Кровь Дезидерия
Шрифт:
Желание сорвать с него капюшон пронзает меня. Как будто он может прочитать мои мысли, его хватка на моих запястьях усиливается до синяков. Его другая рука в перчатке поднимается и берет мой кинжал с серебряной и черной гравировкой, поднося его близко к моему лицу. Острый край покрыт красным пятном, окрашивающим блестящее лезвие в темно-багровый цвет.
Я порезала ему шею. При этой мысли расцветает глубокое удовольствие, за которым следует оттенок сожаления.
Он подносит мой стальной клинок к моей собственной шее и поворачивает руку, чтобы приложить прохладную плоскую сторону к моему горлу,
— Злобный маленький демон, — рычит он, пятная меня моим собственным злодеянием. Как только его кровь окрашивает мою кожу, его движения замирают. Но только на мгновение, когда он проводит острием моего кинжала вниз по моей шее, проводя по краю моего ожерелья. Капюшон, закрывающий его голову, слегка откидывается, как будто ему любопытно. Стук моего сердца эхом отдается в ушах, я не уверена, что делать. Я должна быть напугана, пытаясь убежать, спасая свою жизнь. И все же я остаюсь в его власти, желая увидеть, что он сделает дальше, бросая ему вызов.
Отбрасывая нож, он прижимается своим закрытым капюшоном лицом к моему уху.
— Тебе не следовало бродить по темным переулкам в одиночку, он бы убил тебя.
Его дыхание касается раковины моего уха, прежде чем отстраниться, так что мы оказываемся лицом к лицу. Даже на расстоянии нескольких дюймов друг от друга я не вижу ничего, кроме черноты.
Дрожь пробегает прямо по моему позвоночнику, заставляя мое тело хотеть выгнуться навстречу ему. Я отталкиваю этот импульс, напрягая мышцы.
— А ты этого не сделаешь? — Я спрашиваю. Пригвоздив его своим жестким взглядом, соблазняя темного зверя передо мной. — Я с ним разобралась бы, — выплевываю я в ответ.
Смешок пробегает по моим волосам.
— Если это так, то ты слишком высокого мнения о себе или просто не знаешь, что он такое.
Я вырываюсь из его захвата, но терплю жалкую неудачу, поскольку он удерживает мои запястья на месте, не давая возможности вырваться. С меня хватит его дерьма. Он может и не знать, что я принцесса, но он разговаривает с леди.
Но затем мои мысли зацепляются за слово что. Я знаю, что мужчина, который напал на меня, не был обычным фейри, что что-то поглощало его, контролировало его, превращая в бессердечное существо. Пожирало его душу, пока ничего не осталось, но… У меня опасливое чувство, что как только я узнаю об этом, пути назад не будет.
Кажется, он чувствует мое смятение, потому что наклоняется на дюйм ближе, принося с собой тени.
— Он тот, кого мы называем Испорченными, маленький демон. Проклятые меткой Падальщика, посланного самой смертью.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Неизвестный
Яростное выражение на ее лице быстро сменяется замешательством. Ее руки ослабевают в моей хватке, борьба в ней медленно угасает. Она ничего не говорит, ее глаза бегают по сторонам, пытаясь уловить смысл правды. Эта порочная маленькая женщина пахнет розами и медом — опьяняющий аромат, который начинает сводить меня с ума. Приказывая своим теням плотнее прижаться ко мне, я смотрю в ее глаза.
Они широко раскрыты от недоверия, но бурлящий в них серый шторм умоляет меня погрузиться в него. Напоминает мне о бушующем море, которое утопит меня, если я не буду осторожен.Ее глаза, наконец, начинают снова фокусироваться на мне, ее брови хмурятся от неуверенности.
— Я… я не понимаю… — заикается она.
Я смотрю глубоко в нее, пытаясь обнаружить ее ложь. Но мое чутье подсказывает мне, что она впервые слышит об этом, что она понятия не имеет о проклятии, которое может так легко убить ее.
Жалко.
Как кто-то может быть таким рассеянным? Мой разум все еще борется с внутренними инстинктами, вызванными ее честными словами. Если она действительно не знает, то из какой дыры она, блядь, вылезла?
— Что тут понимать? Проклятие. Разложение. Смерть, — размышляю я. — Возвращайся домой, маленький демон.
Ее рот захлопывается, когда прозвище срывается с моих губ. Ее руки дергаются в моей хватке, в то время как она одновременно пытается ударить меня по яйцам.
Умно.
Отличное использование отвлекающего маневра, но на мне все равно не сработает. Я прижимаюсь всем телом прямо к ней, еще сильнее прижимая и удерживая ее между собой и стеной. Ее грудь быстро поднимается и опускается, как будто она пытается сдержать свой гнев. Ее ноздри раздуваются, а взгляд подобен огненной стреле, прожигающей меня насквозь.
— Прекрати называть меня так! — кипит она. Ее голос эхом разносится по темному переулку, отпугивая всех таящихся поблизости тварей.
— Нет, — говорю я прямо. Я нахожу забавным, что эта дерзкая, маленькая дикарка женского пола заводится из-за этого. Чем дольше молчание вокруг нас затягивается, тем больше я вижу, как она хочет отбросить свое упрямство в сторону и смягчиться в этой битве воли. Ей не повезло, потому что я никогда не проигрываю и я знаю, что она сломается.
Ее плечи опускаются, когда она слегка качает головой, испуская самый тяжелый вздох.
— Как долго происходит Разложение? — Ее лицо выглядит почти страдальческим, как будто мысль о том, что эти люди страдают и борются с таким проклятием, причиняет ей боль. Я бегло оглядываю ее, не совсем способный понять. Обычно я хорошо разбираюсь в людях, но, кажется, я не могу мыслить здраво, когда ее тело идеально облегает мое. Каждый изгиб ее тела виден в этом облегающем наряде и притягивает меня. Тело, сотканное из греха. Одетая во все черное, похожая тень. Мысль о моих тенях, ласкающих ее кожу, посылает жар по моему позвоночнику, заставляя мой член поддергиваться.
Распущенные пряди ее каштановых волос мягко касаются ее лица, когда ветер обтекает нас. Ее лицо освещено луной, а кольцо в ее заостренном ухе поблескивает в серебряном свете. У нее розовые губы, которые просят, чтобы их попробовали, и глаза, которые высасывают воздух из моих легких. Чистейший серый цвет, который напоминает мне о блестящей тьме тумана, который покрывает лес перед рассветом. Оттенок ее глаз успокаивающий, как облака перед бурей, но такой же темный и меланхоличный, как пепел смерти. Я отрываюсь от ее взгляда, пока он не спутал мои мысли.