Кроссворд для нелегала

– Наташ… Я поговорить с тобой хочу. Давно уже. Понимаешь… – он опустил глаза, сбился.

– Не-а, Телегин… Не хочу ни о чем говорить! Я знаю, о чем ты… Мне сейчас хорошо, а ты скажешь скучные банальные вещи… Отвечаю сразу – конец твоей истории слишком очевиден для меня: они жили долго и счастливо, пока не спились и не сдохли в один день!

Дерзкая наглая девчонка! Нет, моя дорогая, – бывает и по-другому. Он, Телегин, в этом уверен.

– Натах… Я люблю тебя. – произнес он.

Казалось, она не слышала. Он смотрел сбоку на ее лицо и не мог угадать, о чем она думала, что чувствовала. Спокойное, безмятежное, даже отрешенное лицо. Не девчонка, как десять минут назад. Но – никакой озабоченности, никаких тревог. Неподъемные дела переделаны, трудные решения приняты. И теперь – никаких метаний, никакой маяты.

Они медленно шли по самой кромке леса вдоль дороги. Шли, просто чтобы не стоять на месте, – они уже находились в районе встречи, которая должна произойти через несколько минут.

– Я люблю тебя…

Телегин произнес эти слова громче. Она остановилась, замерла… Нет, она просто первая услышала приближающийся шум моторов. Наташа погладила ладонью его щеку и мягко толкнула в кусты под высокой березой с раздвоенным стволом, сама ушла на десяток шагов в глубь леса, в орешник.

На горизонте появились два джипа модели «Мунга».

Первый – с крупными буквами «KFOR» на борту, съехал с лесной дороги влево, остановился, оба правых стекла опустились – видимо, внутри сидели автоматчики, готовые к стрельбе. Второй джип, не доехав до первого метров пятнадцать, затормозил, не съезжая с дороги. Из него не спеша выбрались четверо в камуфляже, медленно пошли вперед. Не доходя метров тридцати до раздвоенной березы, остановились. Телегин и Наталья стояли молча, сняв оружие с предохранителей. Молчание длилось минуты три, затем один из прибывших, прочистив горло, поделился с окружающими кустами мыслью о том, что зори здесь, должно быть, отменно тихие…

В ответ на это один из кустов голосом Телегина отметил, что роса зато весьма обильна. Все четверо медленно двинулись к говорящему кусту, метрах в пяти снова остановились, рассредоточившись. Телегин сунул пистолет в подмышечную кобуру и медленно двинулся навстречу прибывшим.

– Молодцы… Быстро вы сработали, без проволочек, – Телегин, пожимая руку капитана воздушно-десантных войск, пристально вглядывался в его лицо. Нет, не знаком… – Как добрались?

– Нормально. Как миротворческое подразделение имеем право на переход границы. Правда, только по особому распоряжению. Оно пришло четыре часа назад, но все согласования здесь удалось провести оперативно. А как у вас?

– Все нормально.

– Прекрасно. Пакет готов? У нас мало времени…

Капитан бережно принял из рук Натальи предмет, ради которого была затеяна эта операция и погибло столько людей. Небольшой плоский пакет, как книга небольшого формата. Через несколько часов он будет в руках «заказчика», и о дальнейшей его судьбе Телегин и Наташа едва ли когда-нибудь услышат.

Им предстояло добраться до аэропорта и зарегистрировать билет домой, в Москву, на рейс, который им покажется удобным. Еще сегодня утром, когда Телегин говорил с Навигатором, этот вариант даже не рассматривался. Но за эти несколько часов все чудесным образом упростилось, отпали все причины, препятствующие отлету обычным рейсом, и Навигатор, с которым капитан связался сразу же по получении пакета, поздравил своих «врачей без границ» с успешным завершением «рекогносцировки».

Навигатор старался, чтобы условные фразы, которые он произносил в телефонную трубку, звучали спокойно и обыденно, и считал, что это ему неплохо удается. Операцию с Финчем теперь можно свернуть – как разменная фигура он уже не нужен…

Молодцы ребята… Пусть теперь возвращаются не спеша, самым удобным и естественным для «врачей без границ» способом – обычным рейсом любой компании…

Два джипа «Мунга», не превышая скорости, катили в сторону поселка. Телегин и Наташа не собирались пользоваться оказией – капитан явно торопился. Но поселок был ему по пути, он приглашал к себе «на борт» самым настойчивым образом, и «врачи без границ» с удовольствием расположились на почетном заднем сиденье.

– Мы здесь сойдем, капитан, – сказала вдруг Наташа, положив руку на плечо сидящего рядом с водителем начальника конвоя. – Спасибо! Ни пуха, успешной службы, ребята!

Недоумевающий поначалу Телегин заулыбался: джип остановился напротив знакомой усадьбы – дом с фортепияно на газоне.

Телегин нагнал Наташу у самой калитки.

– Что, хочешь проститься с инструментом?

– Не только, – она обернулась и впервые в жизни сама, первая, обняла его.

Что за наваждение? Неужели сейчас…

– Подожди. Совсем чуть-чуть! – Наташка вырвалась из его рук и подбежала к заветному фортепиано.

Ее пальцы опустились на клавиши, и Телегин услышал первые аккорды той самой мелодии из забытого французского фильма шестидесятых, но только – в светлой, мажорной тональности…

Взрыв прозвучал, точно хлопок сотни пробок шампанского. Инструмент разлетелся в щепки, черные щепки вперемешку с обрывками струн. Телегина бросило на землю, он тут же вскочил и рванулся вперед, к Натахе, лежащей в зарослях колючего кустарника.

Он начал отдавать себе отчет в том, что случилось, только когда до него донесся голос капитана-миротворца – ребята услыхали взрыв и вернулись.

– Вот пакет, здесь все, что нужно… Наши сейчас связываются с базой, позовут к аппарату врача… Слышите, товарищ подполковник?

Телегин машинально кивнул, разгрызая зубами головку ампулы.

– Наташенька, я сейчас… Сейчас, родная… Потерпи… – руки Телегина действовали автоматически. Шприц, укол, жгут… Шина, бинты…

«Главное, живая… Живая. Голова, руки в крови, но это ерунда… Ноги… Здесь хуже, много крови, а правая и вовсе – месиво. Ладно, это не главное. Главное, живая… и жутко больно ей, конечно… Как же это корыто оказалось заминированным? И заряд-то небольшой, самоделка…» Мысли путались, в голове стоял непрерывный гул, но руки работали быстро и четко, и все делали правильно.

Наташка разлепила наконец веки, увидела Телегина, и из глаз ее потекли тонкие ручейки слез, которые тут же смешались с кровью – лоб был рассечен не то щепкой, не то струной…

Наташка плакала. При нем – впервые. Может быть, впервые во взрослой жизни… Он никогда не видел, как она плачет. И Телегин, на миг забыв обо всем на свете, начал целовать мокрое, теплое от крови и слез лицо. И снова услышал ее голос.

– Не переживай, ничего страшного… Что там, ноги?.. Починят… Главное, дело мы сделали, – еле шевеля губами, говорила Наташа. Ручейки на ее щеках остановились и уже высыхали. – Ну не переживай, я же живая, – повторила она одними губами. – Все будет хорошо…

Водитель выжимал из машины все, что можно, благо дорога была хорошая. Телегин, осторожно гладя короткие Наташкины волосы, молол какую-то ерунду, чтобы не дать ей впасть в забытье. Капитан бормотал о чудо-хирурге полевого госпиталя, который сто раз складывал миротворцев из разрозненных кусочков, о военном транспортнике, который взлетит, как только хирург соберет и упакует ногу… «Ей опять больно, но второй укол колоть рано… Ну, еще минут двадцать… Нет, очень больно, трясет ведь, надо колоть…»