Кровь боярина Кучки
Шрифт:
– Этот ход ведёт в лес, - обернулся к спутнице юноша.
– Как ты знаешь?
– удивилась Улита.
– После расскажу…
Он уловил впереди шуршание, мелкие торопливые шаги и тоже заторопился. Боярышня стала отставать, но не жаловалась, поспешала молча.
Вот чёрная понка [85] заколыхалась впереди иноческим покровом. От них уходила женщина. Не монахиня. Огненные кудри выбивались из-под понки, когда она временами вскидывала голову. Видно, ей трудно было дышать.
[85] ПОНКА - верхняя одежда в виде накидки.
–
Звук его голоса пропадал тут же. Никакого эха в подземелье…
Улита нагнала и тоже закричала:
– Стой, блудня!
Понка застыла. Убегавшая стояла, не оборачиваясь. Преследователи не устремились к ней. Все устали. Всем не хватало воздуха.
– У кого в вашем доме жёлтые глаза?
– обернулся юноша к боярышне.
– Ну не жёлтые, светло-карие, цвета лесного ореха…
– У Варсунофьи, - не раздумывая, сказала девушки и тут же поправилась (ведь Варсунофьи нет в живых!): - Ещё… ещё жёлтые глаза у Вевейки… Ах ты лярва!
– на весь подземный ход крикнула она, так что сверху земляной прах посыпался.
– А ну, поди сюда, стерво! [86]
[86] СТЕРВО - падаль.
Женщина обернулась и понуро направилась к ним. Огненные пряди закрывали лицо. Подойдя, она грохнулась в земном поклоне.
– Мой погрех, госпожа, мой погрех!
Тут уж юноша подался назад, уступив место разгневанной боярышне. Та ухватила огненный пучок в руки и, запрокинув голову виновной, так блябнула [87] её, что та взвыла.
– Я тебе покажу лазутить! Сказывай, кто послал!
– Сама… любопытничала… - ревела Вевейка. Получив ещё две бляблы по щекам (Улитина рука оказалась тяжёлой!), лазутница с рыданиями призналась: - Сам Степан Иваныч… за тобой… наказал приглядывать.
[87] БЛЯБНУТЬ - дать оплеуху.
– Приглядывать? Ах, дрянная!
– не унималась боярышня, пока Род решительно не остановил её руку.
– Ладно. Ступай вон. Я наверху разберусь с тобой…
Род пропустил вперёд виновницу происшествия. Он понял, почему не удалось Вевее убежать от них. У неё не было свечи.
– Подскажи-ка, - сказал он ей в спину, - куда этот ход ведёт?
– К лесу… к грибной поляне, - отвечала, всхлипывая, Вевея.
– А иной? Тот, что в другую сторону…
Сенная девушка перестала всхлипывать, заговорила деловито:
– Оба хода из погреба прорыты невдавне. Называются усами. Правый ус - лесной, левый - речной, ведёт к речке Рачке.
– Куда-куда?
– спросил Род.
Но Вевея, дойдя до лестницы, без лишних слов устремилась вверх.
– Поднимись за ней, - велел юноша Улите, - А я проверю левый ус. Свечи ещё хватит.
Он углубился в другой ход. Шёл недолго. Дверь в стене заставила остановиться. Сразу обдало холодом. За дверью мужской голос требовал чего-то неразборчиво. Потом пронзительно донёсся женский крик, переходящий в стон. Род резко толкнул дверь, тяжёлую, изнутри незапертую.
Просторный сруб с земляным полом освещало несколько свечей. Подвешенное к матице, желтело тело женщины, прикрытое какими-то издирками [88] . В жаровне у её ног краснели угли. От виски в сторону Рода пучеглазо глянул Петрок Малой. Поодаль притулился к срубу человек, в котором Род не без труда
узнал Дружинку Кисляка. Тот не слышал скрипа отворенной двери, он в это время обращался к мученице:– Не таись, Офимушка. Ведь я, служа в Гюрятиных хоромах, видел голубой ларец. Однажды господин при мне извлёк оттуда перстень припечатать грамотку. Ларца-то не нашли, а перстень ты вложила в ладанку на шею сосунка…
[88] ИЗДИРКИ - обноски, рвань.
– Умолкни, - перебил Пётр ок.
– Вон сосунок-то сам пожаловал.
Род не увидел, что изобразилось на лице Дружинки после тех слов. Он бросился на помощь к истязуемой. Петрок безмолвно уступил дорогу.
Освободив от пут руки женщины, Род бережно отнёс её к соломенной подстилке в дальний угол. Заметил, что ступни обожжены и пальцы перебиты в месиво. Когда уложил няньку и склонился над ней, кипарисовый крестик выпал из-за пазухи, повис перед её глазами.
– Крестик… Степаниды… Микулишны, - не произнесла, а выдохнула Офимка. Потом уж из последних сил сказала чётко: - Глазун - убийца твоих родных. Кисляк - предатель.
Тут сын Гюряты ощутил, как начинают холодеть кисти рук Офимки, которые он безотчётно гладил.
Пальцы его невольно скользили по её рукам все выше, к предплечьям. И он вдруг понял, что скользят- то они, как бы убегая от холода, начинающего сковывать умершую. Холод, будто торопясь, двигался от конечностей по всему телу. Грудь ещё тепла… и уже не тепла. Шея, щеки ещё теплы… и вот уже не теплы. Пальцы Рода на холодном лбу. И под ними исчезает, сходит с лица женщины едва теплившийся, но живой цвет жизни, и оно становится жёлто-восковым.
Род отдёрнул руки и вскочил. Дружинки в срубе не было. Боярский отрок тяжело смотрел в глаза Гюрятичу.
– Вот супротивника себе нашёл!
– как бы удивлялся он.
– Силен не по летам!
– повторил он сказанное на пиру Якуном Коробом, да прибавил своё: - Отныне у нас с тобою одна забота - кто кого на тот свет спровадит.
Позади неожиданно прозвенел грозный голосок:
– Если убьёшь его, понадобится убивать меня!
В двери, перед тем впустившей Рода, стояла, вскинув голову, боярышня с такой отчаянностью на лице, с какой она два месяца назад намеревалась прыгнуть в реку очертя голову, если Род не повернёт каюк.
Не ожидавший её появления Петрок оторопел. Слова не вымолвив, вмиг исчез за противоположной дверью. И шаги его гулко застучали по ступеням вверх.
Когда они затихли, Улита первая нарушила гробовую тишину подземной пыточной:
– Куда ведёт та дверь?
– Род не ответил.
– Вот и сгубили наших нянюшек, - ступью [89] приблизилась к нему девушка.
– Выходит, обояко мы с тобою сызнова осиротели. Рюмить ты не велишь. Надо укрепиться духом. Остались без нянек - значит, пришла пора становиться взрослыми. Будем сами жизнь свою рядить, ты по-мужски, я по-женски.
[89] СТУПЬ - самая тихая походка.
Род молча созерцал умершую.
Улита, сжав в своих ладонях его руку, потянула юношу к себе.
– Пойдём. Она покинула нас. Тело сброшено, как ящеркова кожа. Душа отлетела в лучший мир. Ступай же. Что ты сам не свой?
– Две смерти за один день слишком много для меня, - промолвил Род.
Они прошли знакомой дверью из пыточной в тот самый ус, что вёл к какой-то речке Рачке.
– Ты… ты уже уходишь насовсем?- испуганно спросила девушка.
Род было пошёл в сторону реки, спохватился и вернулся.