Кроссовер масок

— Значит, по отсутствующим разбираться придется снова мне. — Грегори с надеждой глянул на Константина, искренне веря, что он не согласится с его выводом. Шторм, как всегда, не подвел.

— Кюнехелма нет, — сообщил он.

— Джадин помогает чинить дверь, которую вчера вынесли шиша... точнее, он вынес, — быстро исправился Грегори. Всего несколько учащихся знали истинное развитие событий, поэтому для тех, кто грел уши, требовалось придерживаться менее катастрофичной версии, по которой вину на себя всецело взял нефилим. — Еще кто-нибудь отсутствует? Стоп, а Шаньян где?

— Отсутствует. — Константин был само спокойствие. Ради старосты он готов был озвучивать очевидное хоть сотню раз.

— Лакрисса. — Грегори потряс девушку за локоть. — Где она?

— А я откуда знаю? — ворчливо отозвалась первый помощник.

— Я просил следить за ней! В прошлом году Шани уже допускала пропуски. Мы же с тобой договорились.

— Вот именно, в прошлом году. В этом ты ни о чем таком не просил. О пролонгации договора даже не заикайся. Я девушка с девичьей памятью. Мне надо периодически повторять и закреплять информацию пряничными похваляшками по типу «Лакриссочка, какая же ты лапочка. Лакриссочка, ты самый лучший помощник из всех, кого я…»

— Ты к ней в комнату не заходила? — перебил Грегори.

— Сам зайди. — Лакрисса сердито глянула на юношу.

— Не могу. Я парень, в женское общежитие мне путь заказан.

— Ну и я не могу.

— В смысле?

— У нее там вся комната в паутине. И сотни маленьких пауков с такими малюсенькими лапками... буэ-э-э... мерзость! А вдруг бы они заползли на меня?! И отложили бы яйца под кожу?!!

— Во-первых, пауки чисто физиологически не смогут ввести яйца под кожу. Во-вторых, для сохранения потомства они будут искать более защищенные места. Короче, ты представляешь для них большую угрозу, чем они для тебя.

— Да что вы говорите! — От возмущения громкость голоса Лакриссы увеличилась, и Шестакович, увлеченный рисованием букв на доске, едва не выронил мел. — Сам к ней иди! Переодевайся девчонкой — паричок, юбчонку — и вперед! Флаг в руки. А я пас.

— Потише. Не горячись. У тебя просто слишком богатое воображение.

— У меня просто отлично развит инстинкт самосохранения. В отличие от вас, чарбольные обожатели!

Пресекая дальнейший спор, Грегори тихонько встал и быстро оглядел всю аудиторию. Во время осмотра его губы шевелились, словно он что-то просчитывал в уме.

— Так, — староста вновь присел, — еще нет Артемия.

— Здесь он. — Константин похлопал по столешнице справа от себя. — Как обычно, дрыхнет на паре. Вон, лежит на скамейке, мирно посапывая.

Удостоверившись, что Шестакович все еще занят вычерчиванием букв собственного имени, Грегори осторожно приподнялся и побарабанил пальцами по столу второго яруса.

— Подъем, Артемий.

Никакой реакции. Константин пожал плечами.

— Бесполезно. Он даже не шевельнулся.

— Что ж, ему же хуже, — раздраженно пробормотал Грегори. — Не хочет нежно, будет жестко.

— Ох, я прямо возбудился, Кэп, — съязвил Ровен. — Ты такой откровенный.

Игнорируя демона, Грегори протянул руку Лакриссе.

— Маленький твердый предмет, — скомандовал он.

Девушка мгновенно исполнила указание, сбросив на ладонь юноши заколку с божьей коровкой.

Грегори взвесил заколку на руке, удовлетворенно кивнул и подбросил ее вверх. Божья коровка взмыла к потолку, а затем рухнула рядом с Константином. Из-под столешницы на втором ярусе кто-то глухо ойкнул.

— В яблочко. Двухочковый. — Константин показал Грегори большой палец.

— Бли-и-и-ин… — Артемия все еще не было видно, но доносившиеся шуршание и поскрипывание подтверждали, что получившая по кумполу «спящая красавица» соизволила пробудиться.

— Встать, солдат. Война началась, — патетично приказал Грегори.

Из-под стола донесся страдальческий вздох.

— Мобилизуйте лучше девок. Они выцарапают противнику глаза и откусят носы.

— Заметано, Артемий, — промурлыкала Лакрисса. — Чур, я у тебя первому носяру оттяпаю. Я страсть какая боевая.

На втором ярусе Константин слегка подвинулся в сторону, позволяя Артемию спокойно выкарабкаться из объятий сна. В поле зрения сидящих уровнем ниже появилась голова, единственный волосяной покров которой представлял собой пушистый гребень серых локонов, местами окрашенных в белый и багряный оттенки — этакий зачаток будущего ирокеза. Гребень делил голову на две ровные чисто обритые части, покрытые черными треугольными татуировками. Судя по всему, вызывающая прическа служила элементом, отвлекающим взгляд от основного образа, а именно, от лица юноши. Уж больно детское оно у него было. Большие голубые глаза, розовые губки, кремовые щечки, курносый носик. Да, с такой внешностью и правда следовало прибегать к чему-то шокирующему, чтобы сохранить брутальность.

— Не спать. — Грегори погрозил Артемию кулаком и развернулся к доске, где Шестакович все еще млел от самолюбования.

«Ну и типажи тут встречаются», — оценила Аркаша и снова спряталась за шевелюрой.

Она так сильно взлохматила себе волосы, что теперь напоминала обросшего домового. Остатки летнего солнечного сияния вторгались в аудиторию сквозь стекла. От света собственные волосы казались девушке раздражающе яркими и ослепляющими. Болезненно щурясь, Аркаша смотрела сквозь них на окружающие предметы, как сквозь тонкую вуаль, представляя, что они утопают в эссенции оттенков разгорающегося пламени.

Каждый предмет. И эта рука тоже. Аркаша скосила взгляд, наблюдая за тем, как пальцы Момо лениво шевелятся, бесшумно отбивая на поверхности стола медленный ритм. Такие изящные и длинные. Эти пальцы прекрасно бы смотрелись на клавишах пианино. Хотя они столь же красиво ложились и на поверхность мяча. Касались, изгибались, напрягались, придавая мячу идеальное направление — бесподобную траекторию полета.

Аркаша даже не заметила, как поднялась по изгибу рук Ровена и начала наблюдать за выражением его лица. Сейчас он находился к ней даже ближе, чем тогда, в поезде Бездны, когда она лежала на его коленях.

В горле внезапно пересохло. Аркаша поборола желание коснуться кончиков ушей, которых вдруг лизнул жар.

— Ты смотришь на меня так, как будто хочешь укусить, Шмакодявка.

Аркаша резко отвернулась. И как она не заметила того момента, когда Момо обнаружил, что она пялится на него?! И сколько уже можно благоухать на всю округу! Аркаша потрогала пальцами губы, проверяя, не зажила ли ее слюна самостоятельной жизнью.

«Хотя утопить всех в слюнях лучше, чем попробовать демона на вкус. — Последняя мысль показалась Аркаше какой-то странноватой, и она поспешно замотала головой, будто это помогло бы вытряхнуть из разума все чуждое и непонятное. — Ну... имеется в виду, демона...»

— Укусить.

Аркаша взвилась и с ужасом уставилась на Момо. Столь сильно ее поразила складность их совместных мыслей.

— Укусить, — бесстрастно повторил юноша. — Снова.

— «Снова»? — Над плечом Аркаши появилась голова Лакриссы. Прижавшись к соседке, девушка уместила подбородок на ее плече и принялась сверлить Ровена любопытным взглядом. — А что значит, снова?

Юноша повернулся к ним вполоборота, распахнул блейзер и оттянул ворот футболки, демонстрируя четкие покраснения кожи на ключице.