Кротовский, может, хватит?

— Анюта, заказывай еще мобилы. В Кречевске голый рынок и высокий спрос.

— Заказала уже… Сережка, из Семигорска масло не привезли. А нам надо станки смазывать. Сможем мы его здесь купить?

— В Кречевске есть мануфактурный склад, — тут же отозвался стоящий рядом Василий Осадчий, — Англичане держат. У них смазочные материалы хорошие.

— А за рубли нам продадут? А то я сегодня от фунтов отказался… по политическим соображениям.

— За рубли продадут, только курс у них очень низкий.

— Ну что делать. Придется покупать по спекулятивному курсу… Анюта, поставки местной продукции осуществляй через Василия. Негоже графа за маслом гонять. Без меня справитесь.

Я еще сходил к скале, чтоб своими глазами увидеть подъемник. Подъемник впечатлил, я и не думал, что перевалку грузов через семиметровую стену можно организвать на таком минимуме материалов. Фактически бревна, доски да веревки. Вот только автомобиль на таком подъемнике не перетащишь. Слишком тяжелый и габаритный.

А я бы перекинул пару грузовиков на эту сторону. Они бы нам очень пригодились. Разве только договориться с Билимбаем? А что, степнякам сам бог велел тачки перегонять. Для степняков двести километров по степи не крюк. Это могло бы стать их народным промыслом… в смысле бизнесом.

Только когда начало темнеть, отправился обратно в Кречевск. В особняк добрался поздно. Думал, мои все разбрелись по комнатам, но вся моя команда собралась в гостиной.

— Сережка, где ты ходишь?

— На скалу лазил. Прикидывал, как грузовик сюда перенести.

— Думаем над этим, — заверил Кеша, — Пока, правда, по расчетам выходит долго и трудозатратно… а мы вот винца взяли. Вас ждем.

— А что за повод?

— Ну, оно как бы праздновать еще нечего, до первого мотора еще далеко. Но настроение все равно какое-то приподнятое. Мы сегодня за день запустили техпроцессы, на которые по прикидкам не меньше месяца отводили. Очень удачный сегодня день.

— Пожалуй, вы правы. За удачу стоит выпить… Фемка, ты чего трешься как не родной? Тащи штопор… и посуду для себя. Я слово держу, вечером тебе можно.

Сам я пить не стал, только пригубил за удачу. Потому как один я знаю, что наша удача имеет зеленую гоблинскую морду. И за услуги свои зеленомордая удача принимает исключительно редкие макры. Так что ближе к полуночи сослался на усталость и ушел в свою спальню. Ох… мои соклановцы посидят еще полчаса-час и спать пойдут. А мне еще пахать и пахать. В мире матери-природы солнце только-только поднялось.

Глава 11

— Р-расвет пр-ришел.

— Выхоу-дим на охоу-ту.

Местные жители уже открывают живые ворота. Охотники потянулись на выход из деревни. Я тоже пристроился в очередь. Некоторые питомцы вымахали так, что охотники едут на них верхом, посматривая на остальных свысока.

— Запр-ряжем Пр-роныра, — предложил Гамлет с моего плеча, — Пр-рокатимся с ветер-рком…

— Завау-ли хлебау-ло, — тут же ответил волк.

Несколько охотников обернулись.

— Твои питомцы умеют говорить?

— Можешь в цирке с ними выступать… так с них всяко будет больше проку.

В нашу сторону посыпались шуточки. Рядом со мной оказалась питонщица и хлопнула меня по плечу.

— Эй, продай мне одного. Я хорошо заплачу. А то скушно бывает в лесу.

Ползущий рядом с ней удав поднял голову на уровень моего плеча и плотоядно посмотрел на Гамлета.

— Можем обменять Пр-роныра на твоего чер-рвяка, — не растерялся Гамлет и треснул удаву крылом по носу, — Только пусть еще подр-растет немного. Чтоб я его ненар-роком не склевал.

Охотники грохнули от смеха. Питонщица тоже рассмеялась. На этом их интерес угас. Все спешат по своим маршрутам. На болтовню времени нет. У нас тоже своя дорога. Волк свернул на едва заметную тропу. Я уже привык ему доверять в выборе троп. В этом он не ошибается.

Уже минут через десять Гамлет заметил подходящую добычу и виртуозно приземлился мне на плечо, как истребитель на палубу авианосца.

— Хор-рошая цель, — сообщил он.

— Стоу пудоу, — согласился волк.

Мы подкрались поближе. Здоровенная тварь, чем-то похожая на вепря, копошилась у корней толстого дуба, своим непрерывным рытьем оголяя корни дерева. Согласен, цель хорошая. На крупных тварей охотиться даже проще. Они менее подвижны и маневренны. Иногда удается разделываться с ними, сидя на дереве на безопасной высоте. Хотя в этом тоже большой недостаток. Если тварюга изуродует древесный ствол, с которого я стреляю, то мы получаем неслабый такой «минус в карму». А, беснуясь во злобе, деревья они портят только так.

По этой причине стараюсь не охотиться с деревьев, а выбирать такие места, чтобы между мной и тварью был овражек или еще какая-нибудь неровность рельефа. Я выбрал позицию, изготовился к стрельбе и дал Проныру отмашку, чтоб начинал. Мне нужно, чтобы зверюга повернулась ко мне хотя бы боком. Его массивный зад и крючковатый короткий хвост в число уязвимых частей тела не входят.

Волк протяжно взвыл. Однако противный свин оказался на удивление не восприимчив к попыткам вызвать его на бой. Он продолжал увлеченно рыть под корнями дуба. Проныр выдал целую серию звуков, и опять безрезультатно. Я получил системное предупреждение, что если тварюга испоганит дерево окончательно, то порча лесного имущества ляжет на мою совесть, другими словами мне с меня снимут очки репутации.

Деваться некуда. Выпускаю короткий залп. Три премиальные стрелы одна за другой всаживаются в массивную заднюю ляжку зверя: бронебойная пробивает и рвет толстенную шкуру; огненная, втыкаясь следом, мгновенно разогревает мышечные ткани до очень высоких температур; а третья, ледяная так же мгновенно замораживает. Живая ткань, какая бы крепкая она ни была, от столь резких температурных перепадов получает обширные участки разрушения.

И вот тут уже мега-вепря проняло. Заверещал как свинья под мясницким ножом. Развернулся и побежал на меня, сильно припадая на заднюю ногу.

— Зау-медлился, — прокомментировал стоящий рядом со мной Проныр.

Тело волка подрагивает от напряжения, он, как сжатая пружина, готов пуститься вперед в любое мгновение. Но ему пока рано. Сейчас выход другого артиста… траги-комического жанра с эпизодической, но ответственной ролью. Гамлет решил выпендриться. Вместо того, чтобы просто прокричать свой «крик замешательства», он спикировал свину голову, опустил клюв к самому его уху и заорал:

— Кушать подано, глухая свинья!

От неожиданности со свином случился не только положенный приступ дезориентации, а еще и акт непроизвольной дефекации… иначе говоря, свин обделался… он тряхнул башкой, сгоняя с себя источник дезориентирующего звука, и заметался, забыв на время, где лево, право, верх и низ.