Кровь Достойных. Бастион Восточный

Глава 4 – Божественная комедия

Из тьмы беспамятства медленно проступили знакомые образы. Верус видел их добрую сотню раз. Они въелись в сознание, словно клеймо круга, но каждый раз видя их сердце рвалось из груди будто впервые. Стоило прекраснейшей в мире девушке восстать из мёртвых и повернуться к нему, мир вокруг рушился на глазах.

Этот раз ничем не отличался от прочих… Он вновь видел её – Сабрину с перекошенным от боли лицом и окровавленными губами, окутанную волнами энергии. Она говорила, говорила и снова… говорила. Слова Первичного наречия складывались для него в понятную речь, всё шло к развязке, последний суровый выкрик:

– Я – сама справедливость! И я заберу своё! – кричит злобный дух её губами, а вскинутая для удара рука расходится кровавыми лоскутами. Но в этот раз всё замирает, весь мир останавливается. И Верус стоит перед застывшей подругой, трясясь от страха.

– Твой мозг заблокировал это воспоминание. Оно оборвано на середине, чтобы избавить от лишних страданий, – холодный, с отголоском бесконечной усталости голос вырывает его из бесконечного цикла. Без подготовки и предварительных ласк обливает ледяной ясностью, раскаляя нервы до предела. По спине парня идёт озноб, сокращая мышцы и скручивая их в узлы. Жуткая боль прошивает сознание, едва не разрывая его, но вместо шока приходит осознание.

Верус стоит посреди темноты, единственное, что есть здесь кроме него самого, это застывшая Сабрина и его двойник, вскинувший руку в попытке защититься. Две фигуры, словно высеченные из серого камня и подсвеченные невидимым солнцем, всё остальное поглощено тьмой. В немом удивлении уставившись на фигуры, парень делает первый шаг. Он может идти, перемещаться внутри темноты. Ещё один, и он уже совсем рядом со своей копией из камня, может, разглядеть черты лица, страх и горе в собственных глазах, а также слёзы. Не понимая, что происходит, Верус осматривается – но кругом лишь тьма, и тот же голос:

– Это был первый раз, когда связь твоего союза была нарушена. Удивительная прочность для дитя.

– Что?! – кричит парень, оглядываясь в попытке найти источник холодного голоса, он кажется ему отдалённо знакомым. Воспоминания мгновенно складываются в чёткий рисунок… Да, он действительно помнит его, это голос демона, что говорил его губами, но сейчас он другой. Те же манера и темп, но звучание изменилось, перестало быть искажённым, стало настоящим? – Что происходит? Где я?! Что ты сделал со мной?!

– Я позвал тебя сюда из сна, иных рычагов у меня не осталось. Слишком много времени потеряно, он не будет ждать, пока ты соберёшь яйца в кулак и решишься поговорить со мной сам.

– Ты демон, верно?! Где ты? Покажись!

– И что ты хочешь увидеть, Верус? – прямо перед парнем, в точке, куда он смотрел в тот момент, возникло каменное ядро. Быстро разрастаясь, оно обрело неотёсанные черты человека, но в следующий миг вновь изменилось: – Монстра? – вопрошает всё тот же уставший голос, и фигура ломается, трескается, потом растёт, становясь похожей на грозного четырёхрукого великана. Парень шарахается от неё и неловко падает на задницу. Противоречивые мысли бегут у него в голове, он сомневается, сон ли это или жуткая явь. Я всё ещё хозяин собственного тела или же заперт в нём как в темнице? Голос, тем временем, продолжает:

– Возможно, демона? – великан уступает место крылатой бестии с разинутой пастью, полной острых зубов. Она пикирует вниз, готовя длинные когти для удара, но именно в этот момент Верус берёт себя в руки. Садится удобней, опираясь на руку, и смотрит на каменное изваяние без страха. Всё же это лишь сон, иначе и быть не может!

– Врага? – статуя вновь приходит в движение. Пыль и мелкие камушки вращаются вокруг неё, вставая на новые места и смыкаясь воедино в нечто… слишком похожее на…

– Это я? – скептически спрашивает парень, смотря на собственное лицо, перекошенное от злобы и гнева: шрам пылает огнём, а за спиной видны плачущие, смеющиеся и кричащие лица. Они проступают из облака каменной пыли лишь на миг, чтобы в следующий сменить гримасу и возникнуть в новом месте. Что это? Он так выглядел? Но когда?

– Это остаточные проекции – результат десинхронизации сосуда и… души. На сколько я могу судить.

– Деси… что? Что ты говоришь? Какой это язык? – парень снова оглядывается в поисках источника голоса, но не находит, поэтому ему приходится смотреть на собственное каменное лицо.

– Извини, – холодный голос неожиданно теплеет, – я всё ещё не могу привыкнуть ко времени, в которое попал.

– Времени?

– Да, Верус, времени. Я долго думал, как мне начать этот разговор, но разница между нами ужасающе огромна. Культура, опыт, мировоззрение, моральные нормы, этика, философия, достижения науки – множество тонких материй будут мешать успешному диалогу, но я постараюсь быть понятным для тебя, мальчик.

– Мальчик?! – почти шипит Верус, уж точно ухватив только последнее слово. – Демон, ты смеешь насмехаться надо мной?! Ты один из них, духов, что отнимают наши тела! Часть лжи ордена! Выходи и сразись со мной, злобная тварь! Ну, давай же! – он поднимается в полный рост, в его руках, откуда ни возьмись, появляются меч и кинжал. Немного удивившись этому, парень, тем не менее, быстро приходит в себя и крепче сжимает рукояти. – Давай, кто ты там есть, выходи и смахнись со мной!

– Ох, Создатель и с этим мне придётся работать… – каменная статуя Веруса вздрагивает. Заметив перемену, воин делает пару быстрых шагов в сторону, разрывая дистанцию. Его взгляд сосредоточен на цели, та уже полностью ожила. Каменное лицо, руки и ноги двигаются, как самые обычные. Враг медленно проверяет новое тело, сжимает пальцы, шевелит стопой, пару раз поворачивает корпус, а затем отводит правую руку. Каменная кисть трескается, из неё растёт новый гладкий камень, становясь всё длиннее и уже, пока не обретает форму копья.

Верус, всё ещё не до конца понимающий, что творится вокруг, поворачивает корпус, выставляя вперёд левый бок, незачем маячить перед копейщиком всем туловищем. Враг словно прочитав мысли, ухмыляется и… тяжёлый удар разрывает грудь парня, выбивает воздух из лёгких. Всё кружится и трясётся, а потом он падает на тьму. Не в силах пошевелиться, Верус пытается вздохнуть, но и тут терпит неудачу, сознание уплывет. Что это было? Он уже ударил? Но как? Когда? Как такое…

– Сломаны семь рёбер, разорваны оба лёгких, трахея, печень; частично задет желудок и сердце, так же перебит позвоночник – диски с третьего по восьмой уничтожены, девятый треснул. Эти травмы несовместимы с жизнью, а, значит, ты проиграл. Хочешь сыграть ещё, мальчик? Или, наконец, отложим мечи в сторону и поговорим?

Мгновение и боль проходит, Верус вновь стоит на своих двоих, а грудь наполняется воздухом, но шок никуда не проходит. Разум всё ещё помнит страдания, горло перехватывает спазм. Перед охотником стоит его каменная копия, но это не он. Кто бы ни вселился в каменного истукана, он совершенно иначе использует тело. Другая осанка и стойка, каменные мышцы лица напряжены, иначе складываются в нехарактерную для него гримасу превосходства, а руки заведены за спину, чего парень вообще никогда не делал.

На границе сознания начинает пульсировать странная и жуткая мысль. Он умер… умер во сне, и это царство Богов. Только вот почему те пытают его, вместо того, чтобы благодарить за убийства монстров и борьбу со Скверной?

– Ты ошибаешься, – отвечает на незаданный вопрос каменный истукан, неловко качая головой. – Ты не умер, это не царство Богов, – кажется, теперь он раздражён. Выверенная речь слегка ускоряется, выдавая нетерпение, но Верус сомневается, настоящие это эмоции или враг снова пытается обмануть его. Тот продолжает: – На самом деле их вовсе не существует. Нет никаких Богов, лишь один, но пока не будем об этом. С другой стороны, разница в силе, возможностях и познании мира, делает меня и мой народ «Богами» для вас.