Крона огня
Шрифт:
Дагоберт кивнул, подтверждая озвученное решение своего военачальника.
– А теперь, парни, антракт. Запираемся и веселимся до последнего патрона. Ну, в смысле, заряда.
За свою многовековую историю Форантайн не знал такой осады. Да и вряд ли даже в совсем давние римские времена, когда боги Олимпа, склочничая, постоянно норовили втянуть в свои разборки несчастных смертных, жители этого дивного места могли себе представить такое. Бездна Тартара изверглась, вывернулась наизнанку, и все ее чудища теперь гурьбою лезли на стены. Конечно, тяжелые стрелы
Вот один из хаммари, огромный шар с длиннющими руками и зубастой пастью в полголовы, вкатился на вал, резко выстрелил лапами-крючьями, подобными стрекательным нитям, и намертво зацепился за крепостные зубцы. Еще мгновение, и этот «колобок» влетел бы в крепостной двор или проломил стену, грохнув об нее своей увесистой каменной тушей. Не окажись рядом Лис и Шарль из Люджа, дело могло принять нежелательный оборот. Но они были на месте. Мечи их заработали со скоростью ножа в хлеборезке, и лишившееся абардажных крючьев чудовище, оскалившись от ярости и боли, скатилось вниз с вала.
– Вот это зубки! – процедил Сергей, обтирая меч. – Дантисты нервно плачут в углу.
– Да, зубы что надо, – согласился Бастиан, наводивший баллисту на следующего страхолюдного монстра. – Стоп! – он недоуменно оглянулся на Лиса. – Зубы дракона, Медея…
– Валет, ты часом не спятил от напряга? – встревожился инструктор.
– Нет, нет, все нормально. – На лице Бастиана заиграла улыбка, он быстро оглянулся, ища взглядом хозяйку замка. Та усердствовала у требюше. – Госпожа Брунгильда, у вас есть коровьи туши?
– Конечно, есть! – загружая в короб увесистые камни, крикнула в ответ хозяйка крепости. – Я же готовилась к осаде.
– Оставьте камни в покое, кидайте в хаммари коровьи туши.
– Ты что, с ума там сошел? С чего бы это мне делиться продовольствием с врагом? Неизвестно, сколько нам еще сидеть тут в осаде.
– Если не будете кидать – то недолго. К вечеру нас сомнут.
– Бастиан, – Лис положил руку на плечо боевого товарища, – ты, может быть, все-таки объяснишь? Сегодня у нас какой-то праздник, или мы основали благотворительную Армию Спасения хаммари? Так эти твари не проникнутся…
– Да все просто. Карел же говорил, что их давно не кормили. А еще до того – что их Пипин кормил забитыми коровами. Должен был выработаться условный рефлекс.
– То есть…
– Брунгильда, коров на требюше!
И снова летописец замялся бы, прежде чем начать очередную строку повествования. Ибо как рассказать потомкам о забитых коровах, летящих во вражеский строй? Уж лучше списать невиданную свару под стенами замка, без оглядки на исход боя устроенную оголодавшими чудищами, на действия ангелов Господних. Тем более что одного из них, на вороном коне, с огненным мечом, едва ли не все сражавшиеся видели своими глазами.
Конечно, менестрели, для которых все, что происходит в мире, свершается ради прекрасных дам и благодаря их томным взглядам, нашли бы иную версию. Но единственный из них, присутствовавший в этот момент в стенах Форантайна, был занят совсем другим. Он наводил
баллисту на катающийся по полю клубок разъяренных каменных тварей и одну за другой посылал окованные железом толстенные стрелы в бессмысленное ревущее кодло.– А кстати, о поставках информации. – Лис оглянулся, ища глазами Женю. – Ты с женихом своим давно разговаривала?
Девушка посмотрела на него как-то странно и сказала негромко:
– Сейчас разговариваю.
Лис невольно поперхнулся.
– Это вот что ты сейчас имеешь в виду?
– В данный момент пытаюсь достучаться… – не сводя гипнотического взора с «боевого товарища», пояснила она. – Но, если ты говоришь о Кареле, у него связь работает, то есть жив, но сам он не откликается.
– Хреново, – отозвался Лис.
– Конечно, хреново, – с печальным вздохом согласилась Женя и вдруг замерла, глядя за крепостную стену. – Но во-он то намного хреновей.
Лис оглянулся. Из леса, возвышаясь над самыми высокими вершинами деревьев, шел Фрейднур. Шел неспешно, будто собираясь вдоволь поразвлечься в объятой ужасом крепости, прежде чем сровнять ее с землей. Лицо его было почти черно какой-то пепельно-тусклой чернотой, поглощающей свет.
Со стены все уже увидели мрачного великана, опирающегося, словно на посох, на обломок каменной скалы. И обстрел вдруг сам собой прекратился. Крики ликования стихли, и только рычание, вой и стоны передравшихся за еду тварей нарушали тишину. Впрочем, изрядно нарушали. Однако еще миг, Фрейднур выступил из леса, рявкнул на своих жутких шавок, и хаммари стихли, опасаясь даже поскуливать от боли.
– Да, – прошептал Лис, глядя на то, что выросло из десятого сына Зигмунда, – такого коровами не закидаешь. У кого есть какие предложения?
Женя задумчиво поглядела на гиганта.
– Сережа, как думаешь, за сколько он так до замка дойдет?
– Ну, этак, вразвалочку, минут за пять.
– Ну, если за пять, то я успею.
Она метнулась вниз по лестнице.
– Ты шо задумала, Тимуровна?! – забыв о средстве закрытой связи, заорал Лис.
Женя не ответила, но спустя минуту она уже вновь была на боевой галерее с увесистым фолиантом в руках.
– На, держи. Открывай.
– Да ты охренела. Крыша съедет!
Благородная дама Ойген поглядела на Рейнара, и он замолчал.
– Договорюсь, – процедила она, уже всматриваясь в темные провалы проступающих в золотом блеске глаз.
– Ты опять здесь?! Что тебе надо, смертная? Или тебе было мало раз увидеть меня? – отдалось в голове Жени. Лик, одновременно прекрасный и грозный, алмазной ночью возник перед ней. Мириады звезд лучились, ослепляя.
Но Женя смотрела не отрываясь, будто играла в гляделки с древним божеством.
– Я пришла за тобой.
– Ты? Пришла? За мной? Ничего глупее я не слышала!
– Пусть так. Ты ушла от него?
– От кого?
– Ты же богиня, прекрасно знаешь!
– Может быть, и знаю. Что с того?
– Он тоскует, творит невесть что. Должно быть, хочет привлечь твое внимание.
– Это что же, правда?
– Правдивее быть не может.
– Но как же это его: «Мощь волн и немощь света, ничто не соединит их. Моя Луна лишь отражается в его воде, и ничего более»?