Кровь артефакта

Наверное, потому, что я не помнил даже кто я? Так кто же? Потянув за кончик клубка памяти, начиная с Соньки, я, наконец, вспомнил. Сейчас должен мёртвым лежать где-то посреди болот. По крайней мере, там должно лежать моё тело, ведь дух ещё здесь, в этой птице. Я поражённо уселся на сгнившую корягу, бывшую совсем недавно моим болотным крокодильчиком и смотрел вслед уходящей Соньке. Нестерпимо захотелось окликнуть её, но из горла вновь раздался клёкот, на который она даже не обернулась.

Странный сон, грустный. Я захотел проснуться, но не смог. Тогда я попытался рассуждать логически: ведь даже если это сон, то там, среди болот действительно должно лежать моё тело, ведь меня вместе с Сонькой не было. Легко взмахнув крыльями, я поднялся с коряги и полетел в ту сторону, откуда шла Сонька. Через пару минут быстрого полёта я начал набирать высоту и ещё через пять минут различил одиночную точку лежащего посреди болот человека.

Моё тело даже не дёрнулось, когда я на него сел. Мертвее мёртвого. Лишь спустя минуту я услышал лёгкий толчок сердца. И вновь полутораминутный перерыв. Опять толчок. Ну что ж, сон это или нет, но пускать всё это на самотёк я не собирался — не в моей натуре сидеть, сложа руки.

Кое-как разодрав клювом и острыми когтями одежду вокруг раны, я критически осмотрел место, куда вошла пуля. «Что ж, хуже уже не будет» — решил я, наконец, и приступил к операции. Для начала я немного расширил входное отверстие, вновь пустив в дело острые когти, в эффективности которых успел убедиться, разрывая одежду, затем запустил внутрь заполненной кровью раны свой клюв, зацепил пулю и, сделав усилие, вытащил её наружу, выплюнув в болото. Немного подумав набрал в клюв немного земли и, смешав со своей слюной, заложил в рану. Так несколько раз, пока кровь не перестала сочиться из неподвижного тела.

Соскочив с себя на соседнюю кочку, я критически осмотрел проделанную работу. Имеют ли смысл мои действия? Я не знал ответа. Как не знал я ответа и на вопрос, что будет со мной потом, когда я вернусь в себя, ведь моё тело было зелёным, а некоторые черты лица словно оплыли, делая лицо похожим на оплавленную пластмассовую маску. Может, зря я всё это затеял? Ведь даже если выживу, и мутация не продлится, остановившись на этой стадии, то места мне не будет ни за периметром запретной чернобыльской территории, ни внутри неё. Меня не примет никто. Так и придётся жить одному среди болот.

Ну и что! Я разозлился, взлетел и сделал несколько кругов над своим телом, успокаиваясь. Нет, если Зона может проделывать всё это с людьми, то и я могу попробовать, ведь совсем недавно я делал такое, о чём в реальной жизни не мог и помыслить. Как только подступиться к этому? В памяти всплыло видение своих рук в зелёных пятнах. Появился вопрос — почему именно пятна и почему именно в этих местах? Я внимательнее пригляделся к коже рук в местах появления первых пятен и к своей радости нашёл мелкие бугорки. Разодрав первый бугорок, я наткнулся на зелёную градину, не понять как просочившуюся сквозь кожу и даже не собиравшуюся таять. Я с омерзением взял её клювом и выплюнул в воду. Такую же процедуру проделал с остальными бугорками, коих оказалось девять на руках и шесть на голове. Теперь моё тело больше напоминало кусок мяса. Зато я заметил, как зелень начала бледнеть и вскоре кожа приобрела естественный оттенок, лишь немного отдающий синевой от большой потери крови. Полностью восстановились и черты лица, втянулись шипы.

Насладиться проделанной работой я не успел: вода в том месте, куда я скидывал градины, забурлила, и на свет появился зелёный человек очень похожий на меня, но состоящий из воды. Интересно, а ты откуда взялся? Что ж, биться с ним в мои планы не входило, да и не знал я, как с таким чудовищем биться, поэтому я проделал ещё одну рокировку, благо, опыт у меня уже имелся. Быстро взлетев, я осмотрелся и нашёл то, что мне надо — одинокого контролёра, ведущего куда-то подневольного сталкера. Так, его я у тебя забираю, а вот зелёного водяного получите, распишитесь. Попробуй теперь его поконтролировать! Как они будут между собой разбираться, я смотреть не стал, хоть мне было очень интересно, и вновь опустился около тела. Точнее теперь уже около двух тел — рядом с моим безвольной куклой лежал бывший под контролем парень, забранный мной у контролёра. Такой же безвольной куклой, как и я сам. Ладно, посмотрим, что из этого получится.

У меня было примерно полчаса, по истечении которых станет ясно, вернётся забранный мной у контролера сталкер к нормальной жизни или останется растением. Я решил потратить время с пользой и проверить, как там Сонька. Резко взлетев, я быстро набрал высоту и сделал пару кругов над безвольно лежащими телами. Острое зрение показало, что пока никто не пробирается в нашу сторону и в ближайшие полчаса не потревожит беззащитных тел. Набрав скорость я понёсся к Соньке.

Нашёл я её уже на дороге между Чапаевкой и Зимовищами. Она о чём-то разговаривала с теми сталкерами, которые совсем недавно воевали сперва с чёрными псами, а затем и с зомби. Я опустился как можно ниже, но так и не смог ничего расслышать — если зрение у птицы было отменное, то вот о слухе я подобного сказать не мог. Сонька тем временем начала отчаянно жестикулировать, показывая то на болота, которые она только что покинула, то на дорогу по направлению к Чапаевке, но сталкеры лишь устало пожимали плечами и отрицательно качали головами. Я заметил две мокрые дорожки, пробороздившие Сонькины щёки и мне стало нестерпимо жаль её. Вновь захотелось её окликнуть и утешить, но на сей раз, я вовремя вспомнил, что сейчас я птица, и кроме клёкота ничего произнести не могу. Кроме меня Сонькины слёзы не произвели ни на кого никакого эффекта, уставшие двумя битвами подряд сталкеры наотрез отказывались помогать Соньке. Так они и расстались, не согласившись на Сонькину уговоры, лишь продали автомат, пару рожков к нему да немного еды.

Я ещё немного покружил над Сонькой, наблюдая, как она идёт по дороге, и пешил вернуться к двум телам, оставленным мной на болоте. Прилетел я вовремя. Едва уселся на болотную кочку, как сталкер, конфискованный мной у контролёра, зашевелился и сел, очумело вертя головой. Я склонил голову и с интересом ждал, как он отреагирует на смену обстановки, ведь последнее, что он видел, было ещё до того момента, как его зацепил контролёр. Все, что было после, он не помнил, а как долго он был под контролем неизвестно.

— Что, стервятники, слетелись? — Неожиданно заявил пришедший в себя сталкер оглядевшись и заметив меня, сидевшего совсем рядом. — А вот нате, не дождётесь! — В довершение своего монолога сталкер вытянул руку по направлению ко мне и сложил пальцы в кукиш.

Я обиделся, беркут не стервятник! Я его, понимаешь, от неминуемой и страшной смерти спас, а он мне фиги кажет. Но, начав возмущаться, сразу замолчал. Чёрт, не поругаться, не сплюнуть. Взлетев, я начал кружить сверху, пока он в меня ещё и корягой какой не запустил. Но самое главное я увидел — пришедший в себя сталкер был вполне адекватен, а значит, поможет вынести с болот моё тело.

Тем временем сталкер, наконец, обратил внимание на лежащего рядом человека. На сей раз, я не сдержался и вновь приземлился на кочку, чтобы расслышать что он там на до мной бормочет. Пришедший в себя покосился в мою сторону, но прогонять птицу не стал и кукиши не показывал. По еле слышному бормотанию я понял, что он считает меня своим спасителем. Нет, по большому счёту так оно и было, но он считал своим спасителем того меня, который сейчас безвольной куклой лежал на земле больше похожий на подушечку для иголок, из которой их вынули, а внутри оказался красноватый гель. И как я его в таком виде мог спасти? Для себя он, конечно же, придумал какие-то логические объяснения произошедшего, но мне они были не интересны, я вновь сорвался в высь и стал нарезать круги над двумя людьми, высматривая опасность.

Солнце, на секунду зацепившись краем диска за горизонт, подарило мне последний луч и скрылось окончательно. На болото стала медленно, но неотвратимо опускаться ночь. В наступивших сумерках я продолжал кружить над сталкерами и не знал что делать: одна половинка меня рвалась проверить, как там Сонька, всё ли в порядке, не нужна ли помощь, а другая понимала, что ночью и на болоте очень опасно, тем более что один из двоих до сих пор лежит растением. Немного успокаивало то, что пришедший в себя после контролёра сталкер нашёл мой автомат, упавший в неглубокую воду, достал его, разобрал и привёл в порядок. Хоть какая-то защита. Поэтому, немного посомневаясь, я вновь полетел к Соньке.

Долго искать её не пришлось. По всей видимости, сказалась и усталость, и нервное напряжение, Сонька мирно спала возле разведённого костра недалеко от дороги и от того места, где спорила со сталкерами. Совсем по-детски свернувшись калачиком, она лежала в обнимку с автоматом и на её лице, освещаемом отблесками пламени, бушевала целая гамма эмоций. По всей видимости, Сонька заново переживала прошедшие события, которые включали и бегство от «хетов», и мою смерть, и бой с непонятным монстром из коряги и глины. Мне стало её жаль — не принесёт ей сон долгожданный отдых, а только вымотает сильнее. Я хотел, было присесть рядом, но тут заметил троих сталкеров, двигающихся от Зимовища в Сонькину сторону, явно разглядев костёр. Что-то в их движениях мне не понравилось. Нет, они не были ломанными, как у находящихся под властью контролёра, они не были замедленными и тягучими как у зомби, они были хищными. Хищными, как у опытных мародёров.