Кровь Данов. Книга 2 из цикла «Хозяин Гор»

Но тут вдруг раздался отдаленный шум, какой-то гомон, затрещали ветки, и Наула затихла, поворачиваясь в сторону шума. Потом она посмотрела мне прямо в глаза и прижала палец к губам. Затем присела, сделала пару шагов назад и исчезла в густом кустарнике.

Вскоре на поляну перед строением вывались целая компания. Все мальчишки моего возраста. На первый взгляд – плюс-минус пара лет. Возглавлял их плотный краснощекий парень с рыжеватой кучерявой шевелюрой.

– Эй, – повелительно крикнул он слугам. – Наулу здесь не видели?

Слуги, которые ранее нас сопровождали, замотали головами и что-то невнятно забормотали. Потом они переглянулись, схватили мое кресло и резво покатили его вперед, подальше от малолетней компании.

– А ты кто такой? – спросил второй рыжеволосый, такой же толстенький и крепко сбитый, как и предводитель. Оба они были похожи на маленьких кудрявых бычков. Судя по внешнему виду, брат первого. Все остальные, шедшие позади этих двух, встали за их спинами. И если большая часть мальчишек привычно заняла свое место за плечами рыжих, то другие неловко сгрудились чуть в стороне. Было их совсем мало – четверо. И чем-то эта четверка отличалась от остальных.

– А ты кто такой? – в свою очередь не стал затягивать с ответом я.

– О! Смотри-ка ты? – удивился первый из рыжих, тот, что старше. – Он по-человечески разговаривать умеет! А я думал, только на своем быр-тыр-быр и умеет!

Свита за спиной послушно заржала. Весело!

«Да уж, а вот и долгожданная почетная встреча, – вздохнул я. – И ведь не смолчишь. Мужской коллектив, первое впечатление. Не поймут. И где сейчас братья с Остахом? То, как репей прицепятся, а когда нужны…».

– Смеяться над чужим языком глупо. Хотя бы потому, что я знаю два языка. А ты сколько? – смех приутих, и свита опасливо посмотрела на своих рыжих вожаков. Видимо, я попал в точку – умниками ни один, ни второй не были.

– Я ваш козопасовский язык учить не собираюсь! – набычился старший из братьев и сжал кулаки. Младший повторил его движения. – Ты там с баранами в своих горах по-бараньи, наверно, разговариваешь?

Компания за спиной опять заржала. Все, кроме примеченных мною четверых. И что в них не так?

– С баранами я сейчас разговариваю. Только таких рыжих давно не встречал, – ответил я. Глотать оскорбления я не собирался.

Свита потрясенно замолчала, не веря своим ушам. Братья, разойдясь по сторонам, направились ко мне. Я поднял кулаки к вискам и прижал локти к туловищу, встав в стойку. Не к месту зашлась дрожью мышца в левой ноге.

«Только не сейчас!» – внутренне взмолился я, и нога послушно перестала дрожать. Хорошо хоть, не опорная!

Старший из братьев подбежал первым, замахиваясь из-за плеча, и первым получил короткий прямой в лицо. Удар вышел смазанным, и меня качнуло назад. Этим воспользовался второй нападающий, и достал меня по уху. В голове тут же зазвенело, но я уже сгруппировался и отступил, не дав возможности схватить меня или толкнуть. А отступая, быстренько отоварил и второго братца. Удар тоже получился так себе – ни корпус не довернул, ни кулак. Так, ткнул и все. Удар совсем не поставлен и не отработан. Мозг вроде и посылает сигналы, как надо действовать, а тело не тренированное и не умеет толком ничего.

«Заниматься, заниматься и еще раз заниматься!» – подумал я, глядя на то, как свора прихлебателей сделала шаг вперед. Вперед ко мне. Собираются навалиться всем скопом на обидчика покровителей. Придется ножичек доставать, а то затопчут.

– Назад! – громко раздалось у меня над ухом.

Я узнал голос Остаха. За шумом схватки я и не расслышал, как он подошел. Это и неудивительно – в голове до сих пор звенело от пропущенного удара, а ухо горело. Хорошо меня приложил мелкий рыжий паскудник!

– Я тебя велю выпороть на конюшне, козопас! – крикнул старший из братьев, прижимая руку к лицу. Под левым глазом у него наливался красным будущий фингал, грозящий вскоре расцвести ярким цветом. Знай наших!

– Ты как был дураком, так и остался, Гвинд! – раздался вдруг торжествующий девичий голос моей прежней собеседницы. – Перед тобой гость моего отца, Олтер, сын Рокона, наследник Дана Дорчариана, дубина!

Я повернулся и увидел девчонку, выбравшуюся из своего потайного убежища. Ее обвиняющий указательный палец уставился прямиком на братьев. Невдалеке стоял Остах, уперев руки в бока и покачиваясь с пятки на носок. Его внешний вид не обещал для меня ничего доброго. Пальцем он в меня не тыкал, но смотрел этак… Со значением. Йолташ и Барат, выскочив вслед за учителем из дома, стояли на крыльце, растерянные. А что им делать? Не бросаться же в детскую драку!

Переведя взгляд с меня на моих оппонентов, Остах громко сказал на дорча.

– Драка! В первый же день! Даже вещи не успели перенести! – он повернулся, махнув мне рукой. – Идем в дом, наследничек!

Суровый тон меня не обманул. Я успел увидеть мелькнувшее в глазах дядьки веселье и торжество, тщательно им скрываемое. Или все-таки показалось?

Хоар. Где-то в горах рядом с Ойдеттой.

На душе у Хоара было тревожно. Он ехал верхом в седле, пустив шагом своего умного коня рядом с поскрипывающей повозкой Хродвига, щурился на солнце и думал. Щуриться на солнце и пребывать в своих мыслях – это было обычное состояние Хоара после Дела. После окончания Суда и завершения дела Хродвиг с Хоаром обычно молча ехали, думая каждый о своем – старик в повозке, а Хоар в седле. Этой негласной традиции было много лет. Но сегодня все было иначе, хоть и выглядело так, как и всегда.

Когда старик рухнул в тот злосчастный овраг, Хоар перепугался. Решил, что свершилось. Думал – пришел конец Главе Хранителей. Вроде бы не раз и не два обсуждали, что делать, если Старик не проснется. И Хоар был готов к такому. Но после падения в овраг Хродвиг своими словами все переиначил. Сказанное всё переворачивало вверх дном: прежние договоренности, прежние планы, прежние мечты.

– Сбереги мальчишку, Хоар! Горы трещат. Сбереги… Сбереги наследника… О том не думай… Об имперском не думай…

Хорошо, что хрипел Старик бессвязно. Хорошо, что его никто не расслышал. Разве что мальчишка. Но он не понял и не поймет. О том, что Старик сказал после, Хоар запретил себе даже думать. Хватит с него и того, что горы трещат…

Хоар поднял глаза к небу и посмотрел вдаль. За плечами белоснежных пиков на фоне неба Дорчариан клубился черный дым. Хоар не помнил, когда это началось – но вдруг, после очередного поворота дороги, он увидел эту зловещую тучу, и на душе стало муторно. Он помнил рассказы старика про чуму и сожженный Декурион.

Все должно быть по-другому! И Хродвиг – пошли ему Мать Предков сил! – пришел в себя, и пастухи нашлись… Сейчас они с Хранителем возвращались прежней дорогой в Ойдетту, где их обязательно ждал пир. Толстяк староста все-таки вернулся на поляну, и, увидев односельчан, даже принялся было командовать, пока не попался под горячую руку Хранителя. Хродвиг мигом укоротил его, отправив домой за телегами для раненых. Да и те из пропавших, кто не был ранен, так ослабели, что не скоро одолели бы путь обратно. Так что скоро к Гремящей поляне, как успели пастухи прозвать потаенное место, поднимется караван. Как бы половина села не прибежала с родней да домочадцами: встречать кормильцев, которых и не чаяли уже увидеть живыми.