта… — покачал головой, — Лучше объясни нормально.

— Э-то сестры лихоманки, причём все двенадцать: Трясея, Огнея, Ледея, Гнетея, Глухея, Глядея, Пухлея, Желтея, Ломея, Корчея, Сухея, Невея. Принесла же их нелёгкая, да ещё всех вместе.

Про этих сестер Кузьма мне как-то на досуге рассказывал. Действительно, неприятная встреча. Придётся как-то выкручиваться. Чем ближе они подходили, тем сильнее прижималась ко мне Марта, а Сергей выглядел растерянным.

— Кар, — прозвучало надсадно, а затем Каркуша в очередной раз впилась в мою мочку уха, и в сознание хлынул поток информации.

Пошатнулся, потому как передача знаний произошла очень быстро. Я ещё не успел полностью их структурировать, но уже примерно знал, что нужно делать.

— Спасибо, — поблагодарил ворону, которая просто свалилась мне в ладони, — Марта, подержи, — передал ведьме птицу, — А ты, Сергей, пока накинь капюшон и склони голову, чтобы твоего лица не было видно, и это… молчи, пока не скажу. Будем импровизировать.

Лихоманки приближались, о чем-то переговариваясь и споря, наверняка делили между собой, кому мы достанемся, только вот нам повезло… Повезло встретить на пути патрульного постового Устимова Сергея Ивановича, который оказался Усудцем. Не окажись его с нами, я даже не представляю, как мы сумели бы выбраться из этой передряги.

Тем временем лихоманки поравнялись с нами.

— Какая неожиданная встреча! — проворковала белая как снег девушка со скуластым лицом и практически мертвыми, немигающими глазами.

— К нам пожаловали гости! — выдала её сестра, тряся тройным подбородком.

— Это просто удача, что вы забрели к нам на огонёк, — продолжила третья: румяная, раскрасневшаяся, словно только что вышедшая из бани девица и протянула ко мне свои костлявые руки.

— Прочь, — рявкнул в ответ, выставив ладонь с татуировкой вперёд, и одновременно задвигая Марту себе за спину.

— Кромешник? Удивительно. Давненько вашего брата тут не было. Что тебе нужно?

— Проход на ту сторону…

Договорить не успел, как был прерван.

— Проходи, но только за плату.

Вздернул брови, выражая недоумение.

— И что вы хотите?

— Их, — указала горбатая девушка с вывернутыми как при артрите пальцами.

— Не пойдёт, — покачал головой, — К тому же, вы меня не дослушали. Я требую, чтобы вы освободили деревню и оставили её обитателей в покое.

— А-ха-ха, — послышался смех лихоманок, — А ты смешной.

— Потому что в своём праве.

Я знал, что сёстрам необходимо питаться болью и страданиями других, чтобы продолжать своё существование, но они не имели право грести всех без разбора. Лихоманки никогда не следовали закону, постоянно нарушая правила, стремясь поглотить как можно больше душ, но сначала, заставить своих жертв страдать, долго и мучительно.

— Это только слова, тебе они не помогут. Сначала мы позабавимся с ведьмой, потом с тем милым мальчиком, а тебя оставим на закуску.

Усмехнулся.

— Не выйдет. Вы сегодня облажались по полной, девочки. Сергей… — обратился к Устимову и тот поднял голову, скидывая капюшон.

— Ууу-ууу, — прокатилось над полем.

— А теперь посмотрим, кто в каком праве.

— Усудец, — злобно прошипели лихоманки и сделали шаг назад.

Я очень надеялся на сообразительность Сергея и на то, что он сумеет отыграть свою роль до конца, и парень не подвёл.

— Вы не можете брать все жизни подряд, — произнес Сергей и шагнул вперед.

Голос его прозвучал глухо, а от самой его фигуры полыхнуло такой силой, что даже я пошатнулся.

— Охренеть, — прошептал одними губами.

Усудец направился прямо в деревню, лишь обернулся на миг и указал на меня с Мартой:

— Это мой проводник, ведьма — помощница. Кто их тронет — поплатится своей сутью.

— Кар, — раздалось жалобное.

— Ворону тоже не трогать, — бросил Сергей и пошагал к ближайшему дому, а мы, как привязанные пошли за ним.

Впрочем, ничего другого нам не оставалось.

Только бы у Устимова хватило сил выдержать испытание до конца. Я уже понял, что намеревался сделать парень, хотел предложить ему действовать подобным образом, но Серёга догадался сам, без всяких подсказок.

Мы могли бы не заморачиваться и пройти мимо деревни, оставив лихоманок и дальше хозяйничать, но я не мог так поступить. Пускай, на кромке обитала нежить, но эта нежить должна была иметь шанс отправиться в Навь, а затем — уйти на перерождение. Во всяком случае, большинство из обитателей Кромки не заслуживали раствориться в небытие.

Я хотел помочь, вся моя суть противилась тому, чтобы оставить деревню на растерзание сестрам, да и Сергей не смог пройти мимо. Дар Усуда взбунтовался бы по полной, рискни парень его проигнорировать.

Подошли к избе. Лихоманки плелись следом, не отставая ни на шаг и шипя себе под нос разные ругательства.

Ага, только собирались как следует попировать, а тут раз — и облом. Мало кому такое понравится.

Им очень хотелось напасть на Сергея, но твари не решались и правильно делали. Никто не мог причинить вред СУДЬЕ, который был при исполнении. Правда в нашем случае, всё было намного сложнее. Серёга у нас, можно сказать, новорождённый Усудец, которого лихоманки вполне могли одолеть. Хорошо, что сёстры считали, будто перед ними находился опытный судья, а не едва умеющий управлять даром парень.

В доме пахло сыростью, затхлость и болезнью. Здесь проживало целое семейство: мать, отец и двое детей. Когда-то они были людьми: дышали, гуляли в парке, ходили на работу, в школу, а потом… Даже не представляю, как все они оказались на Кромке, не обретя должного покоя.

Я первым подошёл к женщине, мечущейся в бреду, и протянул руку, дотрагиваясь до лба. Горячущий. С другими домочадцами было тоже самое. Не смотря на жар, всех четверых знобило от холода, суставы выворачивало от боли, дыхание было сиплым, тяжёлым, словно кто-то перекрыл кислород, не давая нормально вздохнуть. Дети находились без сознания. Пощупал едва пробивающийся пульс, не чёткий, прерывистый и сжал челюсти.

Хотелось лично удавить каждую сучку, но я понимал, что силёнок не хватит.

Посмотрел на каменное выражение лица Сергея, поражаясь, как можно быть настолько равнодушным, но тут же понял, что ошибся. Чутьё подсказывало, просто вопило, что под маской Устимов корчился от душевной боли и желания так же — как и я, раздавить сгрудившихся у входа в комнату тварей, которые с алчной жадностью следили за каждым действием и словом Усудца.

Наш неожиданный сторонник не спеша подошёл к каждому члену семьи и по очереди положил ладонь на лоб.