Крошка Цахес Бабель

Нарочно затягивая оперение крохотных тройников и установку подшипников на отбойники блесен, я крайне внимательно выслушал его и предложил: «А теперь переведи все, что ты наговорил, на русский язык». Тут он свои шнифты на затылок выбросил, пену на губу пустил, но пришла моя очередь ему поведать: «Ах, ты ж пидор: не «так в Одессе уже не говорят», а «в Одессе уже не говорят, как в былые времена». Не на море гайки, и не на Хаджибее тоже дрова, а рыба не клюет ни на море, ни на Хаджибейском лимане. Не начмыркал чепарей только на течке, а судаки незначительных размеров ловились исключительно на сильном течении.

И не от темного хлеба у тебя изжога, а от черного. Праздник не случился, а состоялся. Ты мне свой журнал в руки не тыкай, я в этой прессе еще не такой русский язык имел, с теми праздниками, случившимися на Степовой. А Степовая по-русски — улица Степная.

Кстати, что это за Пироговская улица? Да, так пишется, где хочешь, даже на троллейбусной табличке, но ведь ты не говоришь Заболотная улица, а улица академика Заболотного. А чем Пирогов хуже для науки Заболотного? И сын твой заканчивает не вышку, а Морскую Академию, и живет он не в экипаже, а в казарме, и быть ему не подфлажником, а моряком торгового флота на иноземных судах. И квартиры ты ему смотрел не на Деволановском, а потом на углу Торговой и Короленко. Ты их осматривал на спуске Деволана и на улице Короленко,11, в доме за сто метров от того угла.

И что это за «дом-бельгийка»? Он на ружье похож или его бельгийцы строили? Да, в Одессе так даже пишут в газетах, но в переводе на русский язык эта самая «бельгийка»: дом дореволюционной постройки, выше трех этажей, с широкой мраморной лестницей. И дом тот не из ракушняка, а из известняка, и квартира в нем не тоже ничего, а вполне приемлемая. И не самостоятельная квартира, а отдельная. Кстати, не сильно бэушная обстановка, а весьма подержанная мебель. А твое любимое «Ну что ты будешь делать!» переводится на русский язык не только как «с ним сладу нет», но и «ничего не поделаешь». И не шкиля макаронная, а чересчур худой. На тебе блесны, иди уже в свою парикмахерскую, а не ровнять голову. Мало ли что в Одессе говорят «подровнять голову», по-русски это будет «поцстричься».

Как тут не вспомнить Дорошевича, поведавшего в 19 веке за особенности одесского языка и подчеркнувшего, что при всем том одесситы утверждают, что они говорят по-русски. Но или мы сегодня не говорим по-русски? Перестаньте сказать!

Такие люди, как мой кореш, уже не скажут, что они крепко умирают за этой книгой, но зачитать книгу, снять квартиру или купить «мокрую колбасу, которая стоит уже аж сорок рублей» — у них за здравствуй, то есть, само собой разумеется. При всем том они твердо уверены, что говорят по-русски, хотя последний раз держали в руках рубли пятнадцать лет назад, за мокрую колбасу — речи нет. Тем более что уже давно в самой России снимают не только телок, но и квартиры. А в начале прошлого века одесская газета поясняла: «Снять рундук на базаре — это не то же самое, что снять голову».

Пару месяцев назад одна дама в трамвае сказала на правильном русском языке: «площадь ТирАспольская», так на нее весь вагон смотрел как на малохольную и поучал: правильно говорить «ТираспОльская площадь». За украИнский язык и УкрАинский театр в исполнении одесситов, обремененных научными званиями, и говорить не приходится. Равно как и за ГавАнную улицу, хотя она названа не в честь Гаваны, а берет начало от слова «гавань». «Мы обсчитаем ваш заказ», — говорят сегодня люди с верхним образованием, безо всякой задней мысли подразумевая «мы составим калькуляцию». «Ты с охоты или на?» — спрашивает меня академик отнюдь не современно-отечественного производства.

Вы можете не верить мне, а продолжать почитывать регулярно выходящие статейки типа а ля Вася в исполнении всяких-разных умных, но мало, с их «одесским языком, напоминающим скелет мамонта», и даже слушать причитания за наличный расчет мастера швицпрома Жванецкого по поводу моего Города. Потому предлагаю вам просто походить по Одессе ногами. И для чистоты эксперимента не слушать Одессу, а тупо читать вывески и объявления в магазинах. Например, «Мы обслуживаем не колупателей, а покупателей». Я уже молчу за таблички на дверях вроде «Забодали своим нотариусом. Он через две двери налево», не говоря уже за «Здесь вам точить ножи, а не справочная» или про объявление возле солидного государственного офиса: «Регистрация и ликвидация предприятий и частных предпринимателей».

Просто читайте вывески над предприятиями одной формы собственности и перед вами во всей красе предстанут словари одесского языка, вплоть до фразеологического. Пусть даже возникший на месте Мавзолея «Крик души» (вы не знаете, где еще так могли бы назвать мясные лавки?) давно остался в прошлом. «О!» — магазин электротоваров, «Шара» — обувной магазин, «Фалафель» — закусочная, «Ням-ням» — продуктовый магазин, а также — «Чисто техника», «Обожамчик», «Швейка», «Чао, какао». Явно как компенсация мужскому роду, которому одесский язык таки немножко задолжал, вывеска над зоомагом гласит: «Скалярий». Хорошо еще, что аналогичный, но по-другому, магазин не держит мой однокашник Игорь Москаленко, который на коварный вопрос училки: «Как будет «белуха» в мужском роде?» запросто ответил: «Белухуй». Можете даже читать надписи на маршрутках типа «Где мы едем?» и покупать в одесскоязычном «хлебном» «Халу Пересыпскую». Зайдите на Привоз и читайте ценники типа «Тюлечка малосольная обалденная» или «Бедра пульки». Пойдите на пляж и прочтите объявление «Дальше всех не заплывать!», что означает «Не нарушайте границу заплыва!». А уж если попадут к вам в руки меню одесских бодег, вы таки будете иметь понять все без лишних слов.

По-одесски молчу за топонимику Города с ее сотнями названий: хуторов — Сахалинчик, Молдаванка, Поле Чудес, Канава, Лиманчик и прочими Пентагонами (хули нам ихнее НАТО, свое давно есть), достопримечательностей в виде Кобылы, Утюга, Двух Карлов… Дуйте в супермаркет «Фоззи», он как раз акцию проводит под рекламным плакатом: «Опт, твою мать! Какие цены!», специально для пэнкей ёбщества, добавлю от себя. Или отправляйтесь на седьмой километр (крупнейший в Европе Одесский промтоварный рынок) и фотографируйтесь на фоне контейнера (то есть магазинчика) с названием «Цёмик» (в русском языке — поцелуй). Большое дело, на седьмом функционирует даже торговое заведение под вывеской «Ёханый бабай».

Кстати, о птичках. Иностранный журналист Виталий Зиненко сказал мне, что это выражение употребляют повсеместно. Большое дело, а разве некогда исключительно одесские выражения типа «всю дорогу» «в полный рост», «поставить на уши, «флаг вам в руки» или «на большой» не употребляют повсеместно? Так между прочим, один из многих одесских писателей, выпавший стараниями советской власти из пресловутой обоймы, в начале прошлого века пояснял: в Одессе детей пугают не «букой», как повсеместно, а «бабаем». Или меня самого в детстве не пугали «бабайкой»? И кто сегодня употребляет эту самую «буку» на ейной родине? Тот швицар, который по-прежнему именует швейцара «привратником»?

Но если вам даром не надо этого буки с бабайком, идите на нашу легендарную Староконку и купите себе не петуха, а балабайку. Что это такое и с чем его едят, вам даже Жванецкий с Карцевым не скажут. А захотите выпустить пар из ушей от тех экскурсий, зайдите в Горсад, где расположено арткафе «Клара Бара», в переводе на русский язык — «Зазноба Клара», и вы сами поймете: кто пишет, как дышит, а кто с барает людям мозги по поводу кончины одесского языка. Так что заметьте этим притыркам все еще живыми выражениями одесского языка из ушедшей советской эпохи: не устраивайте нам Алабаму, свободны, как Бангладеш.

Таки да в Одессе уже ТАК не говорят, хотя здесь почему-то функционирует ресторан под названием «ТА Одесса». И пока не отдающие себе отчета некоторые одесские журналисты пишут об ушедшем в прошлое «языке бабелевских героев», должен вам напомнить, что этот «героический язык» реально существует только в воспаленном воображении абстракционистов, малюющих чисто групповой портрет Крошки Цахеса Бабеля.

Да, мы сегодня не употребляем многие слова и выражения, списанные в запас одесского языка, но можно подумать, что в России говорят языком произведений Толстого. Было бы смешно, если бы в эпоху компьютеров, люди выражались языком времен гужевого транспорта, когда россияне ездили «на дрожках», а одесситы — «на извозчиках». Авоську, эту непременную принадлежность советского человека эпохи повального дефицита, одесситы с присущим им юмором именовали «напраской». Тогда «прунщиком» («пруном») именовали человека, которому везет, а «везунчиком» («везуном») — индивидуума, для которого в русском языке сочинили термин «несун». Я себе думаю: ведь расхищение товаров народного потребления было поставлено у нас не просто на широкую ногу, а на поток тачек, то есть грузового автотранспорта. Везуны снабжали Одессу куда лучше мелихи. Вся разнообразнейшая номенклатура их товаров проходила как «Товар марки «СВ». К русскоязычному «СВ» наша марка не имела никакого отношения. «СВ» переводится с одесского на одесский язык как «свежеворованный».